Володька вспомнил совсем недавние события. Перед выходом в море на «Галсе» состоялся митинг, экипаж принял резолюцию, в которой были такие слова: «Клянемся тебе, Родина, беспощадно громить ненавистного врага, очистить воды Балтики от фашистских извергов». При голосовании Володька тоже поднял руку. Корытов одобрительно шепнул ему: «Верно, Володя, укрепляй морское братство».

Теперь слова надо было подкреплять делом.

Улучив момент, Володька обратился к командиру:

— Товарищ капитан-лейтенант, разрешите мне… потом… тоже на шлюпке?

— Куда… на шлюпке? — не понял Приходько.

— Мины подрывать.

Приходько многозначительно переглянулся с Корытовым.

— А сможешь?

— Смогу.

— Молодец!.. Только рановато тебе. Вот поплаваешь, понаблюдаешь, потренируешься — тогда… поглядим. А пока рановато.

Видно, зря высунулся, не вовремя. Но ничего, при случае можно будет повторить просьбу. Рано или поздно он своего добьется.

На очередном заходе по тральной полосе прошли мимо того места, где взорвалась мина. На помутневшей поверхности воды необычным плавучим островом растекалась оглушенная взрывом рыба.

Все на мостике угрюмо молчали. Даже всевидящий Ахмет Мамедов не проронил ни слова. Словно через кладбище шли.

Только Володька ликовал: вот она, тайна загадочного блеска. Тонны свежей рыбы! Разве можно равнодушно проходить мимо такого богатства?

И он не выдержал, закричал:

— Смотрите, сколько рыбы! Миллион! Вот бы собрать да в Ленинград. Всех накормить хватит. И вареной, и жареной.

Володька так увлекся, что, забыв о штурвале, взмахнул руками. Корабль вильнул на курсе, врезался в рыбье месиво.

Стоявший рядом с юнгой Корытов поддержал штурвал и ворчливо шепнул:

— Нельзя так, Володя. Суетишься.

«Главное на корабле — не суетиться», — вспомнил Володька свой первый разговор с Корытовым.

— Юнга Чистяков, отставить разговоры! — рассерженно бросил Приходько — Держать корабль на курсе!

— Еда ведь… пропадает… — тихо протянул Володька, снова уцепившись за штурвальное колесо. На глаза ему навертывались слезы. — А там… люди голодают…

— Не хнычь, — наставительно сказал Ахмет. — Тоже мне начпрод выискался. Как бы нам самим на корм рыбам не угодить с таким рулевым.

Но Володька не мог успокоиться. Он представил, как бы обрадовался хоть одной такой рыбешке дед Трофимыч или дворничиха Варвара. А ведь, наверное, и раньше были такие косяки. Если бы…

— Жалко… еда… — Эта мысль не давала ему покоя.

— Еда… — сурово повторил Приходько. — Нам сейчас не до еды, юнга… А еще на шлюпку просился.

Слова командира прозвучали укором и как бы подтверждением Володькиной слабости, неподготовленности к серьезной работе.

— Я думал… — начал было оправдываться Володька.

— У рулевого на вахте должна быть одна дума, — прервал его Приходько, — как удержать корабль на курсе. В любых условиях. Ясно?

— Так точно, ясно. — Володька наконец уразумел, что допустил промашку.

— Вот и договорились, — миролюбиво заключил Приходько и в упор посмотрел на Володькино лицо. — А теперь, юнга Чистяков, сдайте вахту старшему рулевому.

— Как?.. — растерянно заикнулся Володька, но, встретив строгий взгляд командира, четко доложил: — Есть сдать вахту.

Корытов бережно принял штурвал из рук Володьки и незаметно толкнул его в бок: держись, не робей.

Володька отошел в сторону, на самый край мостика. Он с грустью и сожалением смотрел, как тральщик подминает под себя и раскидывает в стороны пласты перевернутых вверх брюхами рыб. В глазах рябило от этой картины, и досада на свое бессилие скребла душу.

«Еще и наряд вне очереди влепят, — подумал с горечью. — А за что?»

Наверное, он еще долго переживал бы случившееся. Но корабль вдруг дернулся, подскочил, словно споткнулся или за что-то зацепился, и замедлил ход.

С кормы донесся встревоженный дискант Кости Слизкова:

— Мина в трале!

