ушла

Многие увидели, как рыболов стал вытаскивать большую и долгую рыбу с середины Казённого пруда, и стали сгущаться, приближаясь к действию. Рыба тяжело шла, разрывая мягкую поверхность воды, притягивая всё новых людей: пожилых женщин, отдыхающих мокрых мужчин, южных строителей с самодельными удочками. «Подойди, бля», — говорил рыболов, но рыба длинно и твёрдо сопротивлялась силе, выводящей её на воздух. Один из строителей приготовил телефон, чтобы сделать снимок; среди зрителей, до того говоривших, образовался сгусток молчания. Рыба была зелёной; леска оборвалась незаметно; напряжение как будто растворилось в цветном вечернем воздухе. Рыболов наклонился к траве, открыл рюкзак и выпил оттуда пива. Оттолкнутые пустотой люди разредились. «Ушла? Ушла?» — говорили они.

успех

Мне сообщили о том, что повесился мой дальний родственник. Ему было двадцать пять лет, он был сыном моего троюродного брата, я, кажется, видел его однажды. Лил дождь, мои ноги промокли, я ехал в трамвае, нашёл сиденье посуше, читал рекламу. Было написано: «Секрет успеха — надёжные знания, в МФЮА поступайте заранее». На фотографии по Васильевскому спуску шли радостные люди с транспарантом с названием учебного заведения. Я смотрел на них и думал о том, почему мой родственник решил уничтожить себя. Эти радостные люди надёжно узнают, что смерть — понятие юридическое. Зачем он нужен, этот успех?

право

«Мама! Они имеют право! Мама! Послушай меня! — говорила с паузами женщина, шедшая впереди меня по направлению к метро. — Мама! Они имеют право! — и слушала в паузах трубку. — Распитие спиртных напитков в общественном месте. Они имеют право оштрафовать! Мама! Я сейчас приеду. Мама, послушай меня. Дождись меня, сиди там, у них, и никуда не уходи!» — чёрные блестящие гладкие брюки плотно стягивали ровные ягодицы. Вдоль пышных желтоватых волос сидела заколка. В метро она села, и я увидел на её лице очки, белая оправа которых — только поверху, понизу ничего — походила на пышные брови.

пляж

На осыпающихся глинистых обрывах Азовского моря, там, куда от посёлка Ленино ходил львовский автобус с табличкой «Пляж», отдыхающие любили выкладывать из ракушек названия городов, из которых они приехали. Мурманск, Москва, Киев, Свердловск, Тюмень, Ленинград. К названиям городов добавляли цифры. 83, 84, 85, 86, 87. На пляже было очень много ракушек, из которых можно было составлять новые слова. Эти ракушки называются сердцевидками.

печенье

В вагоне метро было рассыпано печенье — целое и раскрошившееся. Всё было разрозненным и не составляло никакого цельного впечатленья — печенье, разорванный пакет, из которого оно выпало, крошки, мокрые следы, пол, люди. Это стало красиво только тогда, когда на печенье упала пышная бело-синяя шапка.

батоны

Из трамвая на остановке «Богородское» вышла старушка и подошла к другой вышедшей из трамвая старушке. «Иди, милая, ложись, отдыхай, — посоветовала она и рассказала свой сон. — На столах — изобилие: бананы, мандарины, фрукты, одни фрукты. А Славка, ну вот Славка, шёл-шёл, дошёл до конца, до хлеба дошёл, там батоны лежали, ну длинные такие, батоны, он как до хлеба дошёл, и ест, ест, ест».

фирма

Шёл снег. На пустом и вечернем Сретенском бульваре стояли двое лицом друг к другу. Они склонились от снегопада, подняв воротники. Снега становилось больше и больше. Высокий молчал, а маленький и плотный в кепке, приготовившись, стал говорить по телефону: «Общавшись со множеством людей в вашей фирме, я пришёл к выводу, что можно иметь дело только с четырьмя людьми. Значит, первое».

