Звонила Ирена. Никаких особых новостей не сообщила (кроме того, что кто-то там хочет ставить ПнО на телевидении), но снова просила не давать разрешение на перевод зМЛдКС впредь до. Правда, она сказала, что этот вопрос вряд ли возникнет раньше, чем повесть будет целиком опубликована.

Вот, пожалуй, и все мои новостя.

Обнимаю, твой [подпись]

P. S. Ленке и Машке — поцелуи!

Тарковский и в деревне не забывает о «Сталкере».

Из: Тарковский А. Мартиролог

<…>

14 сентября 1976

Надо написать письма. Не забыть:

Стругацкому: (Первая сцена с Женой. Скандал. Он обещал не ходить в Зону. Идет потихоньку). <…>

Письмо Аркадия брату, 17 сентября 1976, М. — Л.

Дорогой Борик.

Есть некоторые ньюзы.

1. Позавчера встретился с директором и главредом «Таллинфильма», подписал бланки договора на ДоУ. В начале октября приедет наш режиссер, вступим в первичные переговоры. Таллинцы рассказывали, что когда утверждался их план в Госкино, Даль Орлов скорчил было рожу, но возражать против нас не стал.

2. Вернувшись домой, отыскал сценарий ДоУ. Это действительно вариант, когда инспектор вызван заранее. Мне НЕ понравился. Ощущается какая-то нецельность. Зачем там Брюн? И вообще. Впрочем, для первого варианта, вероятно, сойдет. И как отправная точка — тоже. Побеседую с режиссером, будет виднее.

3. Таллинцы предложили принять участие в конкурсе на лучший сценарий о современности, просят фантастику. Мне пришло в голову: а что если зМЛдКС? К сожалению, не догадался спросить у них, можно ли инсценировки. Но подумать стоит. Срок подачи — 25 мая. Премия 4,5, с обязательством постановки за 6.

4. Ганичев, наконец, откликнулся на ВААПовское послание. Глупейшая и длинная отписка. Я взялся в ответ на нее составить меморандум для ВААПа и сделал это. Отношу в понедельник 20-го.

5. Андрея всё нет и нет. Ходят слухи, что он вообще снимать начнет только с января. Точно никто ничего не знает.

6. В Детгизе занялись нами. ДоУ не идет. ПиП — тоже, поскольку вышел в Ленинграде. Предлагают сказку из «Мира приключений» — но под нашими фамилиями. Я сказал: не знаю, это от Бориса зависит. Думай. М. б., попробуем переработать, если тебе стыдно?

7. Насчет 500 руб. «Авроры». Я эти деньги отдавать не собираюсь ни при каких обстоятельствах. Договор был? Был. Материал представлен? Представлен. Доброкачественный? Доброкачественный. (См. публикацию в З-С.) Чья инициатива не печатать в «Авроре»? Наша? Нет. Пусть расторгают договор с оставлением за нами аванса по статье 1 договора (три года прошли), по статье 8 (ни одно условие нами не нарушено) и прочая белиберда. Конечно, я понимаю, что ссориться с Островским ни к чему. Но и он пусть не ссорится с нами. Грубо говоря, если он хочет новую вещь — пусть заключает новый договор. И пусть не воображает, что мы что-то должны «Авроре».

Вот пока всё. Жму, целую, твой Арк.

Привет Адке и Росшеперу. Жалко парня. Но не надо быть мудаком, не надо раскисать. Впрочем, не только ему.

«Я взялся в ответ на нее составить меморандум для ВААПа и сделал это», — пишет АН. Он, изучив письмо, посланное директором «Молодой гвардии» в ВААП, составляет подробную записку, в которой перечисляет все неточности и передержки, изложенные директором. Копия этого меморандума сохранилась.

Из архива. Письмо от АНа в МГ

НА ВАШ Д/89 от 3 сент. 1976 г.

Тов. ГАНИЧЕВУ.

В письме от 15 октября 1973 года, адресованном Вам лично и на которое Вы ссылаетесь, Стругацкие действительно возмущаются тем, что с ними не заключают договора, но отнюдь не обещают внести в повесть («Пикник на обочине») требуемые редакцией исправления, а напротив, напоминают Вам, что еще в мае 1973 года провели по указанию редакции значительную работу по правке сборника и что правка эта полностью удовлетворила редакцию. Авторами было принято тогда 87 замечаний редакции. Кстати, на это письмо Вы так Стругацким и не ответили.

