Опровергли американские авторы биографий Сталина и многие фантастические россказни о «злодействах» Сталина. Так, Адам Улам привел убедительные доказательства абсурдности обвинений Сталина в причастности к смерти Фрунзе на операционном столе и убийству Кирова.
Решительно отвергая утверждения Троцкого и других оппозиционеров, которые заявляли, что Сталин пришел к власти с помощью злодейских интриг, к которым они, «честные революционеры», были неспособны, многие американские специалисты по советской истории указывали, что приход Сталина к власти объяснялся тем, что его программа была более привлекательной для правящего слоя советского общества, чем программы, предложенные Троцким, Зиновьевым и Бухариным. Заявляя, что подавляющее число видных партийных руководителей поддерживало Сталина, С. Коэн писал: «Представляется очевидным, что они поступили так не из-за его бюрократической власти, которой он обладал, сколько потому что они предпочитали его руководство и его политику». Соглашаясь с этим мнением, Джерри Хаф утверждал, что «программа индустриализации, предложенная Сталиным, была привлекательна для растущего числа хозяйственных руководителей в составе Центрального комитета».
В частных беседах с советскими людьми советологи вспоминали о том времени, когда И.В. Сталин вместе с Ф.Д. Рузвельтом и У. Черчиллем возглавлял антигитлеровскую коалицию. Они не могли игнорировать высокие оценки лидеров США и Великобритании, высказанные ими в отношении Сталина. Беседуя с советским критиком Овчарен ко, Алекс де Джонг утверждал: «Ни французская революция, ни Наполеон, ни кто другой не сделали столько, сколько сделал он. Ведь и после 1917 года Россия долго не менялась. А он действительно преобразовывал ее, поставил на путь, по которому она шла сорок лет, да, пожалуй, идет и до сих пор. Во-вторых, считаю, что с его именем неразрывно связано существование нас всех. Победи Гитлер СССР, уже не было бы русских. Но не было бы уже и французов, англичан, американцев. Как хотите, он гениален еще и потому, что сумел сделать в годы последней мировой войны своими союзниками и англичан, и американцев, и французов. Сталин сумел и Черчилля, и Рузвельта заставить следовать линии, начертанной им».
Однако, отвергая примитивные попытки оглупить Сталина, изобразив его заурядным негодяем, и даже отдавая должное его сильным сторонам, советологи в своих трудах не упускали из виду своей главной цели: изобразить его и возглавлявшуюся им страну как лютых врагов человечества. Сталин должен был отвечать представлениям об умном «диктаторе», который возглавлял мощный «тоталитарный» режим, глубоко чуждый «свободным» и «демократическим» странам Запада, а потому смертельно опасный для всего мира, который, по мысли этих авторов, неминуемо должен был принять безоговорочно западную модель развития.
Стремясь убедить своих читателей в сходстве Советской страны с фашистскими режимами, советологи старались изобразить советско-германский договор о ненападении 1939 года как сговор «тоталитарных держав». В то же время они обходили обстоятельства Мюнхенской сделки 1938 года и других попыток Запада направить агрессию Германии против СССР. Американские авторы книг о Сталине и его времени старались возложить на СССР ответственность за развязывание «холодной войны», обходя факт появления атомного оружия у США, умалчивая об американской политике «атомного шантажа» и планах атомных бомбардировок Советской страны, разработанных в Пентагоне уже в конце 1945 года. В своих описаниях «советской угрозы» некоторые авторы теряли чувство меры и прибегали к фантазированию. Так, на страницах своей книги Алекс де Джонг («Сталин и создание Советского Союза») утверждал, что Сталин хотел повернуть Гольфстрим, чтобы заморозить Европу и обогреть Сибирь.
Реализм, который отчасти проявляли авторы в оценках Сталина, особенно в неофициальных беседах, изменял им. Прекрасно зная, что они говорят неправду, советологи следовали принципу: чем грязнее обвинение, выдвинутое против Сталина, тем оно прилипчивее, тем больше оно сгодится в «холодной войне». Сталин подгонялся под образ «Большого Брата» из популярного антиутопического романа Джорджа Орузлла «1984», к советская жизнь при Сталине выглядела как жалкое существование Смита и других героев этого романа, обитателей «Океании», живущих в атмосфере гнетущего страха перед арестами, пытками и казнями.
