На этом совещании было принято решение форсировать убийство Кирова. Но и это было не все. Кроме убийства Сталина и Кирова, заговорщики планировали теракты против Ворошилова, Орджоникидзе, Жданова, Косиора и Постышева, но такие замыслы нельзя было осуществить на одном энтузиазме.
Для эффективной деятельности необходимы были материальные средства и оружие. Группа террористов в Горьком: Лаврентьев, Храмов, Пугачев, возглавляемая троцкистом Поповым, пыталась осуществить ряд грабежей кассиров в Арзамасе и сельсоветов Ардатовского района. Но из-за недостатка опыта ограбления не удались. Поэтому заговорщики пошли более «цивилизованным» путем.
На одном из совещаний центра Каменев дал поручение Рейнгольду: связаться с заместителем председателя Госбанка СССР Г.М. Арткусом. И летом 1934 года Арткус перевел на нужды центра 30 тысяч рублей. Деньги были переведены под видом сумм на оплату статистико-экономических работ. Пятнадцать тысяч он перевел Картографическому тресту, который возглавлял активный зиновьевец Федоров, и 15 тыс. хозяйственному тресту (Главэнергосети. - К. Р.) Г. Евдокимова.
Такова в самом кратком изложении хронология следствия, проведенного НКВД в первой половине 1936 года. Обсудив эту информацию, 29 июля бюро ЦК утвердило закрытое письмо ЦК ВКП(б) «О террористической деятельности троцкистско-зиновьевского контрреволюционного центра».
В нем сообщалось, что в текущем году НКВД раскрыл несколько «террористических групп» в Москве, Ленинграде, Горьком, Минске, Киеве, Баку и других городах. Ими руководил, направлял деятельность троцкистско-зиновьевский блок, созданный в 1932 году, в составе: от зиновьевцев - Зиновьев, Каменев, Бакаев, Куклин, от троцкистов - Смирнов И.Н., Мрачковский, Тер-Ваганян».
На открытом судебном процессе, состоявшемся 19-24 августа 1936 года по делу «антисоветского объединенного центра» («Процесс 16») были представлены Зиновьев, Каменев, Евдокимов, Бакаев, И. Смирнов, С. Мрачковский, доставленные из политизоляторов. Из ссылки привезли Тер-Ваганяна. Заместитель директора челябинского завода «Магнезит» Е. Дрейцер, бывший заведующий секретариатом ИККИ И. Рейнгольд, сотрудник Наркомата внешней торговли Э. Гольцман были арестованы в мае - июле. Среди арестованных агентов Троцкого были Фриц-Давид, В. Ольберг, К. Берман-Юрин, М.И. Лурье и Н.Л. Лурье.
Суд прошел в Октябрьском зале Дома Союзов. Судьи расположились в массивных креслах, украшенных государственными гербами, за длинным столом, накрытым красной скатертью. Подсудимые сидели за деревянной перегородкой с правой стороны. По бокам и сзади них стояли красноармейцы с винтовками, с примкнутыми штыками. Позади была дверь, за которой находились буфет и комната, где в перерывах подсудимые отдыхали.
Процесс открылся в 12 часов дня. Он проходил при открытых дверях в присутствии зрителей и почти тридцати иностранных журналистов и дипломатов. Представшая на нем группа боевиков и их руководителей и по понятиям того времени, и по современным являлись террористической. Обвиняемые отвечали на вопросы председателя суда довольно лаконично. Почти с подчеркнутой «скромностью».
Государственным обвинителем был Генеральный прокурор Союза ССР Вышинский. В эти дни Сталина в Москве не было. Еще перед началом процесса он, как обычно, уехал в отпуск в Сочи. И 17 августа Ежов и Каганович сообщили ему шифрограммой: «Из представителей печати на процесс допускаются: а) редакторы крупнейших центральных газет, корреспонденты «Правды» и «Известий»; б) работники ИККИ и корреспонденты для обслуживания иностранных коммунистических работников печати; в) корреспонденты иностранной буржуазной печати. Просятся некоторые посольства. Считаем возможным выдать билеты лишь для послов - персонально».
