Повернулся к Киму:

— Что теперь у нас по программе? Костер развели, сказки рассказали, песенки спели. Что еще?

Ким молчал.

— Кажется, светло становится, — сказала Принцесса.

— Но вот и утро в розовом плаще росу пригорков топчет на востоке…

Ким посмотрел на Принцессу:

— Так что вы решили?

— Попытаюсь…

— А вы?

Москвич пожал плечами.

— Да нет, наверно. Я туда, к Кучу. К Кучкару. Может, он сочинил там какие-то новые сказки. А что мне возвращаться? Да и некуда.

Помолчал.

— Скажите, Тельман, а там задниц нет?

— Там — нет.

Тишина.

— Смотрите…

Песок начал светлеть.

— Смотрите! — повторила Принцесса.

Она стояла, показывая на восток. Вначале казалось, что там кто-то зажег еще один костер, только нестерпимо яркий. Поднялся Ким. Запинав угли песком, подошел водитель.

— Вы-то, наверное, уже привыкли к этому, — повернулся к водителю Ким.

— Привык — не привык, а солнце — это, все-таки…

— Красота… Как красиво... Подождите!

Сбегала, вернулась с мобильником.

Поджала губы:

— Нет, на снимках все равно не так…

Сияние уже выплеснулось с востока и затопило пески; лужицы синеватых теней испарялись; люди застыли, только ветер шевелил волосы и одежду.

Один Москвич все еще сидел возле засыпанного костра, глядя на обгорелые ветки, торчавшие из песка.

Машина марки “Нексия”, из Бухары. В машине шофер и клиенты, которых он подобрал в Бухаре и теперь везет в Ургенч со средней скоростью 110 км/ч, кроме тех случаев, когда нужно объезжать барханы, наплывавшие на асфальт. Тогда он сбавляет скорость до 80 и цыкает языком. Проехали порядочно, подъезжают к Турткулю.

— Здесь мобильный уже ловит, — поворачивается к клиентам.

Женщина сзади расщелкивает сумку, достает мобильный.

— Алло, Хабиба. Хабибочка… Доченька, это я, мама. Да, приеду скоро. Да, скоро-скоро. А что тебе привезти? Зайчика? Какого? Такого? Бабушку позови. Да, зайчика привезу и чупа-чупс. Бабушку, говорю, позови!

Дремавший кореец открывает глаза, долго оглядывает всех, по-детски моргая. Он тоже сидит сзади. И еще одна женщина спереди. Три клиента, одного так в Бухаре недобрал. Но эти сами торопили: поехали, поехали. Ладно, тогда с носа будет больше, что же водителю, самого себя наказывать? Согласились.

Вот еще один бархан, водитель сбавляет скорость, объезжает. Слышно, как хрустит придавленный песок. Снова газует, стрелка ползет к ста двадцати. Машина летит; блеснув на солнце, сворачивает, исчезает.

Ташкент, ноябрь 2009 — октябрь 2010