В 9 часов утра Эйзенхауэр и Мейми поехали в Геттисберг, чтобы проголосовать, а около полудня на вертолете вернулись в Вашингтон. Гудпейстер встретил его в аэропорту и доложил: полеты У-2 не обнаружили присутствия советских самолетов ни на сирийских аэродромах, ни на пути в Египет. Начала третьей мировой войны не ожидалось. В Белом доме в Овальном кабинете Эйзенхауэр встретился с Рэдфордом. Обсуждался вопрос: должны ли США объявить мобилизацию? По мнению Эйзенхауэра, мобилизацию необходимо объявить декретом, "чтобы избежать суеты". В качестве первой меры, с его точки зрения, Рэдфорд должен отозвать из отпуска военнослужащих, — "эта акция не останется незамеченной и даст русским паузу для размышления" *36.
В 12 часов 55 минут Эйзенхауэр еще раз позвонил Идену, который только что объявил о готовности Великобритании согласиться на прекращение огня. (Война уже стоила англичанам около 500 млн долларов; кроме того, англичане и французы объявили, что теперь они контролируют канал.) Эйзенхауэр ответил: "Я не могу выразить, как мы рады". И добавил, что силы ООН по поддержанию мира "будут включать канадских солдат — много солдат". Идеи предпочитал американцев. Будут ли американские военнослужащие входить в силы ООН? Эйзенхауэр не хотел, чтобы в силах ООН участвовали военные, представляющие великие державы. "Я опасаюсь, что Красный мальчик* потребует для себя львиную долю. Поэтому лучше вообще не иметь солдат из стран большой пятерки", — были его слова. Идеи с неохотой согласился. "Если я переживу сегодняшний вечер [предстояло голосование по вотуму доверия], я позвоню вам завтра", — заключил Идеи. Затем он спросил Эйзенхауэра, как идут дела на выборах. "Мы всецело занимались Венгрией и Средним Востоком, — ответил Эйзенхауэр. — Я совершенно не интересовался ходом выборов, но думаю, что все будет в порядке" *37.
[* Имеется в виду СССР.]
Вторую половину дня Эйзенхауэр отдыхал, готовясь к предстоящему подсчету голосов, обещавшему затянуться за полночь. Он отменил запланированную поездку в Аугусту на следующий день — решение, которое он принял с крайним неудовольствием, — из-за ситуации вокруг Суэца. Уитмен писала: "Он разочарован, как ребенок, который не рассчитал правильно, сколько дней осталось до Рождества" *38. В 10 часов вечера он поехал из Белого дома в штаб-квартиру Республиканской партии. Как и предсказывали, первые сообщения о результатах выборов показали, что он их выигрывает огромным большинством голосов, хотя демократы по-прежнему сохраняют контроль в Конгрессе.
В возбужденной атмосфере подсчета поступающих данных Эйзенхауэр отбросил свое видимое безразличие к исходу выборов. Он сказал Хьюзу: "Окончательные результаты по Мичигану и Миннесоте еще не поступили. Вы помните историю с Нельсоном? Умирая, он осмотрел все вокруг и спросил: "Остался ли хоть один их корабль на плаву?" Думаю, что и я такой же. Когда я вступаю в бой, то хочу выиграть его окончательно... шесть или семь штатов не так важны. Но я не хочу терять больше. Я не хочу, как и Нельсон, чтобы какие-то из этих штатов «остались»" *39. За Стивенсона проголосовали только семь южных штатов.
Эйзенхауэр получил от народа Америки мандат, какой он хотел. За него было подано 35 581 003 голоса, а за Стивенсона — 25 738 765. Разрыв в 10 000 000 голосов был больше чем в два раза по сравнению с результатами выборов 1952 года.
Идеи также получил вотум доверия. В 8 часов 53 минуты утра 7 ноября он позвонил Эйзенхауэру и предложил немедленно — в тот же день или на следующий — провести конференцию в Вашингтоне на высшем уровне с участием его самого, Эйзенхауэра и Ги Молле. Эйзенхауэр опасался, что Идеи постарается отказаться от данного ранее согласия на прекращение огня и на размещение сил ООН в Суэце. Но Идеи сказал, что просто хочет обсудить, как действовать дальше. "Ну, хорошо, — ответил Эйзенхауэр, — если мы будем говорить о будущем и о Медведе *, то тогда о'кей" *40.
