<…>

Письмо Аркадия брату, 23 ноября 1973, М. — Л.

Дорогой Борик!

Письмо твое получил, отвечаю по пунктам.

1. Ближайшие две недели я буду зело занят здесь в связи со сценарными делами. Далее, я очень хочу приехать на несколько дней в Ленинград, повидать маму и обсудить с тобой некоторые технические детали работы над МиПом. Далее, как там договоримся, так и будем действовать — у тебя или на нейтральной земле (напр. в Дубултах — условия отличные), или у меня. Здесь тебя готовы принять с радостью, но я очень боюсь за Ленку, она же не выдержит и примется таскать после работы всякие тяжести, а это ей абсолютно противопоказано. Итак, я намерен приехать в Ленинград десятого-двенадцатого.

2. В кино дела такие: я кое-что подправил в первоначальном варианте МиПа и сейчас должен новый вариант перепечатать и сдать. Это к первому декабря. Душанбинский сценарий написал[103], сейчас бешено перепечатываю в четырех экзах, одновременно саморедактируясь. К концу месяца должен выслать в Душанбе все четыре.

3. В МолГв никакого почти движения. Усилиями редакции нас втиснули в план 75-го года, сейчас план пошел на утверждение в ЦК ВЛКСМ, что из этого выйдет — неизвестно. Бела советует снова написать Беляеву и попросить поддержку на этом этапе. От Ганичева, естественно, ни слуху, ни духу. Можно изойти в письме Беляеву из этого. Был бы тебе благодарен, если бы ты набросал проектик письма и прислал мне, а то я очень занят.

4. В Межкниге движения никакого.

5. Мультфильм платить отказался, прислал на нас контржалобу. Дело пойдет в суд. Их жалобу на комментирование пришлют мне дней через десять.

6. В Детгизе дела ничего. Мир Приключений сдали в набор, а договор с нами Камир заключать воздерживается. Нина требует, чтобы я шел к Ильину. А мне не хочется.

7. Котляра в «Октябре» читал. А вот читал ли ты статью в № 11 «Вопросов литературы»?[104] Там про нас очень лестно говорят. Хотя ставят на одну доску с Азимовым и Каттнером, что мне претит.

8. В Дубултах встретил громадного гризлиподобного мужчину, который отрекомендовался твоим другом, на103 Текст сценария «Город будет» датирован: 21.10–27.11.73.

104 Смелков Ю. Гуманизм технической эры // Вопросы литературы. (М.). – 1973. — № 11.

звался Юрием Давыдовичем и был все дни пьян. Потом приехал Торопыгин и тоже был пьян.

Вот все дела.

Еще раз прошу проектик письма Беляеву — слезницу, что де научены горьким опытом, не можем больше доверять руководству издательства, просим вступиться. А впрочем, можешь и не писать. В Беляева я тоже как-то не верю. Ну их всех.

Привет Адке и Росшеперу.

Жму, обнимаю, твой Арк.

В это время БН иногда отмечает в рабочем дневнике возможные варианты издания чего-либо и записывает новую идею. Набросок нового сюжета реализован не был, но позднее почти целиком вошел в ХС.

Рабочий дневник АБС

[Запись между встречами]

Надо ли общение с ребятами? Как бы без этого. М<ожет> б<ыть> — ввести внука?

24.11.73

Предложил Дмитревскому главу из ГО (III). Он рад.

«Костер» просит чего-нибудь. Дать им «Погоню в Космосе»?

«Возвращение», II изд. для Американца.

Кот — Элегант. Пес по фамилии Верный, он же — Верка. А мальчик — вундеркинд, почитывает «Кубические формы» Ю. Манина (цитаты), очкарик, любит петь, когда моет посуду, Высоцкого. 12 лет в восьмеричной системе счисления; цитирует труды Иллича-Святыча.

Повесть представляет собой рукопись дневника мальчика с добавлением из регистрир<ующей> аппаратуры робота. Некоторые страницы показаны спецам — «спец почесал ногтем седую бровь и молвил: „Как вам сказать…“» — после чего страницы опущены. (Рассуждение о контрапункте кошачьего пения.)

Кот по утрам, вернувшись со спевки, стирает перчатки.

Пса учат за едой не сопеть, не чавкать и пользоваться ножом и вилкой. Уходит демонстративно из-за стола и шумно, с обидой, грызет кость под домом.

