Послы к монгольским великим ханам Карпини и Рубрук
При Чингисхане и его преемниках, великих ханах Угедее и Мункэ, ранняя военно-феодальная Монгольская империя достигла размеров, неслыханных в истории человечества. В результате ряда грабительских походов монгольская знать, возглавлявшая дружины своих военных слуг — нукеров, к середине XIII в. завоевала Северный Китай [208], Туркестан, Иранское нагорье, Месопотамию, Закавказье и Восточную Европу. Монгольские походы сопровождались чудовищным разорением завоеванных стран и разрушением их производительных сил. В руки монгольской феодальной верхушки попадала огромная военная добыча. Ставки ханов, окруженные феодалами, стали обширными рынками, где можно было очень выгодно сбывать драгоценности, ткани, меха, различные диковинки и другие предметы роскоши. Европейцы узнали об этом и оценили выгоды торговли с богатыми монголами отчасти со слов западноазиатских купцов, отчасти от первых послов, отправленных в Центральную Азию римским папой и французским королем.
Азиатские воины (рисунок XIV в.)
Теснимые в Восточное Средиземноморье победоносными мусульманскими войсками, христианские правители эфемерных феодальных государств, основанных крестоносцами на Ближнем Востоке, обращались за помощью к своим западноевропейским покровителям — к папе и католическим королям. А те рассматривали монголов как своих вероятных союзников в борьбе с мусульманами. Поэтому в 40-х и 50-х гг. XIII в. из Западной Европы к монгольским ханам отправлялись миссии, причем на послов возлагались, кроме дипломатических и религиозных поручений, еще и специальные задания по разведке. Папа Иннокентий IV использовал для этой цели наиболее образованных нищенствующих монахов незадолго до того организованных орденов — Доминиканского и Францисканского.
Посланные папой францисканцы Джованни дель Плано Карпини и Бенедикт Поляк (из Вроцлава) шли в столицу монголов Каракорум [209] северным путем. Они вышли из Лиона (Франция) в 1245 г., пересекли Центральную Европу, русские земли, в то время уже захваченные монголами Кыпчакской (Золотой) Орды, прикаспийские степи и часть Центральной Азии. В Каракорум они попали в 1246 г., когда из всех областей Азии, завоеванных монголами, в ставку новоизбранного великого хана Гуюка прибывали делегации от покоренных оседлых народов и кочевых племен. Около 4 тыс. собравшихся посланцев принесли своему властелину присягу на верность. Плано Карпини и его спутники использовали это исключительно благоприятное обстоятельство для сбора сведений о Монгольской империи и народах, населяющих ее. Папские послы здесь впервые познакомились с китайцами и искусством китайских ремесленников. В ставке Гуюк-хана Плано Карпини встретил группу русских, в том числе великого князя Ярослава Всеволодовича (который вскоре был отравлен), отца Александра Невского. Весной 1247 г. францисканцы пошли обратно той же северной дорогой и благополучно вернулись в Лион. Плано Карпини представил папе «Исторический обзор» (в русском переводе «История монголов») о нравах монголов, их жизни, религии и государственном устройстве. Его обзор дополняется и уточняется данными, записанными при дворе папы со слов его спутника Бенедикта Поляка: «Поручение от верховного первосвященника, — пишет во введении Плано Карпини, — выполнено со тщанием как нами, так и… братом Бенедиктом, который был участником наших бедствий и толмачем».
Вскоре после Карпини, в 1249 г., Каракорум посетил посол французского короля-крестоносца Людовика IX Святого доминиканский монах Андре Лонжюмо. Отчет о его путешествии не сохранился, а есть только редкие упоминания о нем в рассказах его современников, в частности у Рубрука. Лонжюмо ехал в Каракорум через Сирию, Ирак, Иран и закаспийские пустыни.
