— Что, как всегда? Приехал, а роли на проходной нет?

— Нет.

— Вот уроды. А ну-ка, я попробую…

Моряк зашел в дверь проходной, и вышел обратно через пару минут, названивая кому-то по мобильнику и высказывая свое мнение о местных порядках.

— Что, тоже облом?

— Тоже… Сказали — ждать. Скоро привезут.

— А на какой пароход?

— На «Тезей». Здесь на ремонте стоит…

Разговорились, коллега оказался старшим механиком. Причем, тоже принятым по срочной заявке. Такая «срочность» начинала уже настораживать. Но никакой конкретной информации у прибывшего «деда» не было. Решили, что на борту все прояснится. В конце концов, действительно, если контора занимается тем, что называется «борьба с пиратством» (а точнее — делание денег на пиратстве), то большая часть информации может быть исключительно для служебного пользования и по телефону о ней трындеть не будут.

Когда они все же дождались агента, подрулившего к проходной, рабочий день уже давно начался. Ничуть не смущаясь, молодой человек поинтересовался, они ли капитан и стармех с «Тезея», и попросил следовать за ним. Вся его работа свелась к вручению одного листа бумаги охране. Раньше этого сделать, очевидно, было нельзя. Но и Леонид и «дед» уже настолько привыкли к царящему бардаку на постсоветском пространстве, что восприняли это, как должное и наконец-то попали на территорию огромного завода, где их ждал «Тезей».

Завернув за угол одного из цехов, Леонид увидел знакомый силуэт траулера. Впрочем, ошибиться было невозможно — на всей причальной стенке в этом месте больше никого не было. Завод дышал на ладан, заказов на постройку новых судов не поступало и он кое-как перебивался судоремонтом. Или, как вошло в обиход выражение, «шабашками». Корпус «Тезея» и надстройки сверкали свежей краской, а на корме развевался флаг Белиза — небольшого государства в Латинской Америке. Что поделаешь, не хотят российские бизнесмены регистрировать свои суда под российский флаг — проблемы, создаваемые из ничего на пустом месте, будут обеспечены. Вот и идут в ход так называемые удобные, или, как их называют моряки — «банановые» и «обезьяньи» флаги различных слаборазвитых государств, предоставляющих свой флаг за небольшие деньги и не создающих никаких проблем судовладельцу по части уплаты налогов и прочих неприятностей. Прием не новый, но хорошо себя зарекомендовавший и очень популярный.

На борту, как и всегда на ремонте, царил шум и гам. Большое количество людей перемещались в разных направлениях, вокруг сверкали огни сварки, шипела газорезка и пробираться приходилось через многочисленные кабеля и шланги. Вахтенный матрос у трапа сообщил, что на борту из помощников только третий. Старпом с самого утра ушел к заводскому начальству и еще не вернулся, а второй вчера сбежал, послав всех подальше. Вызванный матросом третий помощник проводил Леонида до его каюты, вручил ключ и сказал, что старпом скоро должен быть.

Дальнейшее было привычным. Обход судна и знакомство с экипажем. Начальства пока не было и получить интересующую информацию не от кого. Наконец, вернулся старший помощник. Как оказалось, тоже Петрович, только Георгий. Он то и рассказал кое-что интересное.

— Странные дела тут творятся, Леонид Петрович. Вы за два месяца уже четвертый капитан. Все предыдущие ушли. Кто раньше, кто позже.

— А что же такое, Георгий Петрович?

— Мутная какая-то контора. Наводят тень на плетень, толком ничего не говорят. Здесь с самого начала ремонта сидит один кадр, называет себя суперинтендантом. Хотя суперинтендант из него никакой — элементарных вещей не знает. Но ведет себя по хамски. Скорее всего, родственник хозяина, или какой-то крупной шишки. Ясно, что приставлен присматривать за экипажем.

— А где же он сейчас?

