– Вроде того. Есть, тонкости, разумеется, и постепенно ты тоже втянешься и узнаешь их. Пока скажу только, что как производные от людей мутанты мы ещё легко отделались. Из эльфов вампиры получаются куда как более зловредными.

Здесь деятель, видимо собрался увести разговор в сторону, чего мне допускать вовсе не хотелось.

– Погоди про эльфов. Давай с вампирами разберёмся. Правильно ли я понимаю, что вы от условных “демонов” никак не зависите? И если не зависите, то почему тогда условные “ангелы” не в курсе? Или они в курсе, но я всё ещё не понимаю тонкостей?

– Большинство видов вампиров вовсе не самостоятельны, и их довольно много. Наша форма уникальна несвязанным сознанием на основе сознания хомо сапиенс. Отказ от крови помогает нам контролировать свои функции и режимы жизнедеятельности, а прямой контроль со стороны демонов – исключает. Цена вопроса – некоторые вампирские способности: у нас они ослаблены.

– Время от времени для поддержания сил им приходится пить кровь, но донорскую, – вмешалась Цурюпа, – Того, кто пьёт, изолируют, пока придёт в себя.

– Ничего себе! – удивился я и тут же спросил Игната. – И тебя так?

– Приходится. Раз в полгода – это самое редкое, – улыбка Игната вышла искусственной и даже какой-то вымученной.

А меж тем мы добрались. Я хотел попрощаться, но Игнат всё же провёл меня домой и даже самолично проверил все комнаты, убедившись, что меня там никто не поджидал. Потом он умотал, а я завалился хоть немного ещё подремать перед учёбой.

Вот ведь попал я в историю: и днём покоя нет, и ночью не до сладких снов. Однако надо отдать должное: из-за произошедшего я стал чуть больше доверять Игнату и Ордену. «Вампиры хотя бы земляне, – размышлял я, – и они хотя бы спасали меня. А вот Снежаночка, попросту говоря, не позволила им увезти меня в безопасное место. Ангел такой ангел. И впрямь не разобрать их».

После бессонной ночи я, конечно, весь день клевал носом, и Маруся не упускала случая поддеть меня за это. Интересно, что Катя Цурюпа была, как всегда, бодра и весела, хотя, как понимаю, спать ей довелось значительно меньше, чем мне. А вот, поди же ты: как и раньше с неизменным успехом отшивает доброхотов от Милы, которая сегодня особенно тиха. Не иначе, ей крупно влетело за вчерашнее (с чего бы, кстати?). Пока я над этим думал, уроки шли своим чередом. Подобралась большая перемена, и стоило мне устроиться на парте, чтобы немного вздремнуть перед английским (хоть десять минуточек, пока Маруся где-то бегает!) передо мной возникла Снежана.

Как водится, именно “возникла”. Ходит она только от синтезатора к микшеру и обратно.

– Что? – поинтересовался я не слишком-то вежливо. А чего можно было ждать после ночных событий?

– Прости за вчерашнее.

«Так, стоп-стоп-стоп-СТОП! Ещё раз!»

– Прости. Ты рискуешь, но тебя же держат в неведении. Я получила разрешение сообщить тебе подсказку.

Я весь превратился в слух (именно так о моём состоянии пишут в дурацких книжках), позволив Снежане продолжать:

– В ближайшее время возникнет крайне опасная ситуация, в которой не будет иного выхода, кроме как разрубить грань между пространствами и уйти через проём на другой план. Для этого тебе нужно будет воспользоваться твоей гитарой. Кроме того, при любом контакте с противником тебе разрешается применять гитару для отражения атак и уничтожения нападающего. На этом всё. К сожалению.

Снежана развернулась и вышла.

Я сидел ошарашенный и снова и снова повторял про себя её речь.

– Яр! А что это к тебе Снежана Варяг подходила? – спросила меня моя одноклашка, Рита Вишневская, сидя на окне. Не понял: она что, видела нашего ангела? Никто её не замечает в упор, а тут прям такая зоркая – подумать только.

– Да так. Дела группы, – скрытно ответил я, но вопрос мне очень не понравился.

«Что за интерес, скажите на милость? Неспроста!»

– Рит, а ты видела, как она зашла в кабинет? – спросил я.

– Не-а, я на улицу смотрела – там Мила Краснова разминается перед кроссом (тут все наши парни убежали к окнам), обернулась – а Снежана уже здесь.

– Ясно. Значит, на Милу засмотрелась, – поддел я Риту, впрочем, без особого веселья, просто ради поддержания беседы.