Ответ из Сочи пришел на следующий день: «Согласен. Сталин». Поздним вечером 19 августа Сталин получил новую шифрограмму от Ежова и Кагановича: «Зиновьев заявил, что он целиком подтверждает показания Бакаева о том, что последний докладывал Зиновьеву о подготовке террористического акта над Кировым, о непосредственном исполнителе Николаеве…»
Как и некоторые другие обвиняемые, один из ближайших соратников Зиновьева Евдокимов уже проходил в числе главных обвиняемых по делу «московского центра» в 1935 году. Но на судебном процессе 36-го года вскрылись новые обстоятельства.
Впрочем, приведем текст из стенограммы процесса. Исследуя фрагмент о совещании на квартире Каменева, Вышинский задает подсудимому вопрос: «Так прямо и говорилось - «форсировать убийство Кирова»?
« Евдокимов : Да, так и говорилось…С этой целью осенью 1934 года Бакаев поехал в Ленинград проверить, как идет подготовка террористического акта против Сергея Мироновича Кирова ленинградскими террористами. Эти террористические группы установили слежку за Сергеем Мироновичем Кировым и выжидали удобного момента, чтобы совершить террористический акт».
Повторим, что перед арестом Бакаев работал управляющим Главэнергосети. Другой ближайший соратник Зиновьева Евдокимов, бывший член ЦК и один из лидеров «новой оппозиции», дважды исключавшийся и восстанавливавшийся в партии, накануне ареста занимал должность начальника Главного управления молочной промышленности.
« Вышинский : Убийство Сергея Мироновича Кирова было подготовлено центром?
Евдокимов : Да.
Вышинский : Вы лично принимали участие в этой подготовке?
Евдокимов : Да.
Вышинский : Вместе с вами принимали участие в подготовке Зиновьев и Каменев?
Евдокимов : Да.
Вышинский : По поручению центра Бакаев ездил в Ленинград проверять ход подготовки там на месте?
Евдокимов : Да».
Конечно, подсудимые не горели желанием обнажать свою душу, в ней не было раскаяния. Но можно ли обвинить представителя обвинения в том, что он удовлетворялся лишь лаконичным «Да». Видимо, это надоедает, и он обращается к Бакаеву.
" Вышинский : Вы в Ленинграде виделись с Николаевым?
Бакаев : Да.
Вышинский : По поводу убийства С.М. Кирова договаривались?
Бакаев : Мне не нужно было договариваться, потому что директива об убийстве была дана Зиновьевым и Каменевым.
Вышинский : Но вам говорил Николаев, что он решил совершить убийство Кирова?
Бакаев : Говорил он и другие террористы - Левин, Мандельштам, Котолынов, Румянцев.
Вышинский : Разговор был об убийстве Кирова?
Вышинский : Он проявил свою решимость. А вы как относились к этому?
Бакаев : Положительно».
Из дальнейших вопросов Вышинского Бакаеву выяснилось, что после своей поездки в Ленинград он докладывал Евдокимову и Каменеву о ходе подготовки убийства Кирова и Вышинский спрашивает: «Что он вам передал?»
« Каменев : Он сказал, что организация подготовлена к совершению удара и что этот удар последует.
Вышинский : А как вы к этому отнеслись.
Каменев : Удар был задуман и подготовлен по постановлению центра, членом которого я был, и я это рассматривал как выполнение той задачи, которую мы себе ставили.
(Далее на вопросы Вышинского отвечал Зиновьев).
Вышинский : Обвиняемый Зиновьев, и вы были организатором убийства товарища Кирова?
Зиновьев : По-моему, Бакаев прав, когда он говорит, что действительным и главным виновником злодейского убийства Кирова явились в первую очередь я - Зиновьев, Троцкий и Каменев, организовав объединенный террористический центр. Бакаев играл в нем крупную, но отнюдь не решающую роль.
Вышинский : Решающая роль принадлежит вам, Троцкому и Каменеву. Обвиняемый Каменев, присоединяетесь ли вы к заявлению Зиновьева, что главными организаторами были вы, Троцкий и Зиновьев, а Бакаев играл роль практического организатора?
Каменев : Да».
Каменев дополнил картину подготовки теракта следующим фактом: «В июне 1934 года я лично ездил в Ленинград, где поручил активному зиновьевцу Яковлеву подготовить параллельно с группой Николаева - Котолынова покушение на Кирова. В начале 1934 года мне из доклада Бакаева были известны все детали подготовки убийства Кирова николаевской группой».
