Умница сэр Персиваль уже не запрыгивал ей на руки, как делал в детстве, - понимает, что хозяйка нездорова, да и он сильно прибавил в весе и уже достиг шести с половиной килограммов. Кот издал приветственное: “Мя!” - и выражал свою радость, выписывая между Аллиных ног восьмерки, при этом громко урчал и терся об нее то одной щекой, то другой. Пуделиха счастливо повизгивала, крутилась юлой, виляя и хвостиком, и попкой так, что ее коротенькое туловище приобретало форму буквы Г.
Наклоняться Алле было больно, но она все же присела, и Деми восторженно облизала ей лицо, кот мазнул по ее шее хвостом, и все остались довольны.
Скинув туфли, - ей пришлось приобрести несколько пар на невысоком каблуке, ходить на привычных шпильках с послеоперационной повязкой тяжело, - хозяйка переобулась в подаренные Жекой изящные шлепанцы на маленькой танкетке и прошла в гостиную в сопровождении любимых животных.
- Ну чё? - шепотом спросил Женю верный оруженосец.
- Шов немного разошелся, обработали и наложили новую повязку. Надо каждый день ездить на перевязки.
- А чё плохо зашили-то? - недовольно осведомился Толик, весьма далекий от медицины.
- При таких операциях швы не накладывают, а склеивают края раны.
- Зачем? - не понял верный оруженосец.
- Чтобы не уродовать живот, - терпеливо пояснил Жека.
- Дак чё ж, раз потом шов расползается-то... - пробурчал Толик.
- Бывает, Толян, - вздохнул Женя, которого беспокоили гораздо более серьезные проблемы.
На девять утра вторника Молчанов вызвал Екатерину Самойловну Ермолаеву, дом которой расположен рядом с особняком Заграйского. Ермолаеву дежурная следственная группа не допрашивала - ее не было дома. Муж сообщил, что часов в одиннадцать утра она вместе с дочерью уехала по хозяйственным делам.
Василий Никитич, супруг Екатерины Самойловны, приятельствовал с Заграйским, они частенько свободными вечерами сиживали за пулечкой или в сауне, - об этом на первом допросе сообщил дежурному следователю сам Ермолаев. С его слов, Борис Гаевич Заграйский был милейшим человеком, воистину широкой души, всегда бескорыстно помогал любому, кто к нему обращался, а потому желать его смерти просто-напросто некому.
Геннадий Павлович Молчанов решил, что в качестве свидетеля Ермолаев бесперспективен, - даже если что-то знает, - не скажет, а будет держаться избранной линии и петь осанну “альтруисту” Борису Заграйскому, от кончины которого человечество премного потеряло.
В отношении человеколюбия погибшего у Молчанова были большие сомнения, - многие свидетели говорили прямо противоположное. О своих счетах с Заграйским они, разумеется, не упоминали, зато вовсю поливали других, повествуя, кому и как насолил Борис Заграйский и как его люто ненавидели.
Все это Геннадию Павловичу очень не нравилось - версий куча, - да делать нечего, надо работать. Тем более, что прокурор уже звонил и настоятельно рекомендовал поторопиться, из чего Молчанов сделал вывод, что на него тоже давят сверху, видно, Заграйский был влиятельным человеком.
Заполнив шапку протокола, следователь приступил:
- Екатерина Самойловна, расскажите все, что знаете, о погибшем.
- Я с Борей мало общалась. Мне некогда ходить по соседям, к тому же, он одинокий мужчина, даме неудобно посещать холостяка. А мой муж бывал у него частенько. Как только выдастся свободный вечер и найдется третий партнер, они тут же усаживались играть в преферанс. А мне что там делать? Предпочитаю почитать, если есть время. Я ведь работаю, да и дом на мне. У нас большой сад - тоже требует неустанных забот. Мне помогает одна девушка, но если сама не доглядишь, все будет не так. Я очень люблю цветы, а им нужно уделять много внимания. Моя помощница польет, прополет, прорыхлит, но душу в них не вкладывает. Лучше уж я займусь цветами, чем сидеть с мужчинами и слушать их реплики: “пас”, “семь пик” или “мизер”.
- А с соседками общаетесь?
