Шакал направил на Луиса винчестер и, может быть, сумел бы выстрелить, но был опрокинут на пол ударом ноги в подбородок. Он не потерял сознание, но безжизненно замер на полу, закрыв глаза.

Луис обернулся к Алексису. Его лицо исказилось такой страшной гримасой, что Алексис отшатнулся в дальний угол, схватил стул и в ужасе ждал продолжения. Ему не пришлось ждать долго. Отбросив в сторону окровавленный обломок бутылки, Луис точным движением, которое никак не вязалось с обликом беспорядочно метавшегося по комнате и лепечущего от страха человека, выхватил из ящика бутылку с пивом и метнул в Алексиса. Бутылка летела в голову. Алексис парировал ее рукой, и его рука беспомощно повисла вдоль туловища, а сам он застонал от боли и выпустил стул.

Вторая бутылка угодила Алексису в грудь, за ней полетели третья и четвертая, которые разбились о его голову, как ни пытался Алексис спрятать свою большую кокосовую голову. Луис держал в руке пятую бутылку и не собирался останавливаться. Чувствуя, что теряет сознание, Алексис взревел, закрыл глаза и бросился на Луиса. И пятая бутылка опустилась на его затылок, направляемая дьявольски точной рукой.

Разбив бутылку о затылок Алексиса, Луис на мгновение словно задумался, выпрямившись над поверженным телом гиганта. Потом рывком перевернул его на спину и несколькими ударами сверху вниз обломком бутылки превратил его лицо в кровавое месиво.

Шакал потихоньку отползал к двери. Когда Луис обернулся к нему, он сидел, прижавшись к стене, и его лицо было белым, как бумага. Шакал хватался тонкими пальцами за стену и, как завороженный, созерцал окровавленный обломок бутылки. Это продолжалось всего одну секунду. Потом он завизжал и бросился к входной двери.

Луис выбросил обломок бутылки и большими прыжками настиг Шакала, но опрокинутое Алексисом кресло-качалка оказалось под ногами преследователя в тот момент, когда его рука уже схватила Шакала за майку. Это дало возможность Шакалу вырваться, оставив половину майки с надписью «Эль-Параисо ждет тебя» в руке Луиса.

Шакал распахнул дверь и скатился с крыльца. Но Луис был несравнимо быстрее и точнее. Шакал не успел отбежать и десяти шагов, как он настиг его и опрокинул в жирную, теплую грязь. Шакал неловко шлепнулся на бок и перекатился на спину. Луис стоял над ним, внимательно рассматривая обезображенное