Существенно обогатили представления о Сталине и ряд воспоминаний бывших сталинских наркомов. В конце 80-х годов были опубликованы мемуары бывшего наркома вооружений Бориса Ванникова, в которых, в частности, рассказывалось о том, как по распоряжению Сталина он был доставлен из тюрьмы в Кремль, а там ему было предложено возглавить один из наркоматов оборонной промышленности.
В 1988 году вышла в свет книга воспоминаний руководителя оборонного производства В.Н. Новикова «Накануне и в дни испытаний», в которой приведено множество примеров того, как Сталин осуществлял руководство оборонной промышленностью, помогал быстрому внедрению в производство различных видов оружия и боевой техники.
Интересные наблюдения и суждения о деятельности Сталина приводилась в беседе В. Литова с бывшим министром сельского хозяйства СССР И.А. Бенедиктовым, опубликованной в журнале «Молодая гвардия» в апреле 1989 года. В 1998 году вышла в свет книга Н.К. Байбакова «От Сталина до Ельцина», содержавшая интереснейшие рассказы о встречах автора со Сталиным и его глубокие оценки деятельности Сталина по руководству хозяйством страны.
В 1999 году был выпущен сборник «Рядом со Сталиным: откровенные свидетельства», в котором были собраны записи бесед академика РАН Г. А. Куманева с В.М, Молотовым, А.И. Микояном, Л.М. Кагановичем, П.К. Пономаренко, управляющим делами Совнаркома Я.Е. Чадаевым, а также с Т.К. Жуковым, A.M. Василевским, С.К. Тимошенко, А.Е. Головановым, И.Х. Баграмяном, Н.Г. Кузнецовым, A.A. Новиковым, A.B. Хрулевым, Эти беседы, в которых были раскрыты новые стороны деятельности И.В. Сталина в годы войны, стали ценным и часто используемым источником для понимания событий того времени.
Новые страницы из жизни Сталина открылись в «Хронике одной семьи. Аллилуевы — Сталин», написанной Владимиром Аллилуевым. Книга предлагала иные объяснения личной жизни Сталина, чем те, которые содержались в книгах Светланы Аллилуевой, и она также стала ценным источником для написания работ о Сталине и его времени.
Если Волкогонов использовал допуск к архивным материалам лишь для того, чтобы подогнать их содержание под сложившиеся со времен Хрущева стереотипные оценки Сталина, то после ознакомления с этими материалами ряд добросовестных исследователей, в том числе отнюдь не склонных восхищаться Сталиным, создали работы, уничтожающие устойчивые антисталинские шаблоны. Даже введение в научный оборот «Тетради записи лиц, Принятых И.В. Сталиным» не оставило камня на камне от утверждений того, что Сталин в первые дни войны бросил руководство страной.
Несмотря на негативное отношение к Сталину, историк Евгений Громов в своей книге «Сталин: Власть и искусство» (М., 1998), опираясь на реальные свидетельства, сумел создать объективное исследование, в котором детально сказано и о глубоких познаниях Сталина в вопросах литературы и искусства, и его продуманной политике в области культуры.
Даже в книге Владимира Пятницкого, сына репрессированного видного деятеля Коминтерна Иосифа Пятницкого («Заговор против Сталина». М., 1998), изобилующей выпадами против Сталина, содержались факты, которые доказывали, что многие члены ЦК ВКП(б) в июне 1937 года тайно сговаривались выступить против Сталина и лишь один из участников этого тайного сговора сообщил о нем Сталину. Таким образом, становилось ясно: недоверие Сталина ко многим членам ЦК не было беспочвенным.
Большинство же новых публикаций объединяло стремление разоблачить многолетнюю ложь о Сталине. В них доказывалась беспочвенность многих обвинений, выдвинутых против него в конце 80-х годов. Так, в своей книге «Катынский дневник» (М., 1995) Ю.И. Мухин привел массу доказательств в пользу того, что обвинение советского руководства в уничтожении польских офицеров в Катынском лесу под Смоленском опирается на грубые фальшивки и заведомо ложные показания.
