— Я люблю тебя, Лида, — сказал Роман, бессильно откидываясь на подушку. — Сколько лет вместе, троих ребят завели, а я по-прежнему хочу тебя, как тогда — помнишь?
— А я? — расслабленно улыбнулась Лида. — Я — тоже.
— И тут вошла фигура в белом… — процитировал он зловещим шепотом. И тут же рассмеялся: — Господи, а это что еще за явление?
Дверь в комнату отворилась, и на пороге возникла… фигура в белом, хотя такая маленькая, что никто не испугался…
— Ну вот, а ты говорила, до утра не проснется, — недовольно пробурчал Роман. — Кирюша, никакой рыбалки не будет. Братья спят. И червяков я не нашел. Они все уже уснули и глубоко в землю закопались. В свои норки-постельки. И ты в постельку беги.
— Не хочу я на лыбалку, — слабым голосом возразил Кирюша. — Мне плохо, и живот болит.
Побледневший мальчик согнулся, держась за живот. Испуганная Лида подхватила мальчика на руки и вытащила во двор. Роман кинулся в административный корпус, поднял на ноги дежурного врача.
— Да что вы волнуетесь, папаша? — врачу явно не хотелось расставаться с нагретой постелью. — Переел небось. Вот и тошнит. Бывает…
— У моих такого не бывает, — оборвал его Роман. — У них желудки крепкие.
Когда Роман и врач вошли в домик, Кирюшка бледный, как полотно, лежал на кровати. Его лихорадило, рвота чередовалась с поносом.
— Что он у вас сегодня ел? — допытывался врач, осматривая больного.
— Все было свежее, фрукты мытые, — растерянно ответила Лида.
— Ты у чужих ничего не брал? — вспомнив Танькиного мальчишку, спросил Роман.
— Тетя на пляже яблоко дала, класное, — малыш не выговаривал букву «р».
— Какая еще тетя? Ух, Кирилл…
— Красивая тетя, молодая, — пояснил Кирюша. — Волосы у нее вот такие длинные, — он ткнул себя в коленку.
— Ах, черт, — расстроился Роман. — Видите, — он обратился к врачу, — какая-то молодая дуреха сунула пацану яблоко, в головенке-то мозгов нет, и яблоко, конечно же, не помыла.
— Может, дизентерия? — Лида опустилась на стул.
— У дизентерии инкубационный период два дня, — задумчиво произнес врач, и вдруг вся ленца слетела с него, а в глазах засветился откровенный испуг. — Уж не холера ли? Ну-ну, мамаша, спокойнее. Собирайте ребенка, поедем в больницу, — он встал и, преодолев минутное замешательство, скомандовал: — Так, ждать машину из райцентра не будем — повезем сами. На директорской машине. Вы, мамаша, поедете со мной, а вы, папаша, — он кивнул на Романа, — оставайтесь с детьми. Если какие признаки, вызывайте «Скорую», и тоже срочно в больницу.
Роман помог Лиде одеть малыша, добежал до Татьяны, вместе разбудили шофера, погрузили Кирюшу.
— Из больницы обязательно позвоните, — крикнула вслед отъезжающей машине Татьяна. И добавила негромко, как бы про себя: — Ох, лишь бы не холера. Закроют тогда наши «Зори». Вот несчастье-то…
Проводив жену с сыном, Роман немедленно вернулся обратно в домик. Надо было срочно успокоить Сергея с Максимом, объяснить им… Беспокоился он, впрочем, напрасно — намаявшиеся за день, «рыболовы» безмятежно посапывали в своих постелях. Подивившись крепкому детскому сну, Роман опустился на Кирюшину постель, привалился головой к подушке и… потерял представление о времени.
Очнулся от негромкого стука в окно, вскочил на ноги, кинулся к двери. На крылечке стояла Татьяна…
— Привет, — сказал он. — Проходи, Тань.
Таня, почему-то не глядя ему в глаза, шагнула через порог. У Романа внутри все так и похолодело.
— Что-то плохое? — он испуганно вгляделся в ее накрашенное, несмотря на глубокую ночь, лицо.
— Да нет, наоборот! Лида звонила, сказала, что полчаса назад получили результаты срочных анализов. Так вот, можешь не волноваться — никакой холеры у Кирюши нет.
У Романа точно камень свалился с души.
— Спасибо, Танька, что зашла, предупредила, — искренне поблагодарил он.
— Да брось ты! И вообще, кончай психовать. — Таня села в кресло, явно не собираясь уходить. — С моим обормотом тоже постоянно что-то случается. Я уж и внимание перестала обращать.
