Ot+MU dt+UMIU**. Елшл Т\ц*смлш*.
В девяностые явился этот американский придурок и застрял в Стратосфере на десять лет. Он был неловок и отвратителен, он путал мелодии и внедрялся в чужие архивы, он посылал в свою Америку такие сигналы, что однажды это едва не кончилось для Японии Цунами. Пострадали Цейлон и Малайзия с Тайванем. Ямамото спохватился поздновато и едва не обнаружил себя. В Новом Орлеане американцы вели себя как стадо глупцов, были жертвы и сгнившие газоны после урагана с русским именем Катрина, что значит Катька. У русских была такая царица. Если что творишь, вали на русских. Верное дело. В космосе не было принято открыто бороться, пищевые цепи вежливо маскировались под композитные структуры. Этот Айсик был единственный мертвый, которого Ямамото мечтал отправить на землю. Пусть бы пожил еще... Или повыше в Космос, Великий и Ужасный, чтоб там его душу сплющило и превратило в пазл чьего-то холдинга. Однажды американец списал в наглую полет его Ямамото солнечного ветерка и под своим именем послал на землю сигнал в Америку. Ну и кретин - как будто они, американе, поймут! Эта разлапистая территория с многочисленными но короткими вспышками активности, на которую этот олух еще при жизни спускал разные примочки космического разума, вообще не волновала бывшего адмирала, в ней не было спонтанности бытия, и уж тем паче спонтанности сознания: было сплошное бытие, проживание с воспроизводством, «вышивание крестиком» по линиям электропередач. Там не было дыхания океана, суша была с ним сравнима, и равновесные состояния господствовали. В общем, нечего было с этой местностью возиться. Иное дело — благословенная земля — случайный фактор горообразования, причуда умершей музыки диких божеств, слабо прорисованной, как не искал ее Ямамото среди отпечатков. Только здесь у душ был шанс еще на земле постигнуть Бога и умереть, только этот «остров в океане» был достоин солнечных ветерков, потому что если этот ветерок послать на Землю, то души людские по прямому проводу попадают на миг в объятия Бога и это называется красивым словом «озарение», и нужно только не переборщить с миллионами искорок, чтобы не случился у них потом рак легких, то есть по-местному — ожог души. Ну, если и так — счастлив тот, кто прикоснулся к Бесконечности в теле, здесь в стратосфере уже не переживешь таких ощущений, здесь все измеримо, а эстетизация пространства есть личное бремя каждого космического существа.
«Чертов Азимов гнул свою линию. Ямамото слышал о таких, которые сохраняют вечную связь со своими странами или даже отдельными людьми, и все отпущенную им бесконечность просаживают здесь, в стратосфере. Ямамото ненавидел Азимова всеми силами своей полноты и всей разреженностью своей пустоты, всем набором своих случайностей, всей своей приобретенной опытом связностью и всеми взлелеянными остатками своей памяти, потому что сам был таким же. Счастье американца, что тот не искал товарищей по созависимостям. Иначе Ямамото уничтожил бы его и был бы отправлен в черную дыру на трансформацию лишних воспоминаний и прочего мусора последнего существования души. Память разрешалось иметь до первого убийства. Ангел, которого Ямамото поймал в самодельную ловушку и допросил с пристрастием, все рассказал ему об этом в первый год бесконечности. Ямамото отпустил ангела и понял, что нечистая сила ему ближе. Странно, но черти сюда не захаживали. Живя на земле, он считал, что именно они ведают земной музыкой, ан — нет! Они всего- то лишь были альтернативой в паре к ангелам, рефлективным зеркалом, пугалкой для бедных, знакомых лишь с бинарной логикой человеков, простейшей музыкой, спущенной с небес в незапамятные времена, когда Разум нужно было создавать весь и сразу, а строить все и сразу тогда не умели даже высшие Големы, претендующие на Творчество и Сотворчество с Пустотой и Случайностью. Случайность Ямамото видел один раз, и уже даже выбрал стать ее пазлом и летать без забот сквозь безвременье, но что-то внутри структуры сжалось, и на уровне ядра пульсация навстречу монстру погасла, и так он и не догнал птииу, и теперь не жалел об этом. Жалость осталась на Земле, она исчезла из жизни еще до любви и уж точно задолго до смерти...»
