— Охранять, — говорит Брайан, и сразу же их уши подымаются по стойке «смирно». Брайан исчезает, а собаки остаются, пока я с Сорабом ловлю последний солнечный день. Как только мы входим в парадную дверь, собаки остаются на улице и начинают патрулировать территорию.

Уже прошло два дня, как мы живем в этом доме. Он окружен высокими стенами, массивными автоматическими управляемыми воротами, и командой собак, которые патрулируют сад непрестанно. Есть CCTV камеры через каждые несколько ярдов и персонал, наблюдающий за ними в экраны двадцать четыре часа в сутки и обеспечивающий безопасность.

Интересно, где сейчас Блейк и почему он не приходит за мной, но я не чувствую страха. Я знаю, что Сораб, и я находимся здесь в безопасности. Я вспоминаю Билли, но у меня нет никакого способа связаться с ней. Здесь нет не интернета, не телефонной линии. Вечером я одна ужинаю и решаю пораньше лечь спать. Я чувствую себя такой одинокой, но не испытываю грусти. Я знаю, что Блейк где-то претворяет свои планы в жизнь, именно, отблеск которых я так часто видела в его глазах.

2:00 часа ночи, я чувствую, как матрас рядом со мной прогибается.

— Блейк?

— А кого еще ты ожидала?

33.

Я падаю в его объятия, визжа от радости и осыпая его поцелуями, его губы, щеки, веки, руки.

— Прости, я так сожалею, что опять убежала. Я думала, что делаю все правильно.

— Все в порядке. Я знал, что ты бы так поступила. После того, как продала себя ради матери. Я понял, что ты можешь сделать то же самое ради меня.

Я не могу сдержать слез, которые просто ручьем катятся у меня из глаз. Он ничего не понял, у меня просто не было выбора. Мне пришлось нарушить обещание, данное ему.

— Я люблю тебя, Лана Блум, я люблю тебя больше, чем саму жизнь.

— Ох, дорогой. Я так долго ждала, надеясь услышать эти слова.

— Я любил тебя уже очень давно, я думал, ты знаешь. Любой мой поступок говорил об этом. Даже когда ты ушла, я не смог забыть тебя. У нас неразрушимая связь. Неважно, что ты делаешь, я по-прежнему буду рядом. Я всегда есть и всегда буду. Могла ты не выбалтывать?

— Может быть, но не уверена. Почему ты не рассказал мне?

— Потому что я хотел, чтобы мой отец думал, что связь временная. Это дало бы мне время, выстроить свои планы.

— Если бы ты сказал мне, я бы все равно никому не рассказала.

— И принять риск, что ты случайно бы сболтнула при разговоре Билли или Джеку? Нет, ставки были слишком высоки. В нем участвовала ты.

— Ты расскажешь мне все сейчас?

Мгновение он колеблется.

— Ну, пожалуйста.

Он кивает и включает прикроватную лампу, и вдруг я вижу, как ужасно он выглядит. Этот ужас плещется в его глазах, и я хочу, чтобы его там не было. У него взгляд человека, которому ветеринар сообщил, что в конец своей жизни его любимая собака очень страдала. Я кладу ладонь на его щеку.

— Ты в порядке?

— Да. Я находился в безопасности, в то время, как ты были в опасности.

— Насколько ты видишь, я в порядке.

Он делает глубокий вдох, но его грудь сжимается.

— О, Боже, мысль о том, что тебе что-то угрожает…

— Как ты узнал, куда отправить Брайана?

— Наша квартира прослушивается, не только моим отцом, но и мной тоже. Я знал, что он приходил к тебе и о чем был разговор.

— Значит, ты понял, что, когда мы были в отеле «Ритц», я собиралась оставить тебя.

Он кивает.

— Почему ты не попытался остановить меня?

— Единственное, что было на моей стороне — это элемент неожиданности.

— Где твой отец сейчас?

Его глаза становятся холодными и бесчувственными.

— Пятнадцать минут назад он стал жертвой авиакатастрофы.

— Ты убил его, — ахаю я, совершенно в ужасе.

— Да, — категорично и жестко отвечает он.

— Почему? — мой голос, словно шелест.