– ПФ! – ответила мне Рита и отвернулась обратно к окну. А я принялся соображать. Снежана не шутит, и, если она предупреждает о неприятности, значит, дело плохо. Гитарой воспользоваться – для чего? Чтобы пространства разрубать? Самое неприятное: она знает, что говорит, и никакой ошибки быть не может. Чудовища уже были, в ином пространстве я уже блуждал – что дальше? Ученики школы превратятся в зомби? Хорошо, хоть гитара со мной: я теперь её постоянно с собой таскаю, как дурак. Ну, или не как дурак, но всё равно.

«Кстати, а как ей можно рубить пространства? Или даже не пространства, а эти – грани между ними, она ведь так сказала? До чего же надоела вся эта конспирация! Взвалили на меня свои заботы, да ещё загадки подкидывают бесконечно – это же просто уму непостижимо!» – сетовал я.

А звонка всё не было.

И Маруся куда-то запропастилась.

Я поднялся с места и оглядел кабинет. Мужская половина класса столпилась у окон, наблюдая за Милой – вот и всё, что можно было сказать по поводу увиденного. Однако, где же всё-таки наша егоза?

– Народ, а Светину видел кто?

– В столовке вроде! – ответили мне.

«Ах, ну да – перекусить бы! Две минуты до начала урока – она обычно уже в классе… Нутром чую, что-то не так, да и мысли путаются».

Я снова сел на место – не бежать же за этой неугомонной девчонкой не пойми куда – я же не нянька ей, так ведь? Пусть эльфы с вампирами переживают, в самом деле. Хотя, признаться честно, я всё же обеспокоился.

Чирикнул телефон – это пришло сообщение от Игната. «Не смогу быть на репетиции», – прочёл я и сразу придумал отповедь: «А с чего вдруг ты мне-то пишешь? Командирше нашей пиши, артист!»

Пока набирал ответ, прозвенел звонок на урок. Наконец-то! Все наши разбежались по местам, а Маруся так и не появилась. И учительница – тоже.

Посидели тихо, подождали: прошло пять минут, десять минут – где все?

Одноклассники начали болтать, беззаботные, а я продолжил дёргаться, ощущая себя как на иголках. В конце концов, я не нашёл ничего лучше, кроме как громко сообщить всем, что иду в учительскую, и вышел.

Как же тихо в коридорах во время уроков – ужас, да и только! Любой звук гулко отражается от стен и разносится во все уголки. Пальцами не щёлкнуть, во всех кабинетах этажа сразу узнают и выскочат возмущаться.

А вот нечего пальцами своими щёлкать! Ты сюда щёлкать пришёл или учиться?

Делать нечего, надо идти выяснять, что происходит. Стараясь не топать, я сбежал на этаж ниже и двинулся по длинному темноватому коридору между корпусами. Чтобы вы не подумали лишнего, в этом коридоре у нас всегда так: кабинеты располагаются с обеих сторон, поэтому окон и нет, только закрытые двери. И если с одного конца этот коридор упирается в небольшую рекреацию перед актовым залом, то с другой – в основной корпус, где тоже все окна в классах. Видите, дневному свету тут неоткуда взяться, вся надежда только на лампы, которые вечно перегорают.

Вот по этому сумрачному коридору я и шёл.

Штирлиц, тоже мне!

Дверь в учительскую – в дальнем конце, лишь немного не доходя до актового зала.

Дальше – небольшая лестница, на которую выходит дверь приёмной директора. А если спуститься по оной лестнице – окажетесь в холле рядом с дверью в столовку. Может, Марусю поискать? Нет, потом: сперва в – учительскую.

Помешкав, я легонько постучал в дверь, потом надавил на ручку и попытался открыть. Закрыто. «Ну-ну. Тогда продолжим розыски: добежим-таки до столовой». Немного ускорившись, я проследовал было привычным маршрутом, но задержался около двери в приёмную.

Тихо.

«Что-то слишком тихо. Даже секретарь не щёлкает мышкой!» – пронеслось в голове.

«Надо заглянуть», – решил я. Сомневался, конечно, ведь это же ненормально, если голова ученика посреди урока просовывается в незакрытую дверь директорской приёмной! То-то влетит мне, если подозрения неверны, и там на самом деле кто-то всё же присутствует… надо бы надёжное оправдание придумать. Интересно, а то, что я пытаюсь выяснить причину отсутствия учителя – достаточные основания для вторжения?