Климунда лёгким движением перебросил через калитку рюкзак. Ухватился за стальные прутья, подтянулся — и вдруг перестал ощущать своё тело. Оттолкнулся ногой от ручки и попробовал протиснуться между острыми прутьями, но только оцарапал плечо. Тогда, рискуя напороться на острие, перебросил своё тело через копья и чуть не упал на асфальтированную дорожку, ведущую к парадному коттеджа. Поднял рюкзак и, не оглядываясь, обежал дом. Профессор, видно, любил цветы — вся открытая веранда, выходившая в сад, была обсажена вьющимися розами. Под их прикрытием Климунда почувствовал себя увереннее.

Иваницкий рассказал, что дверь, ведущая из коттеджа на веранду, достаточно массивная, но запирается только на один, несколько устаревший французский замок. Спиридон имел набор отмычек и думал, что сразу справится с замком. Однако прошло пять, десять минут, а дверь не поддавалась. Нервы Климунды напряглись до предела. Тело покрылось холодным, липким потом. Встревоженный, изо всех сил надавил на стальную ручку отмычки. Замок вдруг лязгнул. Дверь легко поддалась, будто и не была заперта. Климунда, не оглядываясь, проскользнул в узкий коридорчик.

Знал на память по описанию Омельяна расположение комнат. Вот просторная гостиная первого этажа, крутая деревянная лестница на второй. Спиридон схватился за перила, но ему вдруг не хватило воздуха, ноги стали какими-то ватными, тело отяжелело.

Тупо смотрел на пушистый ковёр, застилавший весь пол гостиной, ощущая предательскую слабость под коленями, и вдруг понял, что и правда может умереть от страха. Эта мысль не оглушила, а, наоборот, сразу прибавила сил. Тело снова стало упругим, и Спиридон, перепрыгивая через ступеньки, взлетел на второй этаж, толкнул дверь слева — она вела в кабинет — и растерянно остановился. Казалось, на всю жизнь запомнил схему размещения икон, но то ли память вдруг изменила, то ли его что-то неожиданно так поразило в этой коллекции, — стоял и смотрел, оцепенев под суровыми взглядами святых, уставившихся на него со стены. Что-то стукнуло сбоку, и Климунда испуганно отшатнулся. Неужели кто-то на террасе? Стукнуло снова, и вдруг понял: форточка, он не закрыл за собой дверь, и начался сквозняк.

Спиридон снова посмотрел на святых. Теперь иконы показались ему обыкновенной мазнёй. Он и рубля не дал бы за самую ценную из них.

Климунда туже натянул перчатки, чтобы не мешали ему. Действовал решительно и точно, рассчитывая каждое движение. Нижний ряд, третья икона слева. Спиридон, не глядя, бросил её в рюкзак. Почти рядом — самая ценная, какой-то Рублёв; её снял осторожно и положил так, чтобы не поцарапать.

Вдруг Климунда вспомнил про Иваницкого. Тот сейчас ждёт его в своём «Москвиче» в нескольких кварталах отсюда. Сначала они хотели поставить машину за углом, но потом решили не делать этого. Улица достаточно тихая, усадьба от усадьбы в полсотне метров, машина может привлечь внимание, кто-нибудь запомнит номер или лицо водителя.

Климунда добрался уже до верхнего ряда. Придвинул стул и, снимая иконы, бережно складывал их в рюкзак. Когда снял последнюю из обозначенных в схеме Иваницкого, увидел, что в рюкзаке осталось немного места. Не раздумывая, снял ещё две — святого с постным лицом и богородицу с младенцем. Спиридон завязал рюкзак, легко бросил его себе за спину. Выскользнул из кабинета, прыгнул через ступеньку, но вдруг остановился, неудобно подавшись всем телом назад. Рука невольно скользнула в карман пиджака, который оттягивал пистолет.

В дверь гостиной входил профессор. Огромный чёрный пёс прыгал возле него.

Первым заметил Климунду дог… Замер, присев на передние лапы, и неожиданно прыгнул к лестнице, но в то же мгновение Спиридон успел выхватить пистолет.

Он выстрелил не задумываясь, ещё не сообразив, что делает, в оскаленную пасть дога. Толкнул ногой собаку в грудь — большое чёрное тело сползло по лестнице…

Климунда опустил пистолет и уставился на сухонького седобородого человека, застывшего у входа в гостиную с собачьим поводком в руке. Очевидно, профессор ещё ничего не понял, потому что стоял и обескураженно смотрел на молодого человека с рюкзаком на лестнице.