В то же время ряд авторов привели свидетельства о том, что для обвинений в 30-х годах ряда советских руководителей в заговорщической деятельности были веские основания. А. Рыбин обращал внимание на свидетельства в пользу заговора Г.Г. Ягоды. В своей книге «Заметки о Бухарине» (1989), а затем в статье «Был ли заговор Тухачевского?», опубликованной в журнале «Слово» (№ 12, 1991), автор данной книги привлек внимание к некоторым фактам о заговоре советских военачальников в 30-х годах, которые уже давно были известны за рубежом из книги бывшего переводчика А. Гитлера Пауля Шмидта. Вскоре в нашей стране были опубликованы воспоминания шефа германской разведки Вальтера Шелленберга, который также исходил из реальности заговора Тухачевского.
Эти свидетельства подрывали основу под одним из важнейших обвинений против Сталину когда утверждалось, что он лишь в силу патологической подозрительности решил уничтожить все командные кадры Красной Армии накануне войны. В дальнейшем по предложению главного редактора журнала «Слово» A.B. Ларионова и сотрудника этого журнала A.B. Тимофеева я опубликовал на страницах трех номеров этого журнала за 1995 год статью «Мифы о Сталине». В ней я постарался опровергнуть некоторые наиболее распространенные мифологизированные представления о покойном генералиссимусе. Эти публикации получили немало позитивных откликов.
Приближение к новому веку и новому тысячелетию позволило многим в нашей стране задуматься и о тысячелетней судьбе России и о драматических событиях ее истории в XX веке. По мере того, как увеличивалось расстояние, отделявшее настоящее от советского времени, многие люди стали глубже оценивать исторический опыт, накопленный за 74 года Советской власти. Одним из тех, кто предложил свой оригинальный взгляд на советскую историю, был литературовед Вадим Кожинов. Хотя в его двухтомном произведении «Россия. Век XX» история нашей страны рассматривалась главным образом под углом зрения событий в мире литературы, Кожинов дал глубокие оценки сложных и противоречивых процессов, происходивших во всей стране в течение прошедшего века. Выступая с позиции патриота России, Кожинов писал: «Революция — это, конечно же, трагическая, даже предельно трагическая пора в истории России. Но несостоятельны те авторы, которые пытаются представить революционную трагедию как нечто «принижающее», даже чуть ли не «позорящее» нашу страну. Во-первых, жизнь и человека и любой страны несет в себе трагический смысл, ибо люди и страны смертны. А во-вторых, трагедия и с религиозной, и с физической точки зрения отнюдь не принадлежит к сфере «низменного» и «постыдного»; более того, трагедия есть свидетельство избранности».
В Сталине Кожинов видел адекватного исполнителя противоречивой исторической роли: руководителя революции и, одновременно, вождя страны в период затухания эксцессов революции. Называя многих видных партийных руководителей, ставших «жертвами репрессий» 37–38 годов, Кожинов показывал, что именно они были инициаторами крайних мер в ходе коллективизации, именно они настаивали на разжигании репрессий в 1937 году. Кожинов обратил внимание и на значительную роль Н.С. Хрущева в репрессиях 30-х — начала 50-х годов. Указал Кожинов и на призывы ряда представителей «либеральной» интеллигенции той поры прибегать к жестоким репрессиям, не щадя при этом даже детей и подростков.
Вадим Кожинов убедительно доказывал несостоятельность многих антисталинских мифов. Он разоблачил абсурдность утверждений Радзинского, Мерцаловых и Соколова относительно потерь Красной Армии в ходе войны, которые эти авторы объясняли почти исключительно негативными последствиями деятельности Сталина. Оценивая итоги войны, Кожинов обращал внимание на то, что следствием Победы стало «полное «оправдание» всего того, что свершилось в стране с 1917 года». При этом Кожинов ссылался и на речь Сталина от 9 февраля 1946 года, и на запись писателя Пришвина в своем дневнике от 18 марта 1951 года: «После разгрома немцев, какое может быть сомнение в правоте Ленина». Таким образом, Кожинов указал на признание русским патриотом Пришвиным правоты политики Сталина, обеспечившего «разгром немцев» под «знаменем Ленина».
