Из объективного положения пролетариата, как класса людей, лишенных частной собственности, продающих свою рабочую силу и эксплуатируемых, рождается ведущая, революционная тенденция развития этого класса, тенденция решительной, бескомпромиссной борьбы с капитализмом. Из объективного участия в капиталистическом производстве и признания условий этого способа производства вытекает тенденция к тем или иным формам соглашательства и социальных компромиссов, которая на определенных этапах и в определенных условиях может захватывать ту или иную часть рабочего класса. В конечном счете побеждает революционная тенденция, но она побеждает в борьбе против соглашательства.
С названным выше противоречием органически связано и переплетено другое. С одной стороны, пролетарии организуются, сплачиваются, объединяются, воспитываются, закаляются всем ходом капиталистического производства, организацией труда на крупных предприятиях, борьбой классов. В процессе всего этого пролетариат осознает себя как могучую революционную силу, успех борьбы которой зависит от классовой солидарности. Возрастание, сплочение пролетариата является исторической закономерностью. С другой стороны, как говорится в «Манифесте», «организация пролетариев в класс, и тем самым – в политическую партию, ежеминутно вновь разрушается конкуренцией между самими рабочими»[149]. Такая конкуренция является оружием буржуазии в ее борьбе против пролетариата. Она создает питательную среду для политики разъединения рабочего класса по различного рода профессиональным группам, для демагогических социальных маневров со стороны буржуазии.
Объективные процессы, и прежде всего развитие производительных сил, способствуют преодолению разобщающей тенденции, однако это требует осознанных, организованных и целеустремленных действий[150]. Первая глава завершается выводом о неизбежности победы пролетариата.
II глава носит название «Пролетарии и коммунисты». Эта тема непосредственно рассматривается в начале главы. В целом же предметом ее является предстоящий процесс коммунистического преобразования общества. Таким образом, в I главе прослеживается развитие до революции, а во II главе – после нее.
Авторы вскрывают диалектику взаимоотношения партии и класса. Они показывают, что у коммунистов «нет никаких интересов, отдельных от интересов всего пролетариата в целом». Вместе с тем коммунисты отличаются тем, что они всегда являются представителями интересов всего освободительного движения пролетариата в целом. Маркс и Энгельс подчеркивают авангардную роль коммунистической партии как в политике, так и в теории.
Как бы подхватывая основной вывод I главы, авторы в начале II главы пишут: «Ближайшая цель коммунистов та же, что и всех остальных пролетарских партий: формирование пролетариата в класс, ниспровержение господства буржуазии, завоевание пролетариатом политической власти»[151]. Развивая затем мысль о коммунизме как действительном движении, авторы формулируют тот важный тезис, что коммунизм есть теоретическое выражение пролетарского движения.
Проблема освещения роли авангардной революционной партии пролетариата в «Манифесте» до сих пор является излюбленным объектом спекуляций враждебных марксизму буржуазных исследователей. В основе этих спекуляций обычно лежит утверждение, будто в данной работе Маркса и Энгельса отрицается необходимость объединения коммунистов в отдельную партию и отсутствует идея их авангардной роли. В 40-е годы XIX в. в условиях, когда рабочее движение еще не было развито, Маркс и Энгельс называли пролетарской партией любые объединения рабочего класса, которые вели политическую борьбу. Но наряду с ними формировалась уже коммунистическая партия, которая и должна была выполнить задачи авангарда, призванного руководить всеми формами классовой борьбы пролетариата. По этой причине основоположники марксизма, обосновывая авангардную роль коммунистической партии, неизменно подчеркивали неразрывное единство между всеми отрядами рабочего движения.
Подлинный мотив всех попыток «переосмыслить» позицию по вопросу об авангардной роли революционной партии, зафиксированную авторами «Манифеста», составляет четко выраженная идеологическая установка. Она состоит в том, чтобы противопоставить и в этой сфере Маркса и Энгельса Ленину и тем самым выхолостить революционное содержание трудов основоположников марксизма. В отстаивании этих фальсификаторских конструкций с единодушием объединяются антикоммунисты всех оттенков: и откровенно буржуазные идеологи, и правые социалисты, и представители различных левацких кругов.
Основная часть II главы посвящена опровержению обвинений коммунистов в том, что они якобы хотят уничтожить: 1) собственность, 2) семью, 3) национальность, отечество, 4) религию и мораль. В связи с вопросом о собственности затрагиваются три других: о личности, о стимулах к труду и об образовании; в связи с вопросом о семье – проблема воспитания. А вопрос о религии и морали расширяется до проблемы общественного сознания вообще.
На первый взгляд указанные четыре пункта антикритики представляют собой лишь опровержение наиболее распространенных обвинений в адрес коммунистов. Однако при ближайшем рассмотрении удается обнаружить, что выделение именно таких вопросов и в такой именно последовательности не только не случайно, но обусловлено определенной внутренней логикой. Первые три пункта соответствуют трем типам общественных отношений: производственным (собственность), семейным, национальным; они мыслятся как отношения трех различных уровней или масштабов: в масштабе каждого данного общества, семьи и между странами. Четвертый пункт закономерно следует за ними, поскольку формы общественного сознания являются производными от общественного бытия.
Такая последовательность (собственность – семья – нация – сознание) соответствует общей материалистической концепции авторов «Манифеста», согласно которой структура общества складывается из ряда звеньев: производительные силы – производственные и другие общественные отношения – политическая надстройка – формы общественного сознания. В этой связи следует обратить внимание на то, что именно в «Манифесте» впервые прямо проведено различие между «производственными отношениями» и «всей совокупностью общественных отношений», тогда как в других работах того же периода производственные отношения и общественные отношения часто в определенном смысле как бы отождествлялись[152].
Опровергая обвинения противников, авторы «Манифеста» так или иначе характеризуют соответствующие стороны будущего, коммунистического общества. Затем они как бы возвращаются к тому моменту, к которому подвело читателя изложение в конце I главы, и теперь в заключение II главы рассматривают три вопроса: пролетарская революция, переходные мероприятия, общая характеристика коммунистического общества. Очень четко сформулированы две общие задачи диктатуры пролетариата: 1) последовательно отобрать у буржуазии все средства производства и сосредоточить их в руках пролетарского государства – «в руках государства, т.е. пролетариата, организованного как господствующий класс»[153], иначе говоря, превратить частную собственность на средства производства в общественную (в данный период государственную) собственность и 2) «возможно более быстро увеличить сумму производительных сил», т.е. максимально быстро увеличить производство.
Программа конкретных переходных мероприятий хотя и представляет собой переработку аналогичной программы, намеченной Энгельсом в «Принципах коммунизма», но содержит некоторые новые моменты и отличается большей логической последовательностью. В целом здесь можно установить соответствие между первой общей задачей диктатуры пролетариата и первыми шестью пунктами этой программы, между второй общей задачей и остальными четырьмя пунктами. Обе части сводятся в конечном счете к разрушительной и созидательной задачам преобразования общества.