Важные географические сведения собрала другая (францисканская) миссия в Каракорум — фламандца Гильома (Виллема) Рубрука. Она была отправлена из г. Акка (Северная Палестина) Людовиком IX Святым после неудачного похода в Египет. Король надеялся найти в великом хане союзника против мусульман. Зимой 1252–1253 гг. Рубрук пересек Черное море и высадился в крымском порту Солдайя (теперь Судак). Отсюда он двинулся на восток в мае 1253 г. и через два месяца на волах добрался до низовьев Волги. Рубрук подтверждает, что она впадает в замкнутое Каспийское море, а не в залив Северного океана, как считали почти все античные географы, кроме Геродота и Птолемея: «Брат Андрей [Лонжюмо] лично обогнул две стороны его, именно южную и восточную, я же другие две, именно северную [и]… западную». Рубрук указывает, что горы поднимаются на западе (Кавказ), на юге (Эльбурс) и на востоке от Каспия, вероятно подразумевается под восточными горами отчетливо выраженный обрыв — Западный Чинк Устюрта, пересеченного Лонжюмо. В середине сентября францисканец двинулся вновь на восток. Дальнейший путь от Каспия он проделал верхом.
Из отчета Рубрука можно лишь в самых общих чертах определить его маршрут. Он ехал на восток несколько севернее Аральского моря и Сырдарьи. После долгого пути через бескрайние степи, где лишь изредка у рек встречалась древесная растительность, он достиг гор (Каратау), а перевалив их, попал в долину р. Чу. Затем путь шел через горы (Заилийский Алатау) в долину р. Или, «текущей к большому озеру» (Балхаш), и вдоль северного подножия Джунгарского Алатау к озеру Алаколь. Оттуда монах проник, вероятно, через Джунгарские Ворота в долину Черного Иртыша. Далее дорога проходила через полупустыню и путнику встречались только монголы, размещенные вдоль большого тракта. В конце декабря 1253 г. на безбрежной равнине Рубрук увидел Каракорум — временную ставку Мункэ, великого хана монголов. Здесь он встретил ремесленников-европейцев, в том числе русских и даже одного француза — ювелира. Монгольская столица, окруженная земляным валом, не произвела на него впечатления, за исключением двора великого хана. Поразило монаха другое — наличие, кроме языческих, вероятно, буддийских храмов, двух мечетей и одной христианской (несторианской) церкви — доказательство непонятной для средневековых католиков веротерпимости монголов.
Мункэ-хан передал послу письмо французскому королю. Он называл себя в этом письме владыкой мира и требовал от французов присяги на верность, если они хотят жить с ним в мире. Спутник Рубрука, монах-итальянец Бартоломео (из Кремоны), остался при местной христианской церкви. Рубрук же летом 1254 г. отправился обратно. На этот раз он ехал к нижней Волге северным путем, так что Балхаш остался к югу от него. Осенью он двинулся на юг вдоль западного берега Каспийского моря через Каспийские Ворота, пересек Армянское нагорье, перевалил Восточный Тавр и, выйдя к Средиземному морю, прибыл в Ливан в свой монастырь в середине августа 1255 г.
Рубрук первый в европейской литературе указал на одну из основных черт рельефа Центральной Азии — на наличие Центрально-азиатского нагорья. Этот вывод сделан из наблюдений над направлением течения азиатских рек, встречавшихся на пути: «Во всю дорогу я отметил только одно, о чем мне сказал в Константинополе… Балдуин де Гэно, который был там:…он всю дорогу… поднимался и никогда не спускался. Ибо все реки текли с востока на запад или прямо, или не прямо, то есть с наклоном к югу или к северу». Рубрук описал также, конечно в общих чертах, по расспросным данным, ряд стран Центральной и Восточной Азии. Он указал, что Катай (Северный Китай) прилегает на востоке к океану. Он первый из европейцев совершенно верно предположил, что серы античной географии и катайцы — один и тот же народ. Он собрал, правда скудные и иногда неверные, сведения о маньчжурах, корейцах и о некоторых народностях Северной Азии.
В истории ознакомления Западной Европы с Азией миссии XIII в. сыграли все же не очень большую роль, особенно в изучении географии материка. Правда, записи послов-францисканцев о быте жителей посещенных ими стран, о религии и военной организации монголов и т. д. до сих пор представляют большой интерес и являются важными историческими документами. Но наблюдательность этих дипломатов и шпионов в рясах была ограничена их схоластическим католическим образованием.
