24) «Эти герои думают лишь об уничтожении фраз, а отнюдь не об изменении тех отношений, из которых эти фразы должны были возникнуть… У них вообще все дело сводится к тому, чтобы сочинять новые фразы для истолкования (Interpretation) существующего мира, – фразы, которые тем определенней принимают характер смехотворного бахвальства, чем больше эти люди воображают себя поднявшимися высоко над миром и чем больше они противопоставляют себя миру» (т. 3, стр. 394).
25) «Суть дела такова. Буржуазная и особенно мелкобуржуазная и мелкокрестьянская собственность сохраняется, как мы видели, в „Союзе“ (штирнеровском). Изменяется только интерпретация (Interpretation), „точка зрения“» (т. 3, стр. 406).
Теперь, после того как мы столь подробно обозрели все эти факты, нетрудно перейти к их обобщению, путем их сопоставления сделать определенные выводы.
Прежде всего можно констатировать, что содержание одиннадцатого тезиса имело определенную предысторию, было подготовлено в предшествующих работах (см. цит. 1 – 9) и что оно широко использовано и развито в «Немецкой идеологии» (13 – 25). Более того, это – один из лейтмотивов «Немецкой идеологии» (13) и не случайно, что здесь мы находим ключ к действительному пониманию этого тезиса (14). Анатомия человека – ключ к анатомии обезьяны. Это относится в особенности к пониманию первой половины тезиса (Interpretation) (12). В «Немецкой идеологии» в четырех местах (14, 18, 34, 25) полностью выявляется смысл этого термина. Об органической связи «Тезисов о Фейербахе» с «Немецкой идеологией» свидетельствует между прочим и тот факт, что этот термин фигурирует в «Тезисах о Фейербахе» и неоднократно используется в «Немецкой идеологии», но не встречается в более ранних произведениях. Как видно из сопоставления одиннадцатого тезиса с четвертым (11), Маркс противопоставляет понимание (verstehen) – интерпретации (interpretieren).
Уже в работах, предшествовавших «Тезисам о Фейербахе», Маркс и Энгельс подвергли критике идеалистическую тенденцию заменить фактическое преобразование действительности посредством революций – чисто теоретической критикой существующего. Сначала это было сделано во «Введении к критике гегелевской философии права» и в «Экономическо-философских рукописях» (2, 5), затем – в развернутом виде против Б. Бауэра и его направления – в «Святом семействе» (6 – 8). В «Немецкой идеологии» Маркс и Энгельс опираются в этом плане не только на «Тезисы о Фейербахе», но и прямо на «Святое семейство» (20). Критика идеализма углубляется. Авторы «Немецкой идеологии» показывают, что чисто теоретическая критика перестает быть действительной критикой и превращается в примирение с действительностью, в признание существующего посредством его иного истолкования (интерпретации). В этом плане Маркс и Энгельс подвергают критике и младогегельянцев вообще (14) и каждого из его главных представителей в отдельности – Фейербаха (15, 17), Бауэра (18) и Штирнера (19 – 25).
В «Святом семействе» и в связанном с ним наброске «Гегелевская конструкция феноменологии» Маркс вскрыл теоретический источник отождествления критики с изменением действительности. Этим источником явилась идеалистическая концепция, развитая Гегелем в его «Феноменологии духа» (7 – 9). Полная зависимость младогегельянцев от Гегеля выясняется и в «Немецкой идеологии». Но здесь, сверх того, Маркс и Энгельс развивают свою практически-критическую точку зрения как прямое следствие материалистического понимания истории: «не критика, а революция является движущей силой истории» (16). Наконец, здесь, как и в «Тезисах о Фейербахе», новый, практический материализм выступает как теоретическая основа коммунизма и действительный коммунизм противопоставляется мнимому «коммунизму» Фейербаха (15 – 17).
Как и в предшествующих работах, здесь констатируется, что младогегельянцы, вопреки своим миропотрясающим фразам, – величайшие консерваторы (8, 14, 22). Вместе с тем здесь показано, что их теоретическое бахвальство выражает лишь их практическое бессилие (23, 24).
