Что это за механизмы внутренней корректировки? Это — вариации поведения, приспособляющие его к существующим условиям.

Например, у пчел один из самых сильных инстинктов — это сохранение чистоты в ульях. Важность его понятна. В ульях огромная масса пчел, там растет потомство, хранится мед, пыльца. Все это в маленьком объеме. И если там малейшая грязь, то все это превратится в гнилую яму. Но улей обычно изумительно чист. Так вот, если туда залезает оса, чтобы полакомиться медом, пчелы набрасываются, убивают ее и затем выбрасывают. Если забирается мышь, то пчелы тоже убивают ее, но выбросить мышь они уже не могут. Они всю ее покрывают специальным, так называемым, пчелиным клеем, так, что она вся оказывается заключенной в саркофаг, ее как бы превращают в мумию, и тоже тем самым предотвращают гниение. Как видите, инстинкт один. Но как реализуется — зависит от условий, в которых его реализуют, т.е. форма реализации корректируется условиями внешней среды. Новейшие данные показывают, что эта корректировка включает и элементы научения. Например, старшие птицы вьют гнезда более умело, чем молодые. Вылупившийся цыпленок клюет и зерна, и камешки маленькие, и бисер и т.д. Лишь путем научения он начинает отличать зерна и клевать только их.

Сочетания всех этих механизмов, всех этих безусловных рефлексов и тропизмов, обратных и прямых связей, аппетенции и внутренней корректировки — все это и обргпус^ ^т' совокупности инстинктивное поведение.

Таким образом, инстинкт — это врожденная гибкая программа специализированного поведения, которая включает в себя подготовку действий, последовательность их реализации, регулировку ее с помощью прямой и обратной связи, а также с помощью общего и корректировочного приспособления к условиям среды.

Вот откуда кажущаяся разумность инстинкта! Мы обычно ставим слова «разумность инстинкта» в кавычки. Но эти кавычки, как видите, несправедливы. Инстинкт действительно очень разумен. Отличается он не своей неразумностью, а тем, что вся эта деятельность, вся эта сложная программа является врожденной. Иначе говоря, инстинкт можно рассматривать, как разум всех предыдущих поколений, переданный по наследству данному поколению. И этот разум включает в себя опыт тысяч и миллионов поколений предков животного, опыт вида. Он часто ведет к гибели миллионов особей только потому, что они не могут приспособиться к новым условиям.

Правда, этот недостаток компенсируется, например, у насекомых огромной быстротой размножения и многочисленностью потомства. Но это, в свою очередь, требует частой смены поколений, а значит кратковременности жизни каждой отдельной особи. Эта кратковременность существования, в свою очередь, требует, чтобы уже при «выходе в жизнь» организм был снабжен всеми необходимыми формами поведения. Ведь бабочке-однодневке просто некогда было бы учиться!

Так круг замыкается. Негибкость инстинктивного поведения компенсируется быстротой размножения. Быстрота размножения требует кратковременности жизни. А кратковременность жизни требует преобладания инстинкта. И действительно, мы видим, что весь класс насекомых зашел в биологический тупик. Сто миллионов лет, как муравьи и другие насекомые из поколения в поколение воспроизводят тот же жесткий шаблон поведения и связанного с ним анатомо-физи-ологического строения.

ЛЕКЦИЯ IV

. жг.Х' a. wiwn-ww^nr.^ -- - ..

СТРУКТУРЫ основных типов

ПРИСПОСОБИТЕЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЙ (продолжение)

2. СТРУКТУРА НАВЫКОВ

Теперь попробуем разобраться в механизме обучаемого поведения или навыков.

Основным звеном, из которого вырастает обучаемое поведение, является механизм условных рефлексов. Что это такое?

Рассказывают, что одна собака объясняла это другой в институте физиологии следующим образом: «Смотри, я сейчас нажму на этот звонок, и тогда вот тот чудак в белом халате прибежит и принесет мне кушать. Вот это и называется условный рефлекс».

Это, конечно, шутка. Но сама обстановка, в которой изучают условные рефлексы, здесь довольно точно передана.