Ему ничего не оставалось, как опуститься в другое кресло, напротив гостьи — не выставлять же на улицу женщину, принесшую приятное известие. Сейчас небось начнет про детей растарыбарывать. Женщины это ужас как любят. Но Таня довольно быстро закончила детскую тему.
— Ромочка, — вкрадчиво сказала она, наклоняясь вперед и устремляя на него испытующий взгляд. — Ромочка, ты такой видный стал.
Только теперь до Романа дошел второй, тайный смысл ее столь позднего посещения. Смущенный и, что греха таить, взбудораженный близостью молодой красивой женщины, он инстинктивно откинулся назад, все дальше и глубже утопая в мягком кресле.
— Да ты уж не соблазнить ли меня хочешь, Танька? Так сказать, использовать служебное положение…
Но она не принимала его шутливого тона — все продолжала и продолжала наклоняться вперед, до тех пор, пока ее расширенные зрачки не оказались на уровне его глаз.
— Хочу, хочу, — она схватила руку и прижала ее к бурно вздымающейся груди. — Честно говорю, хочу использовать… То есть воспользоваться моментом. Ты теперь без жены остался. Лида сказала мне, что их не меньше недели продержат. А ты вон какой, тебе баба нужна. Да ты не смотри, что я такая на работе важная да строгая, в постели я нежная да ласковая. — Она встала на ноги, потянула его руку к себе. Рука, однако, не поддавалась.
— Рома, да ты что, Лида ни о чем не узнает. — Таня искренне удивилась. — Вот чудак.
— Брось, Татьяна. — Роман уже без всяких церемоний стал выдергивать руку из ее цепких лапок. — Иди-ка лучше домой, к мужу.
— Ах, вот ты из-за чего! — обрадовалась Татьяна. — Да нет у меня никого. Вдова я, Ромочка, молодая вдова. — С неожиданным для ее грузноватого тела проворством она прыгнула к нему на колени и заластилась кошечкой. — И Игорек у меня сироти-и-нушкой растет…
— Вот и иди к нему, — Роман осторожно, чтобы не обидеть Татьяну, разомкнул кольцо горячих рук и, резко изменив центр тяжести, встал на ноги. — Чем чужих мужей соблазнять, займись его воспитанием. А то, я вижу, одними колотушками отделываешься.
— Сына воспитывать? — Таня резко отстранилась, чувствовалось, что совет Романа задел ее за больное место. — Спасибо за указание, Ромочка. Только некогда мне педагогику здесь разводить. Вон какое хозяйство на плечах тащу. С утра до вечера крутишься. А тут еще и ночью дергают, отдохнуть не дают. Ложные вызовы делают!
Не ожидавший подобного оборота Роман даже рот разинул. А Татьяна, высоко вздернув нос и покачивая бедрами, медленно прошествовала к двери…
…До пяти утра Роман промучился без сна. Бессонницы, конечно, бывали у него и раньше, особенно когда допоздна засиживался за письменным столом… Уснул он только с первыми лучами солнца, а в восемь уже проснулись огольцы и потребовали ответа, куда пропали мама с братишкой.
После завтрака, в девять, поехали автобусом в райцентровскую больницу, предварительно покидав в дорожную сумку кое-какое бельишко, две зубные щетки, упаковку мыла.
Лида вышла в больничный коридор невыспавшаяся, разлохмаченная.
— Ну вот, — виновато сказала она. — Испортили мы вам отпуск. Врачи сказали — дизентерия у Кирюши. Правда, в легкой форме. Да он уже и сейчас на рыбалку просится. Но врачи говорят — надо полежать.
— Ну что ты, Лида, — Роман обнял жену, пригладил волосы, — не расстраивайся. Увидишь, все еще наладится. Главное, чтоб Кирюша выздоровел.
— Тебе одному тяжело будет, — посетовала Лида.
— Да разве я один? А команда на что? — Роман весело подмигнул сыновьям. — Справимся без мамы, мужики?
— Справимся, справимся, — закричали ребята. — Ты только не волнуйся.
Успокоенный, возвращался Роман обратно в «Волжские зори». Сойдя с автобуса, отвел ребят на игровую площадку, а сам отправился в библиотеку.
Роман не представлял себе отпуска без чтения хорошей книги. Именно такую книгу он и собирался сейчас отыскать. Давно, еще с институтских времен, мечтал перечитать «Исповедь» Жан-Жака Руссо. И теперь эта возможность ему, кажется, предоставлялась. К своему удивлению, он отыскал на библиотечной полке запыленный томик Руссо и, обрадованный, поспешил к выходу. Сыновья уже ждали его у двери… Всей командой побежали на пляж, купаться.
