– Странно. В лесу всяких мелких зверушек хватает, и крупные тоже есть. На такой «аромат» со всей округи сбежались бы и по косточкам растащили. А здесь...

Лесничий внимательно осмотрел землю в поисках следов. Создавалось впечатление, что вожделенная для лесных зверей халявная еда по неизвестной причине стала запретной, и животные это прекрасно понимали.

– Вот, смотри, – указал Силантий на помятую траву, – медведь приходил, но постоял, посмотрел и ушел. Да от такого обеда эта животина ни в жизнь не откажется. Самое то, с душком.

Огибая туши, он прошел дальше. Венька верным телохранителем следовал за ним, не отставая. Лесничий нашел еще несколько следов хищников, но ни один из них к убитым лосям так и не подошел. Всякий раз, не доходя нескольких метров до пищи, след резко разворачивался в обратную сторону и исчезал среди берез. Создавалось впечатление, что, подойдя на запах, животные сталкивались с кем-то или чем-то настолько опасным и страшным, что сломя голову бросались наутек и больше не возвращались.

Пристальный взгляд, сверлящий спину, продолжал неприятно давить на обострившиеся нервы. Аким искоса оглядел подступающие со стороны ручья кусты, ему показалось, что среди неподвижной зелени мелькнула коричневая тень. Она стремительно двигалась в направлении отошедших на значительное расстояние лесничего и его помощника.

– Силантий, справа! – запоздало закричал он вдруг и вскинул ружье.

Лесничий недоуменно посмотрел на старейшину, но мгновенно понявший все Венька, не раздумывая, разрядил карабин в колыхнувшиеся рядом кусты. Гром выстрелов смешался с пронзительным воплем и треском ветвей. Проламываясь через густые заросли, на людей выскочил невиданный доселе зверь. В два раза превосходя размером самого крупного медведя и ощерившись длинными саблевидными клыками, он стремительно приближался к замершему в оцепенении Силантию. Пули от загромыхавшего карабина старейшины вырывали из надвигавшегося тела куски плоти, но казалось, что неумолимую машину смерти не остановить. В отчаянном прыжке Венька оттолкнул лесничего из-под надвигающейся твари, но сам отскочить не успел. Удар мощной лапы смахнул человека, как пушинку. Молодой охотник с шумом влетел в зеленые заросли и затих. В отчаянии Аким застонал, но патроны в карабине закончились, и секунд, необходимых для перезарядки у него не осталось.

Тварь, недовольно рыкнув, остановилась. Взгляд ее нацелился на неловко упавшего Силантия. И в этот момент выпущенная Филиппом стрела вошла в горящий красным огнем глаз зверя. Издав душераздирающий вопль, чудовище схватилось обеими лапами за торчащее из головы оперенное древко. В это время вторая стрела вонзилась в распахнутую в крике пасть. Сделав несколько шагов в направлении стрелка, чудовище, захрипев, изогнулось и рухнуло на траву.

Пришедший в себя лесничий резво вскочил на ноги и в упор всадил всю обойму в лежащее на земле тело. От каждого выстрела в груди твари возникали отверстия размером с кулак. Но умирать она не собиралась. Жалобно постанывая и разбрасывая брызги крови, попыталась уползти к ближайшим кустам. Лишь когда к Силантию присоединился перезарядивший оружие Аким, почти добравшаяся до спасительных кустов страхолюдина затихла.

Старейшина осторожно подошел к лежащему на земле зверю. Алая кровь с бульканьем вытекала из исковерканной грудной клетки и, стекая по длинной шелковистой шерсти, капала на помятую траву. Длинный черный язык вывалился из заполненной красной пеной пасти. Глядя на поверженного, Аким содрогнулся, представив, что мог бы он натворить, не останови его несколько десятков пуль. Да если бы не точные выстрелы отшельника, то неизвестно, чем бы все закончилось. Лесничий с виноватым выражением лица помогал встать помятому Веньке. Парень, зажимая разорванную острым когтем щеку, смотрел округлившимися глазами на распластанное тело врага, словно не веря, что остался жив.

– Прости старика, – расстроенно приговаривал Силантий, поддерживая за плечо своего помощника, – я уже не боец. Старый стал, пора на пенсию. Когда тебя подлатаем, станешь на мое место. Я же все – износился.

