Уилл нерешительно остановился, робко улыбнувшись.

- Так я и знал, что вы здесь, - сказал он, пытаясь отогнать от себя непонятную тревогу, поднимавшуюся в груди. Он что-то сделал не так? - Ну как... как всё прошло?

- Что прошло? - спросил Риверте - до странного чужим, равнодушным голосом. Уилл прочистил горло.

- Ну... всё. Ужин. Вечер. Я вас почти не видел. Мы с Гальяной...

- Вы с Гальяной, - повторил Риверте, покачав головой. - Надо же было вам пять лет жить с этим маленьким гадом бок о бок, чтобы я услышал от вас наконец это "мы с Гальяной".

- Шесть, - поправил Уильям. Риверте снова бросил на него странный взгляд, полный одновременно ласки и отчуждения.

- И верно, - сказал он. - Шесть. Уильям, идите ко мне.

Уилл подошёл. Риверте смотрел, как он подходит, чуть откинув голову, словно любуясь им или пытаясь запомнить, как он выглядит. Потом отложил бумаги, которые держал в руках, и, положив ладонь Уиллу на шею, притянул его к себе.

Уилл стоял неподвижно, чуть запрокинув голову - Риверте был заметно выше его, и Уилл был обречён всю жизнь тянуться за его поцелуями. В этом поцелуе было что-то лихорадочное, нетерпеливое - не было привычной ленцы, неторопливой уверенности и обволакивающей теплоты. Не обычный приветственный утренний поцелуй, и не дразнящее приглашение к соитию - что-то... что-то другое.

И это "что-то другое" Уиллу настолько не понравилось, что он отстранился, разорвав поцелуй первым, чего почти никогда не делал. Его ладонь упёрлась Риверте в грудь. Граф не переоделся после бала, только снял камзол, небрежно бросив его на спинку кресла. На нём всё ещё оставалась парадная сорочка, и густо накрахмаленные кружева резали Уиллу ладонь.

- Что случилось? - спросил он.

Риверте выгнул бровь - чуть менее непринуждённым и чуть более манерным движением, чем обычно.

- С чего вы взяли, будто что-то случилось?

- Я не слепой. Всё прошло плохо? Бал...

- К чёрту бал, Уильям, - с внезапной усталостью сказал Риверте - и тут же добавил, видимо, заметив смертельную обиду в глазах Уилла: - Проклятье, да не делайте же такое лицо! Вы мне сердце разрываете. И если уж это не даёт вам спать по ночам, то знайте, что вы отлично справились.

- Правда? - с бесконечным облегчением спросил Уилл.

- Нет, наглое враньё. Когда я это я говорил вам правду о ваших достоинствах?

- Ну... пару дней назад, во дворце, вы сказали, что у меня гибкое и развратное тело, - слегка улыбнулся Уилл. Риверте окинул его задумчивым взглядом, словно подумывая, не взять ли свои слова назад. Потом его рука соскользнула с шеи Уилла ему на спину, а оттуда на талию, медленным, осторожным, почти трепетным движением.

- Да. Это правда. Вы всегда умели поймать меня на слове.

- Фернан, скажите мне, что случилось?

Рука на его поясе затвердела. Риверте терпеть не мог, когда Уилл называл его по имени - может быть, оттого, что это оживляло не самые приятные воспоминания, а может, это просто делало его беззащитным. Уилл знал это и старался не злоупотреблять запрещённым оружием, однако сейчас не удержался - что-то происходило, он видел это и хотел разобраться во всём.

Риверте смотрел ему в лицо ещё несколько мгновений. Потом убрал руку с его пояса и указал на стол.

- Там стоит бутылка. Я ещё не открывал её. Откупорьте и дайте сюда.

Граф Риверте так и не избавился от своей привычки пить по утрам, хотя Уилл теперь редко составлял ему компанию. Он старался относиться к этому снисходительно, зная, что в некотором смысле алкоголь заменяет Риверте сон, помогая ему снять напряжение и расслабиться после безумных дней и ночей, в круговерти которых проходила вся его жизнь. И тем не менее он слегка хмурился, открывая бутылку и наливая вино в стоящий рядом с нею бокал.

- И себе, - потребовал Риверте, и Уилл вздрогнул, но не стал спорить.

- За что мы пьём? - спросил Уилл, когда Риверте, приняв бокал из его руки, задумчиво крутанул хрустальную ножку в пальцах, не спеша отпивать.