Американские авторы книг о Сталине охотно прибегали к крайне преувеличенным данным о жертвах репрессий. Большую роль в этом отношении сыграл работавший значительную часть времени в США в постоянном контакте с американскими советологами английский ученый Роберт Конквест. Пытаясь достичь наиболее впечатляющей цифры, Роберт Конквест в своей книге «Великий террор» использовал самые неожиданные метода, то приводя частный пример того, как сложилась жизнь арестованных за пособничество немецким оккупантам в Курске после отправки их в лагеря (утверждалось, что из 6000 осужденных в 1943 году к 1951 году остались в живых 60 человек), то ссылаясь на мысли героя рассказа А. И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича», то на произвольные оценки числа жертв, сделанные А.П. Сахаровым («по крайней мере, от 10 до 15 миллионов погибло от пыток и казней, в лагерях для ссыльных кулаков… и в лагерях, где не было права переписки»). Все это позволило Р. Конквесту в своей книге «Великий террор» говорить о 20 миллионах, якобы погибших в лагерях и расстрелянных в годы правления Сталина, Впрочем, Конквест заявлял, что эту цифру «можно увеличить еще на 50 процентов».
Эти цифры жертв стали подобны количеству мощных пропагандистских боеприпасов, накопленных стратегами «холодной войны», перед началом активных боевых действий против Сталина. Очевидно, что появление книги «Архипелаг ГУЛАГ», в которой число жертв Сталина было доведено до 66 миллионов, позволило создать необходимый арсенал, который, Очевидно, удовлетворил руководителей операций «холодной войны». Объясняя суть своего метода, которым он пользовался при создании «Архипелага ГУЛАГа», Солженицын говорил: «Там, где научное исследование требовало бы сто фактов, двести — а у меня их два) три! И между ними бездна, прорыв. И вот этот мост, в которыйнужно бы уложить еще сто девяносто восемь фактов, — мы художественным прыжком делаем, образом, рассказом, иногда пословицей». Именно такими «прыжками» была преодолена пропасть между реальным весьма большим числом приговоренных за антисоветскую деятельность и неправдоподобно колоссальным числом жертв, названным А. И. Солженицыным. На самом деле за все годы советской власти по обвинению в «контрреволюционных государственных преступлениях» были вынесены приговоры 3 778 234 человекам; из них 789 098 человек были приговорены к расстрелу.
Преувеличенные сведения о числе репрессированных содержались и в книге Роя Медведем «К суду истории». Сын репрессированного комиссара РККА Рой Медведев, судя по названию своей книги, собирался возобновить суд над Сталиным, начатый Н.С. Хрущевым Целые главы этой книги представляли собой перечни партийных и советских руководителей, репрессированных в 30-х годах. Ответственность за их гибель Медведев целиком возлагал на Сталина. Книга Медведева была издана на Западе в 70-х годах и широко распространялась.
Значительно умножил количество жертв «сталинских репрессий» в широко публиковавшихся на Западе книгах A.B. Антонов-Овсеенко. Будучи сыном репрессированного в 1938 году бывшего члена первого Совегского правительства, а затем активного сторонника Троцкого, Антонов-Овсеенко в своих книгах («Портрет тирана», «Сталин без маски», «Театр Сталина») не скрывал своей жгучей ненависти к Сталину.
Подобные искажения фактических данных содержались и в других книгах о репрессиях сталинских лет, изданных в то время в США.
О том, что число репрессированных и казненных значительно преувеличивалось, свидетельствовали данные, приведенные в справке кандидата исторических наук А.Н. Дугина, представленной им для заседания Конституционного суда 7 июля 1992 года, на котором обсуждался вопрос о запрете Коммунистической партии в нашей стране. Справка Дугина была подготовлена на основе архивных материалов, включая архивы НКВД, МВД и ГУЛАГа. (Эту справку воспроизвел в своей книге «Поверженная держава» доктор социологических наук М.И. Кодин.)