Стоявший за спиной Акима Филипп вдруг удивленно вскрикнул. Старейшина обернулся, и вопрос застыл на его губах. Отшельник, повернувшись в противоположную сторону, показывал рукой на шевелящиеся в отдалении кусты. Едва Аким вскинул карабин, как художник с силой ударил по стволу луком, уводя пулю в землю.

– Ты чего, очумел? – раздраженно вскрикнул Аким.

– Нет, это она, не стреляйте! – жалобно вскрикнул тот.

– А это тоже она? – Старейшина со злостью пнул Лежавшую под ногами тушу.

– Она там, я сейчас.

Не обращая внимания на предостерегающие крики, художник побежал к кустам. Через мгновение он скрылся в густой зелени.

– Идиот, – выругался Аким. – Еще покойника нам не Хватало. Воистину чокнутый отшельник. Филипп! Мать Твою! Срочно назад!

Окрик старейшины остался без ответа. Басанов зло плюнул в траву и замолчал.

– Что будем делать? – Усталый голос Силантия вернул Акима к действительности.

– Ждать.

– Подождем, – согласился лесничий, – вот только Вениамин ждать не может. Кровью истечет.

Спохватившись, Басанов посмотрел на раненого. Дела у молодого охотника и в самом деле были неважнецкие. Тряпка, прижатая к щеке, пропиталась кровью, бледное лицо оттеняли наполненные болью глаза. Если бы не твердая рука Силантия, поддерживающая Веньку, то парень наверняка свалился бы рядом с поверженным чудовищем.

Остановка кровотечения и затяжка раны с использованием магии для боярина были привычным делом. Конечно, у ведунов или той же Насты это получилось бы быстрее и надежнее, но навыков у старейшины тоже хватало. Уже через полчаса Венька с удивлением щупал стянутую неровной алой полосой щеку.

– Ты меньше трогай, занесешь заразу, так без больницы не обойдешься, – сварливо заметил Аким, придирчиво разглядывая результат своей работы. – Шрам, конечно, останется, но зато жить будешь.

Не слушая ворчания старшего, Венька облегченно откинулся на траву и закрыл глаза. Через несколько секунд он заснул.

– Пусть час полежит, а потом сам встанет, – удовлетворенно подвел итог работы Басанов. – Теперь придурка нашего ждем. Ничего не слышишь?

Исполнявший роль добровольного охранника, Силантий отрицательно покачал головой. Все время, пока старейшина занимался раненым, он бдительно следил за близлежащими кустами, но ничего подозрительного не заметил. Старого лесничего угнетало чувство вины, и он хотел хоть как-то исправить свой прокол. Но повода отличиться не представлялось. Почувствовав настроение старика, Аким тихонько произнес маленькое заклинание, придающее человеку уверенность в своих силах. Прозвучало Слово.

Силантий неожиданно почувствовал пролив сил, грустные мысли отошли на второй план, и охотничьи инстинкты значительно обострились. Такое состояние боярин мог поддерживать у ламбушских воинов и охотников без вреда для их здоровья долгое время, но никогда этим умением не злоупотреблял, считая, что в обыденной жизни человек должен оставаться самим собой, со всеми своими пристрастиями, бедами и радостями. Иначе индивидуальность растворяется в неудержимой жажде действий, а воины-берсерки необходимы только в бою или экстремальных ситуациях.

Обострившимся слухом лесничий ощутил посторонние для привычного лесного шума звуки. Легкий скрип кожи, шелест осыпавшейся листвы, потрескивание валежника – все указывало на движение человека. Настораживало лишь то, что источник шума не приближался, а смещался в сторону, как будто кто-то пытался обойти место схватки с чудовищем.

– Филипп! Ау! – призывно крикнул Силантий. – Иди сюда!

В ответ на голос лесничего шум шагов убыстрился, создалось впечатление, что продвигавшийся по зарослям человек стремительно удалялся прочь. Бросить старейшину с раненым охотником Силантий не рискнул и поэтому, бессильно сжав карабин, застонал от накатившей злости.

Аким угадал желание старого лесничего броситься на поиски пропавшего художника, но всецело положился на его здравый смысл и колоссальный опыт. Аккуратно поправив подложенную под голову Веньки куртку, он внимательно наблюдал за озиравшимся Силантием. После произнесенного Слова восприимчивость лесничего на порядок превосходила способности обычного человека, и по его реакции можно было легко просчитывать ситуацию.