— Потому что он хотел ликвидировать полностью то, что я люблю больше всего в этом мире. А то, что мой отец хочет, он всегда получает.

— Ты убил своего отца из-за меня? – недоверчиво спрашиваю, по-прежнему до конца не веря. Слова, которые я так долго ждала, теперь осквернены.

— Настоящая проверка любви не в готовности убить кого-то, а быть в состоянии отдать свою собственную жизнь за них. Я думаю, я доказал свою любовь к тебе больше года назад.

— О нет, что ты наделал? — я закрываю от ужаса глаза. — Он не собирался убивать меня. Он просто хотел, чтобы я ушла из твоей жизни. Он собирался создать мне новую личность.

— Моя маленькая невинная, Лана, как мало ты знаешь о нас. Дешевле и гораздо менее хлопотно заказать кого-то убить, чем создавать им новый статус и поддерживать их всю жизнь.

Я отрицательно качаю головой, находясь в состоянии полного шока. Блейк убил своего собственного отца, я не в состоянии поверить в это. Все облажались по полной.

— Ты сядешь в тюрьму?

Он грустно улыбается.

— Сколько миллиардеров ты знаешь, томящихся в тюремных камерах?

— Значит, ты убил его, — говорю я снова, словно если я буду это повторять, что-то изменится.

— И сделал бы это снова.

— Почему он так ненавидел меня?

— Он не ненавидел тебя, Лана. Ты просто стояла на его пути. Он хотел Сораба.

34.

Я ношу этот терновый венец,

Возвышаясь на кресле лжеца

Полный прерывистых мыслей,

Которые не могу восстановить.

Боль, Версия Джонни Кэша

— Сораба? – ахаю я, совершенно запутавшись.

— Ты искала Кроноса. Ты его нашла? — спрашивает он с грустью.

— Твой отец сказал мне, что я должна искать Эль.

— А ты?

Я отрицательно качаю головой. Я не могу вспомнить подробности, все мои мысли находятся в каком полном раздрае.

— Только кратко, на большее не хватило времени. Это имя Всевышнего Бога, прежде чем оно стало универсальным именем Бога.

— Mммнннн, — но он не слушает на самом деле. Он отворачивается от меня, и опирается лбом на ладонь. — Вспомни, когда мой отец сказал тебе, что его отец был банкиром, он банкир, и его сын будет банкиром. Ну, вот кое-что он не сообщил тебе. У моего отца был умерщвленный брат, у меня был умерщвленный брат и брат Сораба может быть тоже умерщвлен.

Я чувствую, как кровь отливает от моего лица. Я хватаю его за руку и разворачиваю лицом к себе.

— Что ты хочешь этим сказать?

В его глазах плещется такая темнота, что мне становится жутко и страшно за него.

— Интересно, как Википедия, трактовала требование высшего Бога?

Мои пальцы становятся ледяными.

— Жертвоприношение первенца, — я щурю глаза. — Ты пытаешься сказать мне, что твоя семья относиться к сатанистам?

— Нет, это грубо и неграмотно. Мы сыны Эль.

Я отсраняюсь от него, чувствуя себя одним из мальчиков ловцов за жемчугом, запутавшимся в водорослях, и начинающим задыхаться.

— Стой, подожди минутку. Я не могу переварить все сразу. Я сожалею, но просто слишком много всего, и от этого я чувствую себя больной, — и даже больше, к горлу подкатывает тошнота.

— Мы рассчитываем, что люди при ближайшем рассмотрении недоверчиво отвернуться, потому что созерцать это слишком ужасно, такова наша защита. Ты все еще хочешь узнать правду, Лана? Ты хочешь узнать какой я монстр, или может нам следует вернуться к тем нам прежним, которыми мы были? Мы можем сколько угодно притворяться, что я — твой рыцарь в сияющих доспехах, и что ты сделала правильный выбор, когда приняла мое предложение, а не Руперта. Но ты сделала свой выбор.

Я пытаюсь глубоко дышать, чтобы выйти из состояния шока. Я хочу знать правду. Всю. Достаточно лжи и претензий. И даже если мне от нее будет слишком больно, я все равно выплыву и достигну поверхности и света.

— Я хочу знать правду, какой бы она ни была, — говорю я ему.