Затем Эйзенхауэр встретился с Адамсом и Гудпейстером; оба были одного мнения: проведение встречи — неудачная идея. По словам Гудпейстера, такая встреча может создать впечатление, "что мы теперь действуем на Среднем Востоке согласованно и независимо от ООН". Гувер тоже был с этим согласен. Он сообщил, что разговаривал с Даллесом, который возражает против проведения встречи. Кроме того, в докладе, который передал ему Аллен Даллес, утверждается: Советы предложили Египту 250 000 добровольцев и проводится подготовка к их отправке. Эйзенхауэр попросил Гудпейстера внимательно изучить эту информацию. Пока Гудпейстер был занят чтением доклада, Эйзенхауэр позвонил Идену и сообщил ему, что встречу нужно отложить. Затем свое мнение высказал Гудпейстер: разведывательные данные, приведенные в докладе, ненадежные, скорее всего Советы не готовят 250 000 солдат к отправке *41.
Утром этого же дня Бен-Гурион опубликовал заявление, в нем говорилось, что Израиль отвергает резолюцию ООН об отводе израильских сил из Синая и полосы Газа, которые должны быть заняты силами ООН. Вскоре Президент получил телеграмму от Булганина: "Я чувствую необходимость заявить, что проблема отвода советских войск из Венгрии... полностью находится исключительно в компетенции Венгерского и Советского правительств" *42. Между тем бои в Будапеште стали затихать. Венгерские беженцы пересекали границу Австрии — от трех до четырех тысяч человек ежедневно. В Венгрии было убито сорок тысяч борцов за свободу.
Как уже было не раз в прошлом и будет неоднократно в будущем, Соединенные Штаты оказались не в состоянии сколько-нибудь повлиять на события в Восточной Европе. Русские нарушили свое обязательство о безопасности Надя, захватили его, осудили на секретном процессе и казнили. Все, что Эйзенхауэр мог сделать, — объявить о готовности США принять 21 000 беженцев из 150 000 и обещать обратиться в Конгресс с просьбой принять в срочном порядке законодательный акт, разрешающий эмиграцию в США большего числа венгров.
Между тем в Египте к концу ноября войска ООН занимали предназначенные для них позиции, а французские и английские были почти полностью выведены. Эйзенхауэр отменил эмбарго на продажу нефти Англии, и вскоре ее отправляли из США до 200 000 баррелей в день. Помогая преодолеть трудности, американцы предоставили Англии займы. К Рождеству французские и английские войска были выведены полностью, и египтяне начали расчистку канала.
В канун Нового года на встрече с республиканцами в Нью-Йорке Эйзенхауэра спросили об отношении англичан и французов к Соединенным Штатам. "Неофициально, — ответил Президент, — правительства очень благодарны нам за то, что мы сделали. Но в публичных выступлениях нам отводится роль козла отпущения". В любом случае "эта проклятая проблема быстро выправляется". Последнее заседание Совета НАТО прошло "очень хорошо" *43.
И хотя бряцание ядерным оружием прекратилось, отношения с русскими все еще были напряженными. Через три дня после выборов Эйзенхауэр посоветовал Гуверу: чтобы достигнуть некоторого прогресса в разоружении, нужно извлечь пользу из того страха, который существовал в мире и который, по-видимому, разделял и Булганин. У Эйзенхауэра было, например, такое предложение: перебросить все силы НАТО за Рейн и вывести американские наземные войска из Германии. Гувер сомневался, что Даллес согласится с этим. А Эйзенхауэр просто хотел, чтобы государственный секретарь подумал над этим, поскольку, "пока мы находимся на виду у всего мира, ругая друг друга и приходя все время в ужас от их жестокости, мы никуда не продвинемся" *44.
Одной из причин была советская реакция на продолжающиеся полеты У-2. Во время кризиса Эйзенхауэр должен был знать, какие меры военного характера принимают Советы; после выборов Эйзенхауэр дал разрешение на проведение дополнительных полетов. Советы выразили протест в неофициальной, но резкой форме. 15 ноября Эйзенхауэр встретился с Гувером, Рэдфордом и Алленом Даллесом для обсуждения этих полетов. Он считал, что они "обходятся дороже, чем тот объем надежной информации, который мы получаем". Гувер отстаивал свою точку зрения: "...если мы потеряем самолет на этой стадии, будет почти катастрофа". С этим Эйзенхауэр согласился и добавил: "Каждый знает, что за последние шесть недель США заняли такое место в мире, какого не занимали со второй мировой войны". И страна должна обеспечить надежность, чтобы "эта позиция продолжала оставаться корректной и безупречной с точки зрения морали". Но все же русские с их возможностью использовать Красную Армию вызывали у него беспокойство, и он одобрил полеты У-2 над Восточной Европой, "но не в глубь территории" *45.
