Гитлер чувствовал себя ответственным за племянницу, поэтому после Гелиной смерти в 1931 году, чтобы искупить свое моральное участие в ее самоубийстве, он перестал есть мясо.
— Фотография, которая всегда стоит на моем столе, ожила, — продолжал Гитлер рассказывать Лиде в 1934 году. — Это ваша заслуга.
— Мне очень жаль… — ответила она растерянно.
Больше Гитлер не сказал ни слова и разрешил ей уйти.
Лиде не довелось убедиться, действительно ли у него только одно яичко.
Известно, что память воспроизводит любое событие в искаженном виде.
Стресс высвобождает в мозгу химические вещества, которые мгновенно притупляют наши будущие воспоминания. Кроме того, после войны Лида могла врать сознательно.
Таким образом, неизвестно, сколько раз она действительно была на чаепитии у Гитлера. В своем дневнике написала, что два. В конце жизни придерживалась версии, что один. Службе безопасности сказала, что четыре.
У второго мужчины, одарившего Лиду долгим и пронзительным взглядом, правая нога была короче левой и косолапила.
Правое колено было на три с половиной сантиметра меньше в диаметре, чем левое.
Слишком длинные кисти рук не сочетались с короткими предплечьями.
Он был тщедушен и мал ростом.
Все детство другие дети унижали его, а отец игнорировал.
Первый его сексуальный опыт состоялся в возрасте тридцати трех лет.
Он записался в пять разных университетов.
На собрание НСДАП[15] зашел только ради того, чтобы согреться, потому что у него не было зимнего пальто.
Впервые увидев Гитлера, он записал: «Эти его большие голубые глаза! Как звезды! Как я рад, что он меня видит!»
Когда Лида Баарова увидела этого мужчину в первый раз, она подумала, что он поразительно уродлив.
Поговаривали, что в сочетании с блестящим умом это вдвойне отвратительно.
Самая известная мысль, которую он высказал — «Ложь, повторенная много раз, становится правдой», — уже давно претворялась в жизнь.
За публикацию фотографий, на которых видна его короткая нога, грозила смерть. Один писатель, пообщавшийся с ним приватно во время войны, рассказывал: «Министра пропаганды окружала дьявольская аура; все, кто к нему приближался, ощущали страх, который сопутствует человеку, пересекающему зону высокого напряжения».
Лида Баарова услышала его голос. «Я почувствовала, будто он пронизывал меня насквозь. Будто согревал и одновременно ласкал», — сказала она.
Геббельса актриса встретила случайно на улице. Он пригласил ее посмотреть, какой у него уютный дом и красивые дети, и с гордостью сообщил, что каждый из пятерых детей носит имя, начинающееся на Г, — в честь Гитлера.
Потом он постоянно приглашал их с Густавом на приемы и премьеры. Когда же они собирались уходить, всегда оказывалось, что у министра дома есть некий фильм, в котором ему что-то не нравится, и он хочет, чтобы до премьеры Лида и Густав его посмотрели. Они были актерами и не могли отказать министру, у которого кинематограф находился под личным контролем. Также, как фюрер, он считал, что радио, автомобили и кино помогут рейху окончательно победить. Исследователи после войны подсчитали, что у министра были интимные связи с тридцатью шестью исполнительницами главных и второстепенных ролей.
В конце концов он пригласил ее к себе в канцелярию на чай.
Спросил, что сейчас снимает муж.
Она ответила, что не замужем, — Геббельс был шокирован.
Когда чехи после войны арестовали Баарову, она не призналась, что была его гостем на съезде НСДАП в Нюрнберге.
Через два дня после ее двадцать второго дня рождения (9 сентября 1936 года), вечером после приема Геббельс попросил, чтобы она пошла с ним в отель, где жил Гитлер. Они услышали, как в ресторане кто-то поет: «Я так влюблен…»
— Я тоже… — шепнул он ей на ухо.
Лида рассказала ему, как несчастлива с Густавом, который не хочет на ней жениться. Появляется с ней в свете, но только затем, чтобы обратить на себя внимание. Перед выходом надевает на нее драгоценности, но по возвращении немедленно снимает, чтобы с ними ничего не произошло. К тому же, ночью он ошибся и назвал ее именем другой женщины.
