Такой расклад, и Боливар понял это, оставлял мало надежд на успех венесуэльской миссии. К тому же после вторжения наполеоновских войск в Испанию и начала освободительной войны испанского народа Англия и Испания стали союзницами. В январе 1809 года между сент-джеймсским кабинетом и испанской Центральной хунтой был заключен договор о мире и союзе. Англия обязалась своими вооруженными силами поддерживать войну Испании против французского узурпатора и предоставлять ей финансовую Помощь. 30-тысячный английский экспедиционный корпус под командованием генералов Дж. Мура и Артура Уэлсли (будущий лорд Веллингтон, победитель Наполеона под Ватерлоо) сражался вместе с испанскими и португальскими патриотами против французской императорской армии на Апеннинском полуострове.
Эти обстоятельства сыграли решающую роль при определении английским правительством своей позиции в отношении борьбы за независимость, вспыхнувшей в испанской Америке. До 1808 года Лондон лелеял грандиозные и, как показало поражение на Ла-Плате, неосуществимые планы расширить свои владения в Америке за счет «испанского наследства». Не скупились англичане и на поддержку Миранды и других предтеч борьбы за независимость колоний. После вторжения Наполеона в Испанию правительство Англии пересмотрело свой курс. Сент-джеймсский кабинет опасался, что успехи освободительного движения в испанской Америке приведут к прекращению поступления материальных ресурсов, необходимых Испании для продолжения войны с Наполеоном. Более того, испанская монархия могла направить часть своих войск через океан, для того чтобы подчинить власти короля мятежные колонии.[48]
За десять дней до приезда в Лондон Боливара и его коллег министр по военным вопросам и делам колоний лорд Ливерпуль в ноте и секретных инструкциях, направленных 29 июня 1810 г. губернатору Кюрасао Дж. Лейарду, впервые подробно изложил принципиальные установки новой политики сент-джеймсского кабинета. Английским колониальным властям в Карибах в отношениях с восставшими испанскими колониями в Америке предписывалось руководствоваться следующими соображениями. Англия заинтересована в том, чтобы Испания направляла все свои силы на борьбу против общего врага, и поэтому целью Англии является оказание Испании помощи в сохранении «независимости испанской монархии во всех частях света». Следует противодействовать такому развитию событий, которое может «привести к отделению испанских провинций в Америке от матери-родины в Европе», и одновременно поддерживать их усилия по отражению попыток Франции навязать им свое господство. В отношениях с Каракасом следовало тщательно избегать любых шагов, которые могли бы быть истолкованы как формальное признание нового правительства Венесуэлы. Предписывалось принять эффективные меры к тому, чтобы английские подданные не поставляли оружие и боеприпасы восставшим колониям. Заявлялось также, что Англия не претендует на какие-либо территориальные приобретения за счет испанских владений в Америке, надеется на их сердечное согласие с Мадридом и не намерена участвовать совместно с испанцами в военных действиях, направленных против Венесуэлы. В то же время такая политика не должна препятствовать интересам взаимной торговли.
Если «высокий» дипломатический стиль ноты и инструкций лорда Ливерпуля, характерный для начала XIX века, перевести на язык точных определений, можно сказать, что Англия провозгласила политику непризнания восставших колоний и содействия их примирению с метрополией, исходя из нежелательности вооруженного конфликта между ними с точки зрения английских интересов. Этому курсу Лондон следовал до окончания наполеоновских войн в Европе.
Боливар не знал о решении английского правительства, но он догадывался, что его ожидает холодный прием. Министерство иностранных дел Англии отказалось рассматривать посланцев Венесуэлы в качестве официальной дипломатической миссии независимого государства и вести с ними официальные переговоры на правительственном уровне. Глава английского МИД согласился принять их в частном порядке и при условии присутствия на их беседах дипломатических представителей испанской короны.[49] Обстановка в Европе оставалась напряженной, и «коварный Альбион» на этот раз хотел соблюсти все обязательства перед своим союзником — Испанией. Любопытная особенность ситуации состояла также в том, что в 1810 году в Лондоне испанские интересы одновременно представляли два посла, признанные сент-джеймсским кабинетом. Герцог Альбукерке являлся послом испанской Центральной хунты в Севилье, а адмирал X. Р. Аподака — Регентского совета в Кадисе. Оба посла решительно протестовали против «незаконных» переговоров английского министра иностранных дел с венесуэльскими «мятежниками».