Климунда видел его полные ужаса глаза — они сверлили и притягивали Спиридона, он боялся и ненавидел их. Знал, что сейчас что-то случится, знал даже, что именно. Ведь ему надо немедленно уйти отсюда, а эта маленькая, жалкая фигура загораживает дорогу…

Климунде осталось преодолеть две или три ступеньки. Он остановился, чтобы перешагнуть через труп дога, и тут профессор бросился ему наперехват. Он гневно поднял руку с кожаным поводком и закричал тонким голосом:

— Назад, мерзавец!

Климунда поднял пистолет, ещё секунда — и выстрелил бы, но в этот момент маленький человечек больно хлестнул его поводком по руке. Спиридон опустил руку и неожиданно для самого себя бросился по лестнице вверх. Только очутившись на втором этаже, понял, что тут спасения нет.

Профессор сейчас поднимет шум, позвонит в милицию… Климунда поднял пистолет, но тут же снова опустил его — наверно, подумал, что вторично стрелять опасно. Хорошо, что первый выстрел не привлёк ничьего внимания. Он на секунду заколебался, только на секунду, перепрыгнул через ступеньки и ударил профессора, преградившего ему дорогу, рукояткой пистолета в висок. Увидел, как тот пошатнулся, схватился руками за грудь и упал прямо на пса.

Климунда хотел бежать, однако ноги у него снова подломились, и он опять сел на ступеньки, опершись рюкзаком на перила. Положил пистолет на колени и уставился на два тела, неподвижно лежавшие у его ног. Внезапно ощутил на себе десятки взглядов, словно во всех углах гостиной притаились маленькие седые человечки.

Сняв перчатки, Климунда нащупал в кармане папиросу, жадно затянулся несколько раз, обжигая пальцы, потушил папиросу и эта боль заставила его опомниться. Спрятал пистолет в наружный карман пиджака, подобрал окурок и, перешагнув через трупы, вышел на залитую солнцем асфальтированную дорожку.

Калитка теперь не была заперта. Спиридон выглянул, подождал, пока скрылись из виду какие-то двое прохожих, и направился к улице, где стоял «Москвич».

Иваницкий завёл мотор, ещё издали увидев Климунду. Спиридон плюхнулся на заднее сиденье, и Омельян, ни о чем не расспрашивая, рванул машину.

Иваницкий все время смотрел в зеркальце, не преследует ли кто-нибудь. Но улица была пуста. Только далеко позади вынырнула из-за поворота грузовая машина.

Омельян круто взял вправо, обогнал троллейбус и выскочил по проспекту на мост.

Только переехав его, Иваницкий нарушил молчание:

— Я вижу, у тебя порядок..

Климунда вцепился в спинку переднего сиденья, жарко выдохнул в ухо Иваницкому:

— Убил я его! Понимаешь убил…

Омельян крутанул руль, чуть не попав под колёса тяжёлого грузовика. Выровняв машину, прижался к тротуару и остановился. Обернулся к Климунде.

— Ты что, спятил? Кого убил?

— Обоих… профессора и пса…

Увидел, как побледнели щеки у Иваницкого, и это почему-то успокоило его, придало уверенности. Продолжал, будто речь шла о чем-то будничном, не стоящем особого внимания:

— Он вернулся не вовремя, профессор… Дог бросился на меня… Я стрелял… а потом ударил рукояткой профессора по голове.

— Ну, влипли… — растерянно проговорил Иваницкий. — Что же теперь будет?

— Ничего не будет. Ты всегда преувеличиваешь.

— Дай боже! Убийство профессора не шутка — поднимется вся милиция!

— Ищи ветра в поле!

Иваницкий пристально посмотрел Спиридону в глаза.

— Ты не наследил там?

Климунда ощупал карманы. Переложил пистолет во внутренний, достал перчатки, зачем-то натянул на левую руку.

— Сожги, — приказал Омельян, — перчатки сожги, а пистолет выкинь в реку. Сегодня же, — немного подумал и добавил: — встречаться не будем. Немедленно бери отпуск и катай на Чёрное море. Иконы сложи в чемодан и возьми с собой. Сдашь в камеру хранения — так надёжнее.

— Какие ещё будут указания? — В тоне Климунды чувствовалось пренебрежение. Он уже немного оправился от страха и считал, что имеет право на первую роль. — Никуда мне не хочется ехать.