— Пожалуйста, останьтесь до завтра, — попросил ее Геббельс. — В полдень у меня важная речь, и я хотел бы, чтоб вы внимательно следили за мной в это время.
Он вытащил из кармашка платочек.
— Я буду касаться им губ в знак того, что думаю о вас.
Лида нежно поцеловала его в щеку.
— Еврей — это паразит! Разрушитель культуры! Фермент распада! — сказал он на следующий день и потянулся за платочком.
Она снималась на студии UFA в киноверсии «Летучей мыши», когда австрийской актрисе, игравшей главную роль (Адель), запретили сниматься в кино. Режиссер попросил Лиду замолвить за нее словцо у Геббельса. Запрет был отменен, Баарову съемочная группа носила на руках, а желтая пресса написала о «новой подруге господина министра».
— Видишь, — сказал он потом. — Люди уверены, что мы близки, а ты этого избегаешь.
Он хотел обнять ее; как и всегда в подобные моменты, она расплакалась.
— У вас же дети, а у меня Густав…
— Нет у тебя никого, не внушай этого себе. Красивая женщина — что яхта в открытом море. Каждое дуновение ветра куда-то несет ее, но, когда вихрь стихает, ее неизменно ждет прекрасная буря.
— В таком случае, если женщина родится красивой, ее красота — грех?
— Нет, не грех, просто это неудобно. Красивая женщина колышется, как тростник.
«Когда он звонил мне домой, то всегда представлялся господином Мюллером. С каждым днем это “господин Мюллер” все явственнее звучало как приказ».
«Он звонит ей так часто, что для прослушивания ее телефона Геринг вынужден нанять еще одного сотрудника».
Рихард Вальтер Дарре, теоретик свиноводства, назначенный нацистским министром продовольствия, объяснял стремление женщин к эмансипации нарушениями функционирования половых желез. Он видел в женщине некое домашнее животное, мечтательно жующее жвачку. О том, какими чертами желательно должна обладать женщина, свидетельствует типичное объявление: «Пятидесятидвухлетний врач, ариец, мечтающий поселиться в деревне, хочет обзавестись потомством мужского пола в официальном браке со здоровой арийкой, девственницей, молодой, скромной и бережливой, способной к тяжелому труду, широкой в бедрах, ходящей в туфлях на низком каблуке и не носящей серег, предпочтительно небогатой». Геббельс пояснял, что нацисты отстраняют женщину от публичной жизни, дабы вернуть ей достоинство.
Когда он приглашал Лиду на съезд, Магде Геббельс — идеалу женщины Третьего рейха — было тридцать пять лет, она была беременна пятым ребенком, после четвертого располнела, но все еще оставалась привлекательной. Магда шефствовала над Национальным домом моды и с гордостью носила Почетный крест немецкой матери.
Авторы американской работы «Любовь втроем» в главе «Любовные треугольники и Холокост» пишут: «Геббельс хотел, чтобы Лида жила с ним, его женой и детьми. Арийка для рождения потомства, славянка (или еврейка) для запретной страсти — неотъемлемое противоречие нацистского мира».
3 августа 1937 года Геббельс сделал запись в личном дневнике: «Чехословакия — никакое не государство», а в связи с тем, что Лида согласилась приехать на съезд в Нюрнберг, отметил: «Произошло чудо».
19 октября 1937 года он писал: «Это сезонное государство должно исчезнуть», а спустя некоторое время — что с первыми заморозками они пошли с Лидой в лес кормить косуль.
20 марта 1938 года: «Всех евреев и чехов нужно быстро вышвырнуть из Вены». А одновременно учил ее стрелять из лука и пел.
1 июня 1938 года Геббельс цитировал Гитлера: «Я у фюрера. Он оценивает чехов как наглый, лживый и лакейский народ. Мобилизовав армию, они накинут себе петлю на шею. Уже сейчас чехи живут только страхом». Для Лиды он играл на фортепьяно.