— Стоп машины! — Приходько отреагировал на доклад так, будто знал о нем заранее. — Подобрать трал!

«Вот бы мне сейчас туда, на корму, — подумал Володька. — Там сейчас самое интересное, трал выбирать будут, да еще с миной».

Решил действовать по всем правилам.

— Можно мне туда? — тихо спросил у Корытова, показав на корму.

Корытов понял, о чем речь.

— У бати разрешения попроси, — кивнул в сторону Приходько.

Володька подошел к командиру.

— Товарищ капитан-лейтенант, разрешите обратиться? — вскинул руку к виску.

— Слушаю вас, — недовольно поморщился Приходько — он еще не забыл недавнюю выходку юнги.

— Можно, я пойду помогу минерам?

— Минерам? — Приходько чуть помедлил, потрогал подбородок. — Ну что ж, иди, помоги. Там сейчас дел много. Кстати, передай боцману, чтобы трал подбирали поосторожнее.

На корме натужно ворчала тральная лебедка, наматывая на барабан, как на шпульку, толстый витой трос. Лебедкой управлял минер Темин. Боцман и Костя Слизков стояли у среза кормы и пристально смотрели за борт, в воду.

Володька подошел, встал рядом.

— Глянь, Фомич, к нам подмога, — подмигнул Володьке Костя.

— Кого еще? — рокотнул боцман. — А, это ты, юнга. Подключайся смелей. Глубже под воду смотри, она оттуда должна показаться.

«Она» — это мина, — понял Володька. — Но почему она на этот раз не всплыла?»

— Есть, — коротко ответил он и передал распоряжение командира насчет осторожности.

— Оно понятно, спешить тут ни к чему, — согласился боцман. — Становись вот сюда и наблюдай.

И жестом показал юнге, где именно ему надлежит стоять.

Володька уставился в то место за кормой, откуда, как длинная толстая змея, выползал трос. С глянцевитой поверхности троса искрящимися струйками стекала вода.

— Гляди, ребята, не прозевай, — хлопотал боцман.

— Не прозева-аем, — протяжно заверил Костя Слизков. — Скоро, чай, всплывет.

— Главное — близко не подтянуть, — продолжал наставлять боцман. — Жахнет под кормой — мало не будет.

— Не подпустим близко-то. — Костя всем своим видом давал понять, что знает свое дело не хуже кого другого.

Четыре пары глаз буравили водную толщу за кормой тральщика. Где она, эта подлая мина? Ни дна ей, ни покрышки!

Надсадно гудела лебедка, а трос все выползал и выползал на палубу, скрежеща по металлу.

Первым заметил грозный шар Володька. То ли у него глаз оказался острее, то ли позиция была удобней. То ли просто повезло. Но именно юнга увидел, как мина мелькнула в глубине под тройником, к которому был прикреплен буксировочный трос, депрессор и тралящая часть. Депрессор и мина будто сцепились в смертельной схватке. Накрути Темин на лебедку еще несколько витков — этот несуразный гибрид оказался бы под кормой корабля. А там — легкий толчок и… неизвестно, чем бы все кончилось.

Володька быстро сообразил, в чем дело: уроки, которые полушутя-полусерьезно преподавал ему Костя Слизков, не прошли даром.

— Мина над депрессором! — во всю мочь заорал он.

И как только его хилая глотка смогла выдать такой крик?

Все, кто был на корме, среагировали одновременно.

— Стоп лебедка! — скомандовал боцман Темину.

— Есть! — Темин и без команды уже остановил барабан и с нетерпением заглядывал за корму: что там да как.

Костя Слизков, увидев мину над депрессором, сдвинул бескозырку на лоб и почесал затылок.

— Эх, мать честная! Вот это номер! — Он с любопытством глянул на Володьку. — Молоток ты, юнгаш!

«Молоток» — это у Кости высшая похвала.

Володька пропустил реплику минера мимо ушей. Он всецело был занят хлопотами у трала.

— Отпустить буксировочный! — крикнул с мостика Приходько. — Боцман, прикажите потравить.

Буксировочный — это трос, которым трал соединен с кораблем.

— Трави! — приказал боцман Темину.

Тот отпустил стопор, и барабан лебедки осатанело закрутился в обратную сторону.