Мысль о таком типе рефлексов возникла у Павлова в связи с его исследованиями деятельности желудка и различных желез пищеварения — поджелудочной железы, слюнной и др. В ходе экспериментов он обратил внимание на одну странную деталь. Слюна у собак выделялась не только когда пища попадала им в рот, но и от одного вида пища. А иногда, стоило собаке услышать шаги служителя, который ее должен накормить, и у нее уже начинала капать слюна.

На первый взгляд — чего же здесь странного? Собака по опыту «знает», что служитель идет, чтобы ее покормить. Вот у нее и «потекли» слюнки. Тысячи людей, замечавших этот факт, так его и объясняли и проходили мимо.

Но ведь, если вдуматься, то это никакое вовсе не объяснение, а просто слова, лишенные предметного содержания.

Действительно, откуда мы знаем, что собака что-то «знает»? И вообще, что это означает — «знает»?

Вот эти «детские» вопросы, на которые способен отважиться только гений, поставил И.П. Павлов. И отыскивая ответы на них, он открыл целую новую область науки — физиологию высшей нервной деятельности.

Итак, проанализируем поведение собаки. Во-пер-вых, ясно, что в основе его лежит безусловный рефлекс. Пища во рту вызывает возбуждение в мозгу, которое в свою очередь вызывает слюноотделение. Механизм этого процесса вам уже знаком. Это — безусловный рефлекс, потому что связь между ощущением, получаемым от пищи, положенной на язык, и между командой к выделению слюны является врожденной. Это доказывается тем, что едва щенок родился, как только ему в рот попадает молоко матери, сейчас же у него начинает выделяться слюна. Он этому не учится — рефлекс врожденный.

Теперь предложим, что обстановка усложняется. Не будем гонять каждый раз служителя, чтобы наблюдать, как собака реагирует на его шаги. Возьмем искусственный сигнал. Например, давая собаке пищу, одновременно будем зажигать лампочку. Достаточно 10-12 повторений, чтобы одна вспышка лампочки вызывала у собаки бурную пищевую реакцию. У нее начинает течь слюна, она бросается к лампочке, виляет хвостом, пытается облизнуть лампочку и даже схватить ее в рот, т.е. обращается с лампочкой так, как если бы это был кусок мяса. Иначе говоря, возбуждение от вспышки лампочки, возникшее в зрительном поле, каким-то образом связалось с раздражением от пищи.

Имелась ли у собаки такая врожденная связь? Нет, до опыта собака не реагировала на те же вспышки пищевым поведением.

Значит, эта связь возникла, создалась, замкнулась в ходе эксперимента. Она была приобретена благодаря многократному совпадению во времени зажигания лампочки с последующим появлением пищи. Поэтому такую связь называют «временной связью» в отличие от врожденной. Пищу в данном случае называют подкреплением или безусловным раздражителем. Вспышку лампочки называют сигналом или условным раздражителем.

Весь же этот механизм замыкания временных связей именуют условным рефлексом.

Почему условным? Потому что он не врожден, а возникает лишь при определенных условиях. А именно, когда подкрепление достаточно быстро следует за условным раздражителем, причем безусловный раздражитель сильнее условного.

Величина самого условного рефлекса в определенных пределах зависит от силы условного раздражителя, но в целом он все же всегда слабея соответствующего безусловного рефлекса.

Как показали многочисленные опыты, условные рефлексы могут быть выработаны с любых органов чувств, т.е. на любые ощущения — зрительные, вкусовые, обонятельные, слуховые, кожные, мышечные, с желудка, мочевого пузыря, кишечника и т.д.

В зависимости от безусловного рефлекса, который лежит в их основе, они могут быть пищевыми, половыми, обонятельными, ориентировочными и т.д.

Условный рефлекс, который мы с вами рассмотрели, является искусственным. Он создан в лаборатории с помощью специальных приборов и условий. В жизни для животного сигналами становятся естественные свойства соответствующих безусловных раздражителей: запах пищи, рычание хищника и т.п. Эти сигналы, связавшись через безусловные рефлексы с врожденными реакциями на соответствующие раздражители, начинают управлять поведением животного.