Кирилл потряс головой от прочитанного и бросил ответное письмо с коротким вопросом: откуда это у вас? Зайду, я — в Питере до вечера. Вечер уже вечерел.
Ct+aui T\l+UMXM* ЈM*A Це+СММЬНА
«Из сети... Да пробили уже, молодежь какая-то, в списках не значится...», — получил он ответ уже в машине.
Вечер сложился. Вспоминали прошлое. Как точку отсчета тусовки и начала боевых действий со стороны невидимого фронта.
Как Игорь пришел к Аське в больницу.
Как просочился тихо, присел на кровать, наклонился и долго целовал ее. И как Гурия почувствовала, что соскучилась по нему, хотя это было лишнее чувство и не отвечало ее правилам ни в какую.
— Ну уж, — отозвался Кирилл, - вы, похоже, берете меня в свидетели своего счастья? Помните, что у меня поезд в ноль. Именная пригородная электричка, в бытность — «Красная стрела».
— Нет, ты не понимаешь, - перебила Ася, — это имеет отношение к тому, дурак, что мы все выжили, так вот - я смотрела на него, и мне хотелось, чтобы он просто был. - Ты здесь надолго? - потом он спросил это так, как сейчас уже не разг говаривает, словно мы были вместе вечность и теперь должны от этой вечности скрываться. А я вас всех тогда терпеть не могла, уродов. — Гурия счастливо засмеялась.
— А сейчас терпишь?
— Сейчас ничего...
— А ты что будешь делать? Это уже ты спросила, прагматик, всегда им была, - вспомнил Игорь. - А я с перепугу ответил: женюсь на тебе — по расчету, что и сделал в соответствии с законом кармы, - подмигнул он ей и Кириллу, — выкраду — больную и беспомощную - и в сельской церкви обвенчаемся... Кажется, это я тоже сказал. Ужас, до чего доводит вмешательство в чужие дела. Бежать! Только бежать!
— Романтик хренов! - у Гурии, наконец, проклюнулись знакомые и ценимые ею в себе нотки холодного сарказма. - Я тогда кричала, помнишь?
— Ну, еще бы!
— Да, орала, как раненная: «Все покойнички ваши! Живых в могилу уложат! Догрелись, умники! Нашли клад в Интернете!»
— Я и сейчас так думаю, — заявила Гурия, кокетливо поведя бровью, — будто, я не понимаю, в чем фишка... Мы просто проскочили. Могло бы быть и хуже. И карьера у Кири только начала выправляться...
- Ну, это уже ближе к делу, Интернет не дремлет, — Кирилл сам плохо вспоминал этот период. Торонто аукалось ему около года, потом демоны придремали, и он уперся в работу меж Москвой и Питером. Суетно, но денежно. Все было неплохо, и за границу больше пока не тянуло. Пространственное развитие было и здесь. Ушедший губернатор был другом отца и устроил его неплохо и неглупо.
Хорошо, что вечер воспоминаний был закончен, что-то выпито... Странную литературщину, присланную из «серой области», они не обсуждали. Просто было ясно, что интересуются вопросом не только они.
- Троица наша сделала свои первые выводы о влиянии смертных на живущих и были они неутешительны, — прощаясь, подытожил Кирилл.
— Во-первых, Азимов, царство ему небесное, конечно, закодировал западную цивилизацию на много веков вперед, и от этой программы пока хрен знает как отстраиваться, — отозвался Игорь («как уходить тебе, так мысли текут, до этого — столбняк. И Гнома не дозваться. Деловые все»).
— А во-вторых, твой верный Желязны и прочее Братство неведомого Талисмана кусочно распаковали язык будущего и подсказали, что остатки распаковки остались на том свете, — заметил Кирилл. Он нечаянно высыпал из портфеля все, кроме ноутбука, закрепленного ремнем. — Насмехаются, стало быть, - продолжил он, собирая флешки, сигареты, визитки, табачные мешочки и старый компас, который он таскал с собой везде. Гурия ему помогала.
— Знаешь, Киря, молодежь в Интернете, сколько их неизвестно, но также спокойно перебирает эти темы и факты. А возможно, и выводы делает... В качестве игрушки от скуки или... Тут моя мысль останавливается и пугается. И вообще, в-четвертых, мальчики, влияния информационных конструктов трудно избежать и, если сказать, чур меня, они (конструкты) никуда не деваются, а издеваются с новой силой. Все, что ли, собрали?