В контексте приведенных высказываний Маркса и Энгельса, которые отражают процесс формирования и развития идеи одиннадцатого тезиса, становится понятным и подлинный смысл этого тезиса. Маркс не противопоставляет объяснение в положительном смысле слова, точнее понимание, и изменение мира, так как сознательное, целенаправленное изменение его невозможно без действительного понимания. Но понимание и критика – не самоцель, а средство для практического преобразования. Если философ ставит своей целью лишь познание мира, тогда его имманентной тенденцией будет стремление перейти к простой интерпретации существующего. Только тогда возможно действительное познание, когда конечной целью теории является изменение мира (2, 3, 11, 22).
Наконец, логично сделать и такой вывод: так как все высказывания, содержащие идею одиннадцатого тезиса, в произведениях до «Немецкой идеологии» (1 – 12) принадлежат Марксу, то очевидно, что и в «Немецкой идеологии» (13 – 25) эта мысль исходит от Маркса.
После всего сказанного можно констатировать, что почти все основные положения «Тезисов о Фейербахе» нашли свое отражение и получили дальнейшее развитие в «Немецкой идеологии». Более того. В первоначальной части рукописи главы о Фейербахе страницы 3 – 7 отсутствуют, а на стр. 8 продолжается критика Фейербаха. Логично поэтому предположить, что, если бы в нашем распоряжении был полный текст этой рукописи, тогда перед нами предстала бы еще более глубокая связь по содержанию между «Тезисами о Фейербахе» и «Немецкой идеологией».
Итак, общность между этими двумя произведениями очевидна. В чем же различие между ними и есть ли оно вообще? Каково соотношение между ними по степени зрелости?
Ответить на этот вопрос не очень легко. Ведь для того, чтобы возможно было сравнение двух произведений в каком-либо одном отношении, они должны быть сопоставимы в других отношениях. А именно это условие и не выполняется в данном случае. Предметы того и другого произведения не тождественны. А чисто количественное различие (5 страничек в записной книжке – и два тома, составившие бы 50 печатных листов) столь велико, что переходит в глубокое и разностороннее качественное различие.
Чтобы сравнить эти два произведения по степени зрелости, надо прежде выяснить, в чем специфическое отличие каждого из них от всех предшествующих, иначе говоря – в чем заключается то специфически новое, что отличает каждое из них от всех предшествующих работ Маркса и Энгельса.
Специфика «Тезисов о Фейербахе» состоит в следующем. Во-первых, здесь Маркс впервые окончательно размежевался с Фейербахом и тем самым со всем предшествующим материализмом и со всей прежней философией вообще. Старому, созерцательному материализму Маркс противопоставил новый, – практический материализм. Следовательно, здесь впервые Маркс сформулировал специфические черты нового мировоззрения. Во-вторых, здесь Маркс впервые всесторонне разработал категорию практики – как основы, критерия и цели познания. Введение критерия практики в теорию познания явилось гносеологической основой революционного переворота в философии.
«Немецкую идеологию» можно отличать от всех предшествующих произведений Маркса и Энгельса по чему угодно. Здесь очень многое было сделано или сказано впервые. К «Немецкой идеологии» восходит формула: бытие определяет сознание. Здесь впервые высказана идея диктатуры пролетариата. Здесь впервые созданная Марксом теория классов и классовой борьбы обнаруживает все свои специфические черты. Здесь материалистическое понимание истории впервые разрабатывается всесторонне, как система, и впервые появляется сам термин «материалистическое понимание истории». Здесь возникает учение об общественных формациях. Здесь завершается критика младогегельянцев. Здесь в отличие от «Святого семейства» Маркс и Энгельс выступают уже не как «реальные гуманисты», а как коммунисты.
Этот перечень можно было бы значительно продолжить. Но все подобного рода отличительные черты являются либо производными, либо не самыми существенными.