- Сплетни я не люблю и стараюсь не приваживать любительниц слухов. Виолетта Зорич частенько набивается в гости, но я всякий раз отговариваюсь, будто бы валюсь с ног от усталости и выпроваживаю ее. Виола отъявленная сплетница и озлоблена на весь мир, мне такие люди несимпатичны.
“Похоже, я просчитался, сделав ставку на Ермолаеву, - отметил Молчанов. - В аспекте слухов она вряд ли полезна. Зато Виолетта Зорич наверняка поведает немало”.
- А госпожа Зорич не работает?
- Нет. Муж ее обеспечивает. В нашей семье тоже нет материальных проблем, но я не привыкла бездельничать. А Виолетта постоянно жалуется на недомогание, хотя совершенно здорова. Всем прожужжала уши про свой ранний климакс, мол, совсем сил нет, хватает только на то, чтобы дойти от кровати до обеденного стола и обратно.
Геннадий Павлович вежливо посмеялся, отметив про себя: “Все женщины одинаковы. Ермолаева с удовольствием поливает соседку, хотя и заявила, будто бы не любительница злословить”. Подбодрив себя новым доказательством в пользу собственного мнения о противоположном поле, он продолжил допрос:
- Кто из ваших знакомых был на свадьбе Заграйского?
- Я знаю только соседей. Шесть супружеских пар, включая Юрия и Виолетту Зорич.
- И какое у вас о них мнение?
- Мужчины - достойные люди, а их жены...
“Ни одна женщина не скажет о другой ничего хорошего”, - мысленно позлорадствовал следователь-женоненавистник.
- А что вы можете сказать о ваших соседках?
- Полина Вальцова когда-то была любовницей Заграйского, но в последние годы терпеть его не могла и отзывалась о нем неодобрительно.
- А что - есть причины? - с невинным видом поинтересовался “крокодил Гена”, не сомневаясь, что сейчас польются ушаты грязи.
- Борис, при всех его деловых качествах, не очень порядочно вел себя с женщинами. Ухаживая, он стелился и расшаркивался, но, добившись своего, быстро остывал и безжалостно рвал отношения. Разумеется, брошенной любовнице обидно и больно.
“А не было ли у Ермолаевой некогда интрижки с Заграйским? - задумался следователь, глядя на свидетельницу. - Сейчас даме за сорок, она до сих пор привлекательна, хоть и полновата, а годков в двадцать-тридцать, надо полагать, была очень хороша собой. И даже шесть лет назад, когда они стали соседями, могла заинтересовать кобеля Заграйского. Может быть, именно потому Екатерина Самойловна избегала бывать в его доме, что обижена за неджентльменское поведение бывшего любовника? Иначе - откуда ей знать, как Заграйский расставался с очередной дамой сердца?”
Теперь Геннадий Павлович ничуть не жалел, что пригласил Ермолаеву на допрос первой - появились зацепки.
- Почему же госпожа Вальцова пришла на свадьбу, раз Заграйский поступил с ней недостойно?
- Они поддерживали с Борисом лояльные отношения, - все ж соседи. А их интрижка была давно, лет пятнадцать назад.
- Наверное, уже все быльем поросло, - слегка спровоцировал свидетельницу следователь, ничуть не сомневаясь, что та опровергнет его слова. И не ошибся.
- Женщина ничего не забывает, - с нажимом произнесла Екатерина Самойловна, а у Молчанова сложилось убеждение, что она имеет в виду больше себя, нежели Полину Вальцову.
Алла собиралась отправиться на массаж, а потом в клинику на перевязку, когда раздался телефонный звонок. Верный оруженосец мысленно чертыхнулся, уже предчувствуя, что ничего хорошего его начальница сейчас не услышит, наверняка опять у кого-то что-то стряслось, и она кинется на выручку, пренебрегая заботой о собственном здоровье.
- Я! - как обычно, отозвалась верная боевая подруга.
- Привет, Ал, это Люся Бармина.
- Привет, Люлю.
- С моим сыном случилась беда.
- А что такое? - встревожилась Алла.
- Ваню пригласили на свадьбу девушки, с которой он раньше встречался, а ее муж утонул.
- Погоди, Люлю, - перебила Алла, - так это твой сынок был бойфрендом Марины?
- Да.
- Ну и дела! Я ведь Ваньку видела только в раннем детстве. А теперь парень вымахал под потолок.