— Еще не проснулся после вчерашней гулянки. Он в гостинице живет, но после обеда должен пожаловать. Опять ценных указаний надает, нахамит и до следующего обеда исчезнет. В общем, непонятки здесь какие-то. Все знают, что пароход должен идти в Гвинейский залив в качестве базы для охранников. Но зачем ради этого делать дополнительные топливные танки, если там топливом не торгует только ленивый и забункероваться не проблема? И зачем выбрасывать все оборудование из рыбцеха и превращать его в подобие трюма? Причем, монтировать в нем грузовой лифт с палубы? Разве морозильных трюмов мало для груза, если он будет? В машине и в служебных помещениях какое-то странное оборудование устанавливают и толстенные кабеля тянут по всему пароходу, сверля переборки. Не знаю, Леонид Петрович, но мне это очень не нравится. Плюс еще «супер» чудит. Вот и разбегается народ. Сам бы ушел, да очень деньги нужны.

— Хм-м… Не знаю, никаких подробностей мне не сказали. А когда начальство появится?

— Обещали на днях. Сама контора в Москве, поэтому тут кроме «супера» никого нет…

Информация наводила на размышления. Решив пройтись по пароходу еще раз, Леонид стал обращать внимание на непривычные детали. Рубка обшивается листами железа по самые иллюминаторы. В общем-то, нормально. Если дадут очередь из автомата по рубке, то дополнительный стальной лист задержит пули. И бронированные огневые точки на крыльях мостика и на палубе с уже установленными турелями для пулеметов удивления не вызывают. «Гард вессел» есть «гард вессел»… Но вот зачем убирать с промысловой палубы ваерные и грузовые лебедки, траловую лебедку, порталы с грузовыми стрелами, а также срезать с кормы все, что выше фальшборта, непонятно. И устанавливать два довольно мощных крана по бортам позади надстройки. И два крана поменьше на шлюпочной палубе. А носовой портал со стрелами почему-то оставили. Лишняя работа, которая стоит денег, и немалых. Если только… Если только это не обеспечение удобного и широкого сектора обстрела с кормовых курсовых углов с расчисткой промысловой палубы от всего лишнего… Господи, какой сектор обстрела?! Траулер превращать в подобие вспомогательного крейсера? Или, замаскированного рейдера, как у немцев во время обеих мировых войн? С его парадным ходом в четырнадцать узлов, и то в молодости и по паспортным данным? А сейчас, дай бог, если двенадцать выжмет? Нет, что-то тут определенно нечисто. Надо срочно переговорить с начальством и прояснить ситуацию. А то, пускай Владимир Анатольевич сам идет воевать на этом «рейдере». Вместе с суперинтендантом…

— Ага, это ты, типа, новый капитан?

— Да, я. А Вы кто, молодой человек?

Леонид с интересом смотрел на стоявшую перед ним личность лет двадцати пяти, или около того, явно еще не пришедшую в себя после вчерашнего.

— Я суперинтендант, Немчинов Валерий Игоревич, твой начальник. Почему у тебя бардак творится на пароходе? Люди заняты хрен знает чем, только не работой? Уволю нахрен!

Леонид усмехнулся. Что же это за чудо и чей он родственник? И это вся работа впереди будет такая? Нет уж, спасибо. На этой компашке свет клином не сошелся. Недаром, душа не лежала сюда идти… Валерий Игоревич говорил что-то еще, но Леонид его игнорировал, чем привел своего непосредственного начальника в состояние праведного гнева.

— Ты что, со мной говорить не желаешь?! Я тебя спрашиваю!!!

Вместо ответа Леонид достал мобильник и набрал московский номер Владимира Анатольевича, который ему дали при подписании контракта. Ответили быстро.

— Здравствуйте, Владимир Анатольевич, это Кортнев Леонид беспокоит, я уже на борту «Тезея».

— Здравствуйте, Леонид Петрович, как добрались, нормально? Как пароход?

— Пароход в порядке, но я наверное сейчас вернусь в Ростов.

— А что случилось?

— С вашим суперинтендантом, господином Немчиновым, мы вряд ли сработаемся. Поэтому, давайте прервем наши деловые отношения, пока они еще толком не начались.

— Он рядом?

— Да.

— Дайте ему телефон.

Леонид молча протянул телефон «суперу», который при упоминании имени абонента сразу прикусил язык. Тон его резко изменился.

— Да, Владимир Анатольевич?

По мере разговора лицо начальника становилось все более пунцовым. Телефон Леонид поставил на максимальную громкость, а поскольку был уже обеденный перерыв и на палубе стояла тишина, разговор был хорошо слышен.