света мира

Однажды мы гуляли вечером вдоль дома, в котором живём, и обнаружили загадочное окно на первом этаже. Через него была видна комната, освещённая настольными галогенными лампами и заполненная комнатными растениями. В комнате не было ничего и никого, кроме растений, ламп и крашеных стен. Мы стояли, рассматривая большие и яркие зелёные листья, и представили, что растения — инопланетяне, которые образовали колонию на земле, и что один из них превратил себя в человека, чтобы приобрести им квартиру и за ними ухаживать. Через год или два, когда мы совершали вечернюю прогулку возле дома, недалеко от загадочного окна нам встретилась пожилая женщина с ясными глазами. Она остановилась перед нами и сказала: «Здравствуйте! Света мира и любви вам, инопланетяне!»

остановка

Я стоял на остановке в посёлке Заречный, ждал маршрутное такси до Скопино и смотрел на пустую дорогу, на два пустых рыночных навеса и большие старые деревья за ними. Остановка была украшена сделанной из металлических прутьев эмблемой московской олимпиады. Я посмотрел на неё тоже. Направо проехал легковой автомобиль. Налево проехал мотоцикл со снятой коляской. Из-за моей спины доносились свадебные поздравления: праздновали в единственном баре-кафе, похожем на сельскую контору. К остановке приехали четыре мальчика на велосипедах и положили их на землю. Им было не больше восьми лет. Они расселись на корточках в углу скамейки и стали разговаривать, дружелюбно посматривая на меня. На месте им не сиделось; мальчики поочерёдно вскакивали с насеста, делали ловкие гимнастические упражнения, используя конструкцию остановки, смеялись своим простым шуткам, сплёвывали на землю свою небольшую слюну и смело произносили матные слова, озорно прищуривая блестящие глаза, смотревшие на меня. «Если бы я был фотографом, — думал я, — я бы развернулся к ним, достал бы фотоаппарат и стал бы их фотографировать. Какие бы удачные получились снимки! Жаль, что я не фотограф». «Поехали на свадьбу смотреть!» — предложил один из мальчиков, и они разогнали свои велосипеды на вырост. Я достал фотоаппарат и снял пустой рынок.

натали

В магазине «Крымсоюзпечать» на керченской автостанции женщина в костюме продавщицы покупала у знакомой ей продавщицы женский журнал «Натали». «А давай посмотрим, шо там есть. Ради хохмы», — предложила продавщица «Крымсоюзпечати». Она разорвала полиэтилен, в который был запечатан журнал, обнаружила между страниц пробник крема «Нивея» и заметила: «О, шоб я так жила. Крема». Продавщица-покупательница молча и довольно улыбалась.

пиво

Между остановками «Мосгорсуд» и «Улица Хромова» у второй двери трамвая зазвучало разбитое стекло. Пассажиры разошлись в разные стороны и увидели, что у мужчины, стоявшего на ступеньках, упала тележка, а из большой сумки вывалились собранные бутылки, алюминиевые банки и отбросы. Раздался запах недоеденной другими людьми еды; пассажиры раздались шире. Мужчина стал поднимать присвоенные предметы, придерживая сумку рукой с пивной банкой. Банка наклонилась, пиво выплёскивалось на пол. Мужчина поставил банку на пол, чтобы дотянуться до далёкой бутылки. Банка опрокинулась, и пива в ней стало ещё меньше. Он подобрал банку, продолжая поднимать и рассовывать бутылки и не обращая внимания на то, что пиво выливалось на сумку и пол. Мужчина был молод, но небритое лицо его было цвета лежалой свёклы. На его бейсболке, надетой козырьком назад, болталась лямка, уменьшающая размер головного убора. Когда он вышел, оставляя битое стекло, пиво продолжало распространяться по резиновым желобкам пола, вбирая в себя пыль и загустевая.

свет

Я вышел из трамвая, а из другой двери вышла девушка. На ночной остановке разместилось больше десяти молодых людей, причём двое из них были в шапках Санта-Клауса. Они дружно, не мешая друг другу, стали кричать, как воробьи или скворцы: «Свет! СВеТ! свеТ! СвеТ! сВЕт! СвЕТ! СВЕТ! свет! сВеТ! свЕт!» Девушка пошла об руку с молодым человеком в длинной вельветовой куртке, остальные остались: один из них долго и сосредоточенно бил тяжело обутой ступнёй в органическое стекло остановки.