В статье Смелкова, упомянутой в письме АНа, та же тенденция — о произведениях АБС говорится в общем, как о всем известных, без рассказа о фабуле или сюжете.

Из: Смелков Ю. Гуманизм технической эры

<…>

В романе «Трудно быть богом» Стругацкие подробно и дотошно воссоздают облик и характеры средневековья на далекой планете. Клиффорд Саймак — небольшой американский город, в котором появляются пришельцы из космоса (роман «Почти как люди»). Кобо Абэ — лабораторию, в которой выращиваются подводные люди. И даже поэтичный Р. Брэдбери, зачастую пренебрегающий научной и бытовой точностью, в «451° по Фаренгейту» добивается максимального правдоподобия. Материалом для всех этих описаний, для плотного фантастического быта служат вполне земные реалии (а не порождения фантазии, как у Лема), но цель у «земной» и «космической» НФ одна: в слове воплотить мир, влияющий на жизнь человека, изменяющий ее. Описания в современной НФ несут не популяризаторскую, но художественную функцию.

<…>

В романе братьев Стругацких «Хищные вещи века» мы найдем множество деталей, которые выглядят как прямые реминисценции из «451° по Фаренгейту» или «Утопии 14». Грезогенераторы, погружающие человека в транс, бессмысленные и жестокие «развлечения» людей, не знающих, как убить время, как выбраться из тоски тупого и сытого существования. Общество «меценатов» развлекается тем, что выкрадывает из музеев старинные шедевры… и уничтожает их. Кто попроще — идет к «рыбарям», в старое метро, где оборудовано нечто вроде театра ужасов — с той, однако, разницей, что там и в самом деле можно погибнуть. Четырехчасовой рабочий день, курортный климат, полная сытость — и никакой духовной жизни: Страна Дураков.

<…>

Творчество братьев Стругацких нередко вызывало полемику. Их упрекали в излишней «выстроенности» и однозначности характеров. Отмечалась критикой и некоторая абстрактность социальных концепций, возникавших в их книгах. Надо признать, что отдельные произведения Стругацких действительно давали предмет для спора. И все же мне кажется важным подчеркнуть верность авторов главной своей теме, проходящей через многие их романы и повести, теме, начатой в «Хищных вещах века» (и в «Попытке к бегству»).

В упоминаемом уже романе «Трудно быть богом» она утверждается еще более последовательно.

<…>

Нравственные и духовные качества космонавтов воспитаны и испытаны космическими безднами, трудом и подвигом, — эта сознательная нравственность и духовность противостоит той, что создана бетризацией. Противостоит и не совмещается с ней. Так разрабатывается мотив, намеченный у Стругацких: счастье, «преподнесенное на блюдечке», не обогащает человека, весь путь духовного совершенствования надо пройти самому.

<…>

Вместе с ними [утопией и романом-предупреждением. — Сост.] все увереннее ныне развивается философско-сатирическая фантастика. Дух Вольтера и Свифта оживает в «Звездных дневниках Ийона Тихого» и «Кибериаде» Лема, в цикле рассказов Генри Каттнера о Хогбенах, в памфлете Р. Уормсера «Пан Сатирус», романе братьев Стругацких «Понедельник начинается в субботу». Можно сказать, что НФ дала новую жизнь философской сатире.

<…>

Письмо Бориса брату, 29 ноября 1973, Л. — М.

Дорогой Аркаша!

1. Прямо скажем, ничего не понял из твоего письма по части того, ГДЕ и КОГДА мы будем работать над МиП. «Повидать маму и обсудить некоторые технические детали работы над МиПом» — это конечно прекрасно, но дело в том, что нам некогда теперь уже обсуждать детали работы, нам надо работать. МиП ждут в «Авроре» — раз и в Лендетгизе — два; и там и там — в начале марта. Следовательно, нам осталось три встречи: декабрь, январь и февраль (плюс понадобится еще какое-то время на перепечатку). Поэтому нам нужна сейчас полная определенность. Если у тебя работать нельзя — напиши. Тогда жду тебя 10–12-го, но не обсуждать детали, а просто вкалывать до тех пор, пока не кончим черновик (думаю, что за 10–12 дней управимся). Жить будешь у мамы, а вкалывать будем у меня. Это не слишком удобно, но за неимением лучшего… Короче говоря, немедленно и точно напиши свое решение по этому вопросу. (Дубулты — вещь по-моему нереальная сейчас; может быть, в январе или феврале?)