Начало выглядело обескураживающим, и у членов миссии Каракаса вполне могли опуститься руки. Но Боливар не собирался пасовать перед обстоятельствами. В Лондоне в полной мере проявился его бойцовский характер. Боливар горел желанием даже в сложной, в чем-то безнадежной ситуации сделать все возможное для обеспечения интересов Венесуэлы, ориентируясь не только на сегодняшний день, но и на будущее. Чем больше, находясь в Лондоне, он вникал в политическую жизнь Англии, тем реальнее виделись перспективы англо-венесуэльских отношений.
Об англичанах того времени говорили: закон спроса и предложения стал их евангелием, ткацкий станок и локомотив — их божеством, а Манчестер (центр английской промышленности) — их священным городом. Английские промышленники и торговцы требовали от правительства открыть обширные рынки испанской и португальской Америки, куда доступ английским товарам был заказан. Оказывая помощь португальцам в войне против Наполеона, Лондону уже удалось в 1810 году заключить с Португалией договор, который гарантировал доступ английским товарам при минимальных пошлинах в Бразилию и другие владения королевского дома Брагансы.
Испанская Центральная хунта и Регентский совет оказались менее сговорчивыми. Правда, им тоже пришлось пойти на некоторые торговые уступки англичанам, но время их действия было ограничено периодом войны с Наполеоном. Союзник Англии, несмотря на свое отчаянное положение, проявлял строптивость. В то же время английский деловой мир увидел в декрете Верховной правительственной хунты Венесуэлы об открытии всех портов этой страны для свободной торговли с дружественными и нейтральными нациями начало крушения испанской торговой монополии в Южной Америке.
Через два дня после прибытия миссии Боливара в английскую столицу маркиз Уэлсли направил своему брату, сэру Генри, занимавшему в 1810 году пост английского посла при Регентском совете в Кадисе, депешу, рекомендуя использовать это обстоятельство в интересах Британии.[50] Поддерживая неофициальные отношения с посланцами Венесуэлы, Лондон рассчитывал побудить испанских правителей в Кадисе стать более покладистыми.
Английская пресса, члены парламента и общественное мнение открыто выражали симпатии к испано-американским патриотам. Одна из первых статей по этому вопросу увидела свет при содействии Миранды. Она называлась «Освобождение Южной Америки». Ее напечатал литературно-общественный журнал «Эдинбург ревью» еще в 1809 году. С тех пор кампания английской печати в поддержку антиколониальной борьбы в испанской Америке не стихала. Особенно часто и решительно выступали газета «Морнинг кроникл» и печатный орган бразильско-португальской антимонархической эмиграции в Лондоне «Коррейо Брасиленсе». В марте 1810 года Миранда начал издавать свой собственный журнал на испанском языке «Эль Коломбиано», ставший рупором идей освобождения испанской Америки.
Приезд венесуэльской дипломатической миссии в Лондон вызвал сенсацию в английской столице. Боливара и его коллег принимали как посланцев огромного континента, сулившего заманчивые перспективы. В гостиницу «Морин», где остановились каракасцы, потянулись высокопоставленные английские визитеры. На устраиваемых приемах Боливар с присущим ему красноречием раскрывал перед ними картины великолепного будущего Америки, освободившейся от испанского ига, В одном из сообщений, направленных в Каракас, он докладывал: «Ежедневно мы встречаемся с проявлениями сердечного интереса к нашему делу со стороны многих уважаемых граждан». Используя свои связи, Миранда помогал соотечественникам получить доступ во влиятельные политические и дипломатические круги английской столицы.
