название Ирена, видимо, так и не нашла: называется — «Конец акции АРКА» (дословный перевод). Т. е. вероятно, «Конец операции „Ковчег“». Ну, ладно. Я тебе уже, кажется, говорил, что Лем в Кракове издает (редактирует) что-то вроде молодогвардейского 25-томника и хочет пустить в наш том ПнО, «Лес» и, возможно, ДР. Так вот Роттенштайнер уже нацеливается все это переводить на немецкий. Он, кстати, еще пишет, что ИНЗЕЛЬ собирается выпускать в пейпербеках УнС и ПнО.
8. Ну, что еще? Вчера выступал у нас тов. Ю. Медведев. Как он пел — о достойнейший из учеников Базиля![159] Впрочем, все было очень мило. Трижды или более он во всеуслышание объявил о том, что в этом году выходит сборник Стругацких в таком-то составе. Когда же в кулуарах я спросил, а как там насчет одобрения, он значительно ответил: «Скоро! Скоро! Вот новый редактор прочтет, и тогда уже скоро!» Памятуя твое напутствие, я не стал усложнять. Постарался только быть с ним предельно милым и гостеприимным.
Такие вот дела. Скорее поправляйся — потрепаться охота.
Твой [подпись]
Большой привет от мамы и Адки.
159 Имеется в виду Василий («Базиль») Захарченко, тогдашний главред «Техники — молодежи» — великий демагог и оратор, убежденный враг реалистической фантастики и ярый друг идеи «фантастика должна быть фантастична». — БНС.
159 Имеется в виду Василий («Базиль») Захарченко, тогдашний главред «Техники — молодежи» — великий демагог и оратор, убежденный враг реалистической фантастики и ярый друг идеи «фантастика должна быть фантастична». — БНС.
Письмо Аркадия брату, 2 марта 1975, Кисловодск — Л.
Дорогой Борик.
Спасибо за письмо.
Врачи говорят: сильнейшая неврастения, усталость. Дают: одиночество, нарзанные ванны, ограничение в чтении и работе. Обещают: месяца два осторожного жития поставят меня на ноги. Сам полагаю, что пора домой в Москву и посидеть дома как следует и в меру думать о делах. М. б., придется еще куда-нибудь закатиться — лечиться одиночеством.
Насчет письма в «Комсомолку». Жаль, что не получилась статья. Наши фамилии в этой газете — это было бы полезно. Впрочем, как знаешь.
Полагаю 10–15 марта вернуться в Москву. Позвоню или напишу.
Обнимаю, привет Адке и Андрею.
Сообщи маме, что письмо я ее получил, скоро напишу.
Твой Арк.
БН в это время занят семинаром молодых. И 4 марта, как одному из своих «семинаристов», пока заочному, он пишет Борису Штерну.
Из архива. Письмо БНа Б. Штерну
Дорогой Борис!
Прочитал Ваше письмо, прочитал Ваши рассказы, отвечаю.
Рассказы. Ну, во-первых, в папку я их все-таки положу, хотя они, и вправду, не фонтан. Далее. Нефантастический рассказ — будем называть его условно «юмореска» — имеет главным своим недостатком то, что при всех своих недостатках он еще и непечатен. Вот этого, Боря, Вы не можете позволить! Если Вы уж пишете рассказ-не-ах, то он должен, обязан быть печатен. Это просто правило. Не имеете Вы права писать рассказы просто так. Тут или — или. Или Вы задумываете рассказ серьезно (т. е. есть в нем, по идее, и замысел, и частица Вашей души), и тогда Вы имеете право портачить, ошибаться, делать промахи. Тогда это полезно, для тренировки, скажем. Или же Вы задумываете рассказ-безделку, в коем по идее нет ничего, кроме какого-нибудь более или менее ловкого сюжетного выверта, — вот тогда, голубчик, пиша с холодной головой и холодным сердцем, извольте холодно рассчитывать: пойдет или не пойдет. В юмореске Вашей имеет место несомненная скабрезность, очевидно непроходимая в наших реальных условиях (советские люди не занимаются такими вещами — по крайней мере, в юморесках). Эту юмореску, придумав, Вы не должны были вовсе брать в работу. (Хотя, конечно, есть в ней и определенная, уже присущая Вам милота, так что это — работа не вовсе на пропасть.)
«Вакуум» — посерьезней. Он в принципе, пожалуй, даже печатен. Но он мне не очень понравился. Может быть, потому, что я не совсем разобрался в Ваших аллегориях — то ли это совершенный примитив, то ли нечто глубокое, что пока до меня не дошло.
