Зачастую этим взглядом правых, вольно или невольно также вторит и ряд научных исследователей и общественных деятелей, которые по традиции причисляют себя к разряду «левых». Как в прошлом, так и ныне, большой удельный вес приходится здесь на долю социал-демократии и ее уклонов.
Хоть и не так рьяно, как правые, но они так же твердят о якобы «глубинно-ошибочной и не подлежащей исправлению и развитию» природе советского социализма, об «отсутствии демократии» и «чрезмерной централизации» его системы. Социал-демократы, в принципе, не отвергают возможность возникновения и развития социалистического общества. Однако вместе с тем они считают, что «неудачи и провал» советского общества во многом отнимают у марксизма-ленинизма его исторические основания быть и впредь руководящим началом возможного движения человечества в этом направлении. По их мнению, будущие варианты социализма должны строиться и развиваться путями и способами, в корне отличными от всего того, что было практикой и работало в условиях советской модели.
Притом социал-демократы, как правило, считают, что так называемые «реформы» Горбачева» не только не были ошибкой, но даже, наоборот, «слишком опоздали».
На практике все это равнозначно признанию «неправомерности» как марксистско-ленинской теории социализма, так и всей борьбы против капитализма в мире за весь исторический период до 1985 года. Возможные «новые формы» возникновения социализма не должны иметь ничего общего с прежним типом социалистического ощества, а борцы против капитализма просто должны понять, что «история не на их стороне», и их уделом может быть всего лишь дорога к социальным реформам «мягкого» типа.
Нетрудно заметить, что основное содержание подобных взглядов не так уж сильно отличается от того, что после распада Советского Союза и социалистической системы так рьяно стараются внушить всему миру пока торжествующие представители правых.
Тем не менее вопрос о судьбах капитализма вновь и вновь будет ставиться на повестку дня ближайшего будущего человечества по мере разворачивания и дальнейшей радикализации современных движений против глобализма и с возрастанием общественной активности рабочего класса. Этому будут способствовать тенденции экономического спада в хозяйственной системе капитализма, все более усиливающиеся в наше время, а также обострение таких свойственных капитализму явлений, как безработица, социальное неравенство, разрушение окружающей среды, нарастающая склонность к разжиганию все новых кровопролитных и разрушительных войн в разных районах мира. Однако, несмотря на весь свой несомненный революционный потенциал, антикапиталистические движения современного рабочего класса вряд ли выйдут за рамки узких экономических требований и актов протеста преимущественно морального, анархического или нигилистического характера, если рабочим успешно вдолбят в голову представления о том, что у социализма якобы просто нет реальных шансов для существования.
Все это лишний раз доказывает необходимость и значение той дискуссии, к которой подходим и мы в ходе работы над нашей книгой. Данной работе благоприятствует и то обстоятельство, что с течением времени возрастают возможности более углубленного и всестороннего, подлинно научного исследования и оценки всего периода и всего значения существования советского общества.
С одной стороны, очевидно, сошли на нет все те чересчур оптимистические, «розовые», «бархатные» и какие бы то ни были еще ожидания того, что с якобы наступившим концом «холодной войны» придет эра подлинного мира, благоденствия и безмятежного счастья. В действительности на смену прежней двухполюсной модели политической жизни и международных отношений пришел «новый однополюсный порядок», в рамках которого США всячески стараются в одностороннем порядке навязывать власть и диктат своей военной и корпоративной экономической мощи. На место ярого антикоммунизма недалекого прошлого в качестве основной идеологии капитализма стал современный глобализм.
По его постулатам мир сегодняшний и будущий должен находиться под безраздельным господством считанного количества транснациональных корпораций. Монополия на применение новейших достижений информационных и других современных технологий, по убеждению архитекторов и стратегов «нового мирового порядка», должна обеспечить этим корпорациям как немыслимые до сих пор возможности получения сверхприбылей, так и практически ничем не ограниченную власть над судьбами и жизнью всего человечества. По их замыслам, все прочие звенья мира сегодняшнего и будущего, все национальные государства, движения национального освобождения, профсоюзов, защитников окружающей среды и прочие должны безоговорочно и полностью повиноваться всем требованиям и взысканиям глобализма.
С исчезновением Советского Союза как силы, реально противостоящей капитализму, становилось все явственнее, что в самой системе капиталистического хозяйствования, капиталистического государства будет уделяться все меньше внимания удовлетворению социальных требований широких слоев населения. Пошли процессы и все более жесткого упразднения общественно-государственных секторов экономики, а также кейнсианских и неокейнсианских систем ее регулирования, применявшихся после Второй мировой войны. Это лишний раз выявило всю тщетность ожиданий некоего «третьего» – не социалистического, но и не капиталистического, лучшего, чем они оба, – пути развития человечества. Ныне во всех странах так называемого «демократического мира» основные проблемы экономики и политики повсеместно решаются при непосредственном участии или под давлением идеологии и партий «неолиберального», правого толка. Прямым следствием такого развития явилась новая волна бедности и социального неравенства, которая после 1991 года буквально захлестнула мир, угрожающим образом охватывая все больше стран и все более многочисленные слои человечества.
После разрушения Советского Союза беспощадно рассеялись и все иллюзорные представления о светлых перспективах эры «прочного мира», якобы наступающей после времен «холодной войны». Противно всем ожиданиям преобладающей части человечества, бюджеты военных расходов США не только не выявили каких-либо тенденций к сокращению, но бешеным галопом пошли вверх. Это явилось прямым следствием политики лидеров типа отца и сына Бушей и их сторонников из лагеря правых «либералов», все усилия которых на деле оказались направленными на поиск все новых поводов и оправданий для взвинчивания военных расходов, разработки и развертывания все более дорогостоящих систем вооружений. Так что не стремление к упрочению мира, а скорее – всевозможные действия по сохранению и даже обострению напряженности оказались в конечном итоге определяющими для политического курса всех администраций США после конца «холодной войны». Этой политике одинаковым образом служили военные акции «против» производителей наркотиков или исламского фундаментализма в разных странах «Третьего мира»; «гуманитарные интервенции» типа тех, что проводились против народов Югославской Федерации; а также всевозможные действия и кампании в связи с якобы нарастающей угрозой со стороны государств, причисленных к «оси зла» (вроде КНДР, Ирана, Кубы и т.д.), продолжающих не считаться с претензиями имперского глобализма на всемирное господство.
Вершиной такой политики стал курс администрации США на непрерывную войну против «международного терроризма», поводом для объявления которого стали взрывы 11 сентября, разрушившие башни Всемирного торгового центра в Нью-Йорке.
Такой ход событий в мире во многом стал причиной для весьма заметного охлаждения восторгов и энтузиазма, овладевших определенными общественными слоями на Западе в связи с крушением СССР и его социально-экономической, политической и военно-стратегической системы. Все чаще стали появляться и более трезвые и объективные оценки роли советского фактора как для мировой истории, так и для общественно-экономических процессов, которые оказывают самое прямое воздействие на непосредственный быт, качество и уровень жизни сотен миллионов людей на Земле.
