— А потом? — спросил Мишка.

— Что потом?

— Потом-то что было?

— Потом орда начала отступать, увозя богатую добычу. И тут-то по дороге напал на них русский отряд, разбил их, наказал за все, забрал много пленных. Тут уж татарское войско побежало… Между прочим, обо всем этом вы можете прочесть и сами. Могу вам дать книги в переводе на современный язык. Хотите?

— Хотим! Конечно!

— Только с условием: вернуть!

— Еще бы! Я и адрес оставлю, — заверил Михаил. — Вот он.

На клочке бумаги Мишка написал свой адрес и положил на край стола.

— Мы оба из школы номер три, из шестого «А», — уточнил Димка.

— Понятно, — кивнул священник. — Шестиклассники, значит.

— Ага.

— Расскажите, пожалуйста, про наш город, — попросил Мишка.

— Что же именно?

Отец Никита отодвинул в сторону радиоприемник, облокотился о стол, пытливо посмотрел на ребят. Глаза у него оказались до странности синими под темно-русыми, четко очерченными бровями.

— Кстати, что это с вашими лицами? Кто это вас так?

Мишка отвернулся и усиленно засопел, а Димка коротко бросил:

— Тренировочка…

— Футбол, что ли?

— Бокс.

— О-о! Боксеры, значит, — с уважением сказал священник. — Ну, что же рассказать вам о Городце?

— Всё! — обрадовался Мишка. — И когда возник, и про орду, про осаду.

— Ага. Значит, вы уже слыхали что-то про осаду… Ладно. Начнем, как говорится, с азов. Городец на реке Тесьме возник во второй четверти тринадцатого столетия, где-то между 1240 и 1250 годами. Очень возможно, что он основан беженцами из разоренных и сожженных татарами городов Залесской земли. Таких городов было немало.

— А где находилась Залесская земля?

— Да здесь, где мы живем!.. Разве вы не знали? Между Волгой и Окой. Ростово-Суздальская, или Залесская, земля. Ростов, Владимир, Суздаль, Ярославль, Углич, Нижний Новгород, Кострома, Тверь и, наконец, Москва — вот крупнейшие города Ростово-Суздальской Руси Итак, город наш возник уже во время татарского нашествия. Ведь первые известия о монголо-татарах датируются 1223 годом.

— Значит, если город наш возник после 1240 года, что же тогда получается? — раздумывал вслух Михаил. — Получается, что, когда орда нахлынула, нашего города еще не существовало… Так ведь? Битва при Калке, когда русские князья были разбиты, произошла ведь в 1223 году.

— Правильно. Это было нашествие Чингисхана, — кивнул отец Никита.

— Так, — согласился Мишка. — Потом налетел хан Батый. Значит, в 1237 году взяли и сожгли Рязань. В тот же год татары разграбили Москву. Так?

— Ну, Москва тогда вроде поселка была, деревянная; людей мало, вооружение допотопное, вот и взяли. — Димка пренебрежительно махнул рукой. — Подумаешь! Численным превосходством воспользовались!

Но Мишка и отец Никита не обратили внимания на это высказывание.

— Значит, Рязань и Москву — в 1237 году, — продолжал Мишка. — В ту же зиму пал Владимир, это я в книге прочитал. И тут уж по всей Руси пошли города захватывать… Юрьев, Волочек, Тверь и другие… А нашего Городца, значит, все еще не было. Так?

— Так, — подтвердил отец Никита.

— Во! — воскликнул вдруг Димка. — Во! Городца во время нашествия, значит, не было, а профессор Леонид Сергеевич сидит в яме и обгорелый слой разыскивает. Слой обгоревших бревен, когда монголо-татары, значит, город сожгли.

— Как же это он?! — с недоумением спросил Мишка. — Не знал, что ли?

Отец Никита серьезно посмотрел на мальчишек.

— А вы молодцы парни. Рассуждать пытаетесь и знания кое-какие накопили. Ну, так вот в чем дело. Профессор Мельников — человек огромных познаний, и мыслительный аппарат у него, надо вам сказать, уникальный. А этот самый «обгорелый» культурный слой все-таки должен быть. Просто вы еще не знаете того, что было дальше… Итак, продолжим. Пытались ли русские князья дать отпор захватчикам? — отец Никита посмотрел на Мишку.