- Вероятно, - сказал он медленно, всё так же разглядывая тёмную поверхность вина, - за будущую сиру Риверте.

И, резко вскинув руку, осушил бокал до дна одним залпом, быстро и свирепо, как будто боясь передумать.

Уилл смотрел на него пару мгновений. Потом тоже отпил один глоток, и больше не стал. Вино было терпким, слишком кислым. Уилл любил сладкие белые вина, а Риверте - красные сухие. И если бы это было единственным и самым значительным различием между ними...

Риверте со стуком поставил бокал на стол. В его глазах сверкнуло раздражение.

- Вы оглохли, сир Норан?

- А? - вскинув на него глаза, растерянно произнёс Уилл.

- Я говорю - тугоухость сиры Руппо оказалась заразна? Вы что, не слышали, что я сейчас сказал?

- Что мы пьём за будущую сиру Риверте.

- Да, - резко сказал граф. - Ну и?

- Ну и? Что? - пробормотал Уилл, отворачиваясь и ставя бокал на стол. - Мы за это выпили.

Ему было трудно выдерживать на себе этот взгляд. Смысл сказанного понемногу доходил до него, и всё, что он чувствовал, было... да ничего он на самом деле не чувствовал. Разве он вправе чувствовать что бы то ни было?

- Уильям?

- Ну что? - обернулся тот, вскидывая на Риверте прямой и едва ли не гневный взгляд. - Чего вы от меня ждёте, монсир? Истерики? Думаете, я начну биться в судорогах? Может, мне запрыгнуть на подоконник и возопить, что мир жесток, и я сейчас расшибу себе голову о камни внизу?

- Ну зачем же такие крайности, - проговорил Риверте. - Вполне достаточно было бы просто запустить в меня чернильницей.

- Это могла бы сделать хозяйка вашего дома, монсир, но я ею, по счастью, не являюсь. Я всего лишь ваш любовник, ренегат из Хиллэса, и меня никоим образом не касаются ваши решения и ваша жизнь...

Он ещё не договорил, когда Риверте шагнул вперёд и обнял его. Не целовал на этот раз, просто притянул к груди и сжал с такой силой, что Уилл задохнулся, осёкшись на полуслове. Его подбородок ткнулся в плечо Риверте, и Уилл закрыл глаза, чувствуя, как ходуном ходят мускулы на этом плече под тонким батистом сорочки.

- Я такая бессердечная скотина, - хрипло сказал Риверте ему в волосы, и в его голосе звучало такое искреннее огорчение, что Уилл невольно фыркнул.

- Новость, устаревшая ещё в прошлом столетии.

- Ага, так я и знал! Вот и скороспелая месть. Как гнусно с вашей стороны напоминать мне о моём возрасте, вы же знаете, что это моё больное место. Не подозревал, что вы так мелочны.

- А я-то думал, вы меня отменно знаете, господин граф.

- Я тоже так думал, - вздохнул Риверте, неохотно отпуская его.

Всё хорошо, подумал Уилл. Ну, что ж, он женится - так и что? Странно, на самом деле, что, будучи единственным наследником одной из знатнейших фамилий Вальены и разменяв четвёртый десяток, он до сих пор не обзавелся семьёй. Ему нужны наследники, его имени не помешает лишняя респектабельность. Его милость Фернан, конечно, на редкость вздорный субъект, но даже ему не может нравиться тень неблагопристойности, упавшая из-за его поведения и привычек на славное имя графов Риверте. Нужен семнадцатый граф, который, купаясь в лучах доброй славы своего отца, сможет при этом сгладить тень его славы недоброй.

Уилл всё это понимал. Ему не нужно было ничего объяснять. Он ведь сам был из знатного рода, правда, к своей великой радости, не последним и даже не старшим его представителем. Интересно, женился ли уже Роберт? Наверняка. Может быть, у Уилла уже родилась парочка хорошеньких племянников. А он и не знает...

Уилл прерывисто вздохнул, осознав, что рука Риверте снова очутилась на его шее и поглаживает её уже какое-то время, ласково и успокаивающее, словно он был разволновавшейся лошадью. Это сравнение вдруг покоробило его. "Вы для него каприз, сир Норан, вы сами об этом знаете". Уилл снова закрыл глаза, услышав над собой спокойный голос Риверте:

- Знаете, Уильям, а ведь на самом деле вы очень умны. Гораздо умней меня, и из нас двоих дурак - отнюдь не вы.