Возможно, мы и посвятим семинар Вашим последним вещам, но я думаю, что обсуждать будем, скорее всего, производственные рассказы — они интереснее. Впрочем, на ближайшем заседании намечается треп по общим вопросам: «Замысел, техника работы, сюжетообразование и пр…»
На Балабуху особенного внимания не обращайте — он страшно ревнив и далеко не всегда основателен в своих суждениях. Суркис, к сожалению, не только нуден, но и принадлежит, по-моему, к совершенно иному эстетическому лагерю, нежели Вы или я. А вот к замечаниям Зинчука прислушайтесь. Он страшно молод, весь бурлит и кипит, очень много работает (как правило, совсем не в фантастике, которую, в общем, не любит), но в голове у него иногда сверкает божья искра, и совет его вполне может оказаться полезен. А Щербаков Вам не писал? Вот кто умница и сила! И есть еще Романовский Дима — не умница, но СИЛА! Удивительная фигура! Прирожденный талант, но совершенно неотшлифованный. Рассуждать здраво не способен совершенно, но в любом его, самом плохом, самом бездарнейшем и безнадежнейшем рассказе ОБЯЗАТЕЛЬНО найдется абзац, строчка, слово, черт побери, на самом высоком уровне выбранные.
Еще несколько слов о «Производственных рассказах» и о Вашей полемике с Балабухой. Если бы в этих рассказах не было бы ничего, кроме ляпов (что, натурально, невозможно), и то Вы были бы правы в этой полемике, ибо написали ХОРОШИЕ рассказы. А рассказы ХОРОШИ потому, что создают мир, внутренне непротиворечивый, живущий своей жизнью, по своим законам и правилам, НЕ ВЫЗЫВАЮЩИМ протеста, не противоречащим, следовательно, чему-то главному, существенному, всем известному, чему-то гораздо более важному, нежели та или иная частность. Конечно, хорошо, если НИКТО не способен придраться НИ К КАКОЙ частности рассказа, но это уже вопрос шлифовки, задача второго порядка значимости.
Теперь Ваши вопросы. На «Миллиард лет……» заключен с «Авророй» договор на этот год. Но в редакции повести еще не читали. Что будет, что случится и чем сердце успокоится, таким образом, не может предсказать никто.
«Сыт я по горло, до подбородка…..», конечно же, песня Володи Высоцкого. В оригинале повести имеет место сноска: «Текст песни В. Высоцкого слегка изменен с разрешения автора», что есть полная правда. В процессе перепечатки сноска эта, по-видимому, затерялась.
(Моя жена только что прочитала Ваш «Детективный дамский» — сидит и с удовольствием хихикает. Говорит: «Ну, смешно и все!..» Вокс попули, вокс деи! Может быть, мы с Вами слишком суровы к этой юмореске?)
Ну вот пока и все. В Детгизе пока без изменений, т. е. благополучно. Молитвы возносите! Молитвы!
С приветом [подпись]
Вскоре АН возвращается домой, договаривается с братом о поездке в ближайшее время в Ленинград. Но до отъезда он встречается с Андреем Тарковским. Описывал брату впечатление от встречи АН, вероятно, уже в Ленинграде. Тарковский же писал в своем дневнике:
Из: Тарковский А. Мартиролог
27 марта 1975
<…>
Был у Аркадия Стругацкого. Он очень рад, что я хочу ставить «Пикник». Сценарий — на паритетных началах — втроем.
Рабочий дневник АБС 6.04.75
Арк приехал в Лрд.
7.04.75
Сделали поправки к ПиП-С.
8.04.75
Сделали заявку на ПнО-С.
9.04.75
Обсуждали продолж<ение> ПНвС.
Кентавр («Лошадь оставьте в коридоре»).
Нар. контроль:
Выбегалло — дипломат (спрут Спиридон).
Кража энергии (загрязнение океана — Витькина работа).
Баал Саваофович (обмен опытом).
16 апреля БН проводит не вполне обычный семинар, впечатлением от которого делится со Штерном.
Из архива. Из письма БНа Б. Штерну
<…>
16-го был семинар. Обсуждали Ваш «Производственный рассказ № 1». Получилось очень забавно: вдруг на семинар нагрянул не кто-нибудь, а лично Космонавт СССР, Герой Советского Союза Георгий Михайлович Гречко! Он большой любитель фантастики, поклонник Ларионовой и Стругацких, узнал каким-то образом о семинаре и нагрянул. Инкогнито. Семинар был бурный. Обсуждение как-то нечувствительно свелось к терминологическому спору: какова разница между рассказом и фельетоном. Много было орано и крикано. Рассказ в общем всем понравился, и все же его ругали — кто за что. Народу было до черта. Космонавт высказался одним из последних и сказал очень здраво: чего вы все тут разорались? Пока рассказ читался, все хихикали, а теперь ругаетесь; рассказ веселый и хорошо написан, чего вам еще надо? В общем, это было выступление, хотя и непедагогическое (я от людей стараюсь всегда добиться здравого спокойного анализа), но вполне трезвое и здравое. По окончании процедуры были собраны копейки (по тринадцатибалльной системе), и всего набралось 132 штуки. Народу было 24 человека, но некоторые новички, по-моему, остались не в курсе и баллов своих не внесли, так что, я полагаю, средний балл получился что-то около 6,0 — весьма не плохо: второй или третий результат в сезоне.
