Еще один важный вид источников – оперативно-следственные материалы советских органов госбезопасности, в первую очередь – показания арестованных членов ОУН-УПА. К сожалению, протоколы допросов, как правило, публикуются украинскими историками в сильно урезанном виде[76]. Лишь отдельные из них содержат информацию по интересующим нас вопросам[77]. Однако в целом информационный потенциал источников этого типа следует оценить как весьма значительный; историкам предстоит серьезная работа по выявлению этих документов и введению их в научный оборот.
Свидетельские показания, собранные Чрезвычайной государственной комиссией по расследованию преступлений, совершенных немецко-фашистскими оккупантами и их пособниками, лишь ограниченно используются историками. Однако содержащаяся в них информация крайне важна для исследования антиеврейских погромов лета 1941 г. К сожалению, свидетели фиксируют свое внимание в основном на нацистских преступлениях; для того чтобы выявить упоминания о деятельности националистов, необходимо проработать огромный массив документов, как правило, написанных от руки. Масштабных публикаций источников этого типа не предпринималось.
Сбором свидетельских показаний жертв нацистского террора занимались не только структуры советской Чрезвычайной государственной комиссии. Воспоминания выживших жертв, в частности, после войны собрал Еврейский исторический институт в Варшаве. Анализ одного из таких воспоминаний (т. н. «сообщения Рузи Вагнер» о львовском погроме), проведенный канадским историком Иваном Химкой, показывает высокую степень достоверности этого источника[78].
Достаточно неожиданный источник информации – протоколы допросов, проведенных не работниками советской госбезопасности, а сотрудниками оуновской Службы безопасности на Тернопольщине. Вплоть до 2004 г. эти документы были закопаны на подворье жителя села Озерна Тернопольской области Сафрона Кутного, который лишь незадолго до своей смерти передал их в местный архив. В конце 2006 г. в серии «Летопись УПА» вышло двухтомное издание этих необычайно интересных документов[79]. В основном протоколы допросов содержат информацию о событиях 1946–1948 гг., однако порою в них встречаются описания событий начала войны, в том числе проводившихся оуновцами антиеврейских акций. Поскольку эта информация была получена СБ ОУН, явно не заинтересованной в выявлении подобных фактов, ей можно полностью доверять.
Послевоенные воспоминания – наименее надежный источник, использование которого возможно лишь постольку, поскольку содержащаяся в них информация подтверждается архивными документами. Так, например, в начале главы мы приводили цитаты из мемуаров Я. Стецко, Н. Лебедя и Б. Казановского. Сопоставление этих воспоминаний с документами позволяет сделать вывод об их ложности. Несмотря на содержащиеся в воспоминаниях бывших оуновцев заявления, Я. Стецко в первые дни войны принимал непосредственное участие в создании украинской милиции для «устранения жидов»[80], И. Климов готовил листовки Краевого провода ОУН(Б) с антисемитскими призывами[81] и участвовал в работе принявшей антиеврейские тезисы первой военной конференции ОУН(Б)[82], а Служба безопасности ОУН, непосредственное отношение к которой имел Н. Лебедь, уничтожала вступивших в УПА «жидов-неспециалистов»[83]. Достаточно характерно, что, несмотря на многочисленные опубликованные к настоящему времени документы, ветераны ОУН и УПА по-прежнему продолжают отрицать очевидные вещи. Так, например, бывший военнослужащий батальона «Нахтигаль» Мирослав Кальба отрицает сам факт антиеврейского погрома во Львове в июне – июле 1941 г. По его словам, во время пребывания во Львове он не видел «ни одного трупа на улице, ни одной капли крови, ни одного повешенного трупа на фонарном столбе»[84].
Трудно представить себе более циничную ложь, чем заявления М. Кальбы. Однако, как это ни странно, именно в этом направлении в период правления президента В. Ющенко шли официальные украинские историки, пытающиеся всеми силами «отчистить» репутацию ОУН. Становясь на сторону оуновских мемуаристов, они настойчиво пытаются проигнорировать обнародованные их коллегами многочисленные документальные свидетельства об участии ОУН и УПА в уничтожении евреев. Главным источником для историков-ревизионистов становятся материалы, подготовленные пропагандистами ОУН, причем вокруг этих материалов устраиваются шумные PR-акции. Так, например, 6 февраля 2008 г. во время организованных Службой безопасности Украины общественных исторических слушаний представитель Государственного архива СБУ Александр Ищук заявил, что им обнаружен документ, свидетельствующий об отказе руководства ОУН участвовать в антиеврейских акциях в июле 1941 г. во Львове. По его словам, речь идет о составленном членами ОУН документе под названием «К книге фактов», в котором описываются события с 22 июня по сентябрь 1941 г. В документе упоминается, что 4–7 июля 1941 г. прибывшие во Львов представители гестапо обратились к украинцам с просьбой осуществить трехдневный погром еврейского населения. «Руководители ОУН знали об этом, сообщили членам, что это немецкая провокация с целью компрометации украинцев для того, чтобы дать немецкой полиции повод к вмешательству и для того, чтобы отвлечь внимание украинцев от политической борьбы за государственную самостоятельность и посодействовать анархии и преступлениям», – разъяснил А. Ищук, подчеркнув, что никаких официальных распоряжений руководства ОУН об участии в акциях против еврейского населения во Львове не существовало[85]. Это заявление было немедленно растиражировано украинскими СМИ, причем фотокопии нескольких страниц этого документа были опубликованы в тот же день[86].
Бывают случаи, когда архивные находки в корне изменяют представления о той или иной исторической проблеме. Однако в данном случае это не так. К настоящему моменту украинскими и зарубежными историками обнародован целый комплекс официальных документов ОУН, свидетельствующих о том, что к лету 1941 г. эта организация занимала радикально антисемитские позиции – такие, как уже упоминавшиеся инструкция «Борьба и деятельность ОУН во время войны», «Обращение» Краевого провода ОУН(Б) от 1 июля 1941 г., Инструкция № 6 Краевого проводника ОУН(Б) И. Климова от августа 1941 г. и многие другие. Существует достаточное количество немецких документов, свидетельствующих об участии украинских националистов в уничтожении львовских евреев в начале июля 1941 г. Более того, из немецких документов видно, что погромы львовских евреев были начаты националистами еще 30 июня, до того как в город вступила айнзатцгруппа «Б», отвечавшая за уничтожение евреев.
Не соответствуют действительности и другие данные, содержащиеся в обнародованном СБУ документе. Так, например, в записи от 6 июля 1941 г. утверждается, что агент гестапо совершил покушение на одного из лидеров ОУН Ярослава Стецко. Однако сам Стецко в датируемой летом 1941 г. «Автобиографии» пишет о том, что покушение было совершено «польскими кругами», а гестапо в ответ на это покушение предприняло карательные меры против поляков[87].
Далее в документе утверждается, что уже в июле 1941 г. руководитель ОУН(Б) на Западной Украине Иван Климов отказался сотрудничать с нацистами. Однако еще в 2006 г. сотрудниками Института истории Украины НАНУ была опубликована подписанная Климовым инструкция № 6 от августа 1941 г., в которой предписывалось использовать лозунги «Освободить Бандеру!» и «Да здравствует Адольф Гитлер!»[88] На отказ от сотрудничества с нацистами это, мягко говоря, не похоже.
