— Что?! — наверное, мое лицо сейчас тоже напоминало открытый комод с выпученными глазами, как давеча у Наташки.

— Что слышала, — отчеканила моя дражайшая маман. — Мы с тетей Агатой решили, что одну тебя нельзя отпускать. Во-первых, еще неизвестно, что запрятал в сейф твой папаша, во-вторых, эти ужасные убийства вокруг тебя… Амалия, я надеюсь, ты понимаешь, что в трудную минуту семья должна сплотиться.

— Мама, я ценю твою заботу, поверь мне, — у меня коленки подкосились, и я припала спиной к стене, чтобы не рухнуть на пол. — Но право же…

— Никаких «но»! — ее крик отозвался в центре моей головы. — Рассказывала ли я тебе печальную историю Анны Болейн, чья поездка во Францию обернулась для нее весьма плачевными последствиями?..

— Господи, мама. Я же в Италию еду.

— Один хрен, — непедагогично заметила родительница.

— Мама, нельзя под любую ситуацию подводить базу из легенд о жизни Генриха VIII и его несчастных жен.

— Эти, как ты выражаешься, легенды очень современны, несмотря на свою давность. Я — твоя мать и призвана оградить тебя от тех бед, которые случаются с молодыми девчонками, которые путешествуют по свету без родителей. Да еще с целью получить наследство своего непутевого отца. Милая моя, заруби себе на носу, одна ты не поедешь.

Она отключилась. А я еще долго пыталась представить себе удивление моего итальянского клиента, когда вместо менеджера по рекламе, прибывшего с деловым визитом, он получит парочку влюбленных, следователя с Петровки и двух ошалелых от родительской заботы дам преклонного возраста.

Люди, достигшие как минимум тридцатилетнего возраста, хорошо помнят, что такое давка в ГУМе за особо дефицитным товаром. Ну, к примеру, за финскими сапогами тридцать седьмого размера. Если вы сможете нарисовать себе эту картину, то получите представление, что такое очередь на паспортный контроль в аэропорту итальянского города Римини. И тогда вы поймете мою радость и благодарность, которой я прониклась к Илье, когда пассажиры первого класса проходили все таможенные формальности отдельно от общего потока. Я провела чудные три часа в воздухе и теперь, отдохнувшая и счастливая, наблюдала со странной смесью сочувствия и садизма сквозь стеклянную загородку за толпящимися пассажирами экономкласса.

Все складывалось как нельзя лучше. Следователь Свиридов, конечно, не одобрил участия Ильи в нашем предприятии. И Илья оказался прав, мне пришлось соврать, что он мой давнишний знакомый, что мы чуть ли не женаты, ну и тому подобное. Только после этих басен Свиридов немного расслабился. А то все бубнил о лишних людях. От родственной опеки я просто сбежала. Сказала, что лечу в следующую субботу, а вылетела на неделю раньше обещанного. Я, конечно, представляла, что мама мне скажет потом. Как-нибудь придется смириться с ежедневными часовыми нотациями, с непременным напоминанием о тяжелой доле всех жен этого чертова Генриха VIII, упокой господь его душу.

Но это уже мелочи. Это будет потом. А пока я наслаждалась своим привилегированным положением. Я — пассажирка первого класса, бодрая и свежая после расслабленного полусна в удобном кресле, стояла под руку с потрясающим блондином, который с самого начала нашего путешествия вел себя как истинный джентльмен, то есть таскал багаж, открывал передо мной дверь, старался устроить поудобнее, во время полета каждые пять минут осведомлялся, не нужно ли мне чего-нибудь, и вообще, пылинки с меня, можно сказать, сдувал.

Офицер на паспортном контроле покосился на нас с явным одобрением, даже языком поцокал, улыбнулся и проштамповал наши визы. Мы тоже ему синхронно улыбнулись и пошли за вещами. Где-то там, на выходе, мы должны были дождаться Свиридова, который переминался с ноги на ногу в самом конце очереди. Разумеется, мне придется объясниться с клиентом, но и это тоже пустяки. Я шагнула в общий зал, и тут все в одночасье переменилось.