— Пытались, — твердо ответил Михаил. — Битва на реке Сити. Я про нее читал. Князья объединились, чтобы дать отпор полчищам врагов. Только ничего у них не вышло.

— Да, — кивнул отец Никита, — русское войско было разбито. Княжеские дружины не привыкли действовать согласованно, да и боевая техника была слабее, чем у монголо-татар. А главное, поздно было… Надо было князьям раньше объединяться, они же ослабляли себя междоусобицами…

Священник откинул со лба русые пряди волос и продолжал:

— Но вот что важно! Хотя Русь фактически-то была завоевана и разграблена, она все же не была покорена… В городах все время вспыхивали восстания против владычества орды. Особенно когда ордынские ханы, чтобы упорядочить ограбление городов и сел, стали вводить перепись населения. Так им было удобнее дань взимать: с каждого числа людей определенное количество скота, кож, хлеба, холста, рабов. Баскаки-сборщики податей стали разъезжать по селам и посадам, жестоко обирать жителей. И от платежа уже не уклониться: ведь баскаки имели теперь в руках ярлыки — документы с точным указанием количества людей в данном населенном пункте. Вот этого-то и не стерпел народ. Восстания поднимались тут и там, всюду выгоняли сборщиков дани, народ расправлялся с ними. В 1262 году взбунтовались почти все города Ростово-Суздальской земли. Между прочим, в одной летописи упоминается, что великий князь Александр Невский послал грамоту на Устюг, «чтобы татар бити». Значит, Александр Невский был одним из вдохновителей восстания…

— Еще бы! — воскликнул Димка. — Александр Невский — он такой! Я кино про него смотрел. Три раза ходил и еще четвертый пошел бы, да мать денег не дала. Хватит, говорит, насмотрелся. Правда, кино это не про монголо-татар. Но и они в одном месте были показаны.

Тут Мишка незаметно толкнул приятеля локтем, и тот замолчал.

— Суровые были времена, — продолжал отец Никита. — Крестьяне обязаны были поставлять орде подводы, перевозить почту, содержать ханских послов. Всюду рыскали баскаки. А князья были сами бессильны; хоть и княжили еще в своих землях, но жили в постоянном страхе: любого из них могли убить или забрать в орду как заложника. И вот вспыхнуло восстание 1262 года. Сразу во многих городах. Свирепо расправлялись ордынцы с народом, пускались в набеги, уничтожали целые поселения… В том году и наш край был почти полностью опустошен. Скорее всего, и этот город был разрушен…

— Значит, вот откуда «обгорелый слой»! — воскликнул Мишка. — Теперь понятно.

— Но сведений о том периоде дошло до нас мало, — продолжал отец Никита. — Подробностей почти нет… В те страшные времена почти прекратилось летописание, а если где и велась летопись, то писали весьма осторожно, смутными намеками. О нашем городе и вообще не упоминается. Во всяком случае, в период с 1250 до 1470 ни в одной летописи ничего нет о нашем городе и его окрестностях. Ни слова! Представляете?

Он помолчал, потом взглянул на ребят:

— Вот почему огромное значение имеют археологические раскопки… Поняли теперь?

— Поняли, — кивнул Димка.

— А укрепления оборонительные в нашем городе были, — заметил Мишка.

— Да, — согласился отец Никита, — город наш, видимо, строился как крепость… И вполне понятно почему. Не нравились горожанам набеги орды. И вот, глядите. — Он выдвинул ящик стола, вытащил свернутый в трубку лист бумаги, расправил его на столе. План старого Городца. Видите, в центре города — маленький кремль.

— Детинец, — сказал Мишка.

— Так, — кивнул священник. — В детинце жил обычно князь и его дружина. Но до нас не дошло сведений, что в Городце жил какой-либо князь. Очевидно, детинец здесь служил крепостью на случай вражеского набега… Глядите, детинец имел толстые каменные стены. Правда, каменные были только с двух сторон: с восточной и южной. Две других стены построены из мощных сосновых срубов. И двое ворот: западные и северные. Ворота укреплены довольно высокими башнями. С башен удобнее целиться из лука и окрестность просматривается хорошо.

— А что это за штука? — указал на чертеж Мишка.