Далее, Вы указываете на то, что отказываться от заключения договора на этом этапе (т. е. в октябре 1973 года) было неправильно. Тем не менее для заключения этого договора со Стругацкими Вам понадобился целый год (с октября 1973 по октябрь 1974 года), и на протяжении этого года издательство ни словом не обмолвилось о том, что у него вновь появились какие-либо претензии к повести «Пикник на обочине». Претензии были к повести «Отель „У погибшего альпиниста“», замену которой какой-либо иной повестью заведующий редакцией Медведев поставил условием для заключения договора. После некоторых колебаний Стругацкие согласились на эту замену, и редакция избрала для замены повесть «Трудно быть богом» (см. письма Стругацких в редакцию от 28 ноября 1974 года). Претензии к повести «Пикник на обочине» возникли у Медведева лишь в середине мая 1975 года (см. письмо Стругацких к Медведеву от 5 июня 1975 г.), т. е. через целых семь месяцев после заключения договора, и были сообщены Стругацким лишь в начале июля 1975 года, т. е. еще спустя месяц (см. письмо редакции авторам от 8 июля 1975 года). Таким образом, Ваша ссылка на то, что авторы должны были представить рукопись в «окончательном» виде в срок представления, указанный в договоре (15 ноября 1974 года), явно несостоятельна. Далее, то обстоятельство, что заключение договора со Стругацкими не сопровождалось одновременно формальным одобрением включенных в договорный объем произведений, не может иметь никакого отношения к проблеме «готовности» этих произведений. Во-первых, претензии к повести «Пикник на обочине» появились у редакции, как уже было уже сказано, лишь через семь месяцев после заключения договора, а при переговорах о договоре о них не было никаких упоминаний. Мало того, когда Стругацкие дали согласие на замену повести «Отель „У погибшего альпиниста“», Медведев дал им честное слово, что впредь не будет иметь к сборнику (т. е. и к повести «Пикник на обочине») больше никаких претензий. Во-вторых, что тоже уже упоминалось, в мае 1973 года редакция была полностью удовлетворена состоянием повести и уже тогда считала ее «готовой».

Далее, Вы утверждаете, будто после заключения договора авторы, вопреки обещаниям, в течение длительного времени и неохотно шли на исправление рукописи «Пикник на обочине». В этом утверждении содержатся два ложных положения. Во-первых, сразу после заключения договора (и за год до этого) авторы ничего обещать не могли, ибо, повторяем, вплоть до июля 1975 года претензий к ним не предъявлялось. Во-вторых, странно считать длительным срок с 8 июля 1975 года (день отправления Медведевым претензий к авторам) по 21 июля 1975 года (день, когда авторы вернули Медведеву рукопись с исправлениями). Исправлений было 39 — и это в дополнение к 87 исправлениям, проделанным в мае 1973 года. Что же касается неохоты, с которой авторы шли на исправления, то это действительно соответствует истине, принимая во внимание некомпетентность и волюнтаризм, проявленные редакцией в изобретении претензий. Но, повторяем, две недели, которые ушли у авторов на рассмотрение этих претензий и на удовлетворение приемлемых из них, — срок не очень значительный. Особенно в сравнении со сроками ответов руководства редакции и дирекции авторам: по переписке видно, что простейшие ответы задерживались на месяц, два, а то и не приходили совсем.

По вопросу о том, как издательство «шло навстречу авторам».

Во-первых, ни в ходе предварительных переговоров Стругацких с Медведевым, ни в тексте заключенного договора ничего и никогда не говорилось о НОВОЙ повести, да и странно было бы ожидать от авторов представления новой повести за сроки, указанные в договоре: договор заключен был 17 октября, а повесть должна была быть представлена до 15 ноября 1974 года. Во время переговоров и в договоре речь шла о предоставлении расклейки какой-либо из ранее изданных повестей — «Парень из преисподней», «Трудно быть богом» и «Обитаемый остров» — взамен изъятой по настоянию Медведева рукописи «Отеля „У погибшего альпиниста“», которая, кстати говоря, после переработки в мае 1973 года, представляла собой действительно НОВУЮ повесть. Таким образом, включая «Трудно быть богом» в договорный объем, издательство отнюдь не «шло навстречу авторам», как Вы пытаетесь утверждать, а напротив, настояло на своем, ущемив интересы авторов («Отель „У погибшего альпиниста“» был бы первым книжным изданием, а «Трудно быть богом» — третьим массовым). Вам известно, что если бы не законное опасение новой волокиты, авторы охотно вернули бы «Отель „У погибшего“» на место «Трудно быть богом».