— Да что же это в самом деле! — огласил окрестности Римини до боли знакомый голос. — Что это вам, молодой человек, в моей фотографии не нравится? Можно подумать, в Италии моментальное фото делают лучше. Посмотрела бы я на вашу физиономию, сфотографированную в автомате! Нет, Агата, ты-то чего молчишь? Ты-то можешь подтвердить, что я — это я? Кстати говоря, я была пять лет назад на конференции в Риме, и в ресторане меня обсчитали на триста лир. Так что не нужно мне тут говорить, что в Италии у вас все в полном порядке.

Моя дражайшая мама вещала на чистом итальянском языке. А офицер изумленно молчал. Наконец, когда разбушевавшаяся гостья страны сделала глубокий вдох, чтобы продолжить тираду, он робко вставил:

— Но, синьора, я всего лишь хотел удостовериться…

— Удостовериться?! — мама прищурилась. — На паспорте чье имя написано? Мое? Читайте, вы должны это понимать, молодой человек: «Екатерина Кузякина». Это означает, что паспорт мой. Значит, и фотография моя. Не станете же вы подозревать меня в том, что я в свой паспорт вклеила чужую фотографию. По-вашему, я что, сумасшедшая, а? Где вы видели, чтобы нормальный человек в собственный паспорт клеил чужую фотографию?

— Но могу я хотя бы взглянуть на эту фотографию? — на глазах у несчастного, похоже, появились слезы. Во всяком случае, они у него как-то нездорово заблестели.

— И нечего на нее пялиться! Я на ней действительно вышла неудачно. Терпеть не могу фотографироваться. Если хотите, я могу подарить вам ту, которая мне нравится. Там я еще молода и хороша собой. Хотя вы этого подарка и не заслуживаете.

— Да уж давайте там поскорее! — зароптали за ее спиной пассажиры.

Я застыла, подобно тем несчастным, которых какое-то там чудовище превращало в соляные столбы. Не помню, как там дело было, да это и значения не имеет. Результат тот же, с места двинуться я не могла. Не ожидала я от мамочки подобного вероломства. Надо же, она сделала вид, что мне поверила. Или Дракон меня все-таки продал. Боже, что за жизнь, что за нравы!

Илья тут же сориентировался (вот умница!) и взял инициативу в свои руки. Если быть точной до конца, он взял в руки не только инициативу, он схватил меня в охапку и поволок к выходу. По пути он как-то умудрился еще и наши вещи захватить. Я ничего не соображала. Позади я вдруг услыхала истеричные крики:

— Вон она! Вон! Амалия, стой! Подожди нас с тетей! Стой, я тебе говорю! Нет, она уходит. Амалия!

Я потеряла контроль над собой и завыла, понимая, что мама, как бы быстро мы с Ильей ни бежали, все равно нас настигнет. Иначе и быть не может, раз она поставила перед собой цель быть со мною рядом.

Пока мы неслись к выходу, я уже успела смириться с мыслью, что пополнение нашей спецгруппы неизбежно. Но тут судьба подкинула нам неожиданное освобождение в лице тщедушного мужичка в черном плаще. Раскинув руки в стороны, он смело преградил дорогу разогнавшейся родительнице. Оглянувшись, я успела увидеть, как та накатила на него девятым валом, но он устоял на месте, разбив, как риф, ее намерение смести все на своем пути.

«Оказывается, роль женщин, способных остановить коня на скаку и войти в горящую избу, в Италии выпала на долю мужчин. Хоть где-то есть справедливость», — подумалось мне.

— Добро пожаловать в Италию, госпожа Кузякина! Компания «Вест-тур» приветствует вас на сказочной древней земле! — радостно сообщил он, мужественно борясь с маминым сопротивлением. — Меня зовут Виктор, и я на ближайшую неделю стану вашим гидом.

— Мне не нужен гид, молодой человек, — мама еще не оставила попытки вырваться из его стальных объятий. — Мне необходимо догнать мою дочь.

Тетя Агата, скромно потупившись, побрела к транспортной ленте за чемоданами.

— Ничего не получится, — заверил родительницу гид. — Я отвечаю за вас головой и обязан показать вам все оговоренные в маршруте достопримечательности этой потрясающей страны.

— Я и без вас знаю тут все достопримечательности! — озверела моя дражайшая маман. — Сама вам покажу, что хотите…

— Вот и замечательно, госпожа Кузякина. Будем смотреть вместе. А вот идут ваши новые знакомые, господа Елена и Алексей Кувалдины. Здравствуйте, господа. Компания «Вест-тур» приветствует вас на солнечной земле Италии. Меня зовут Виктор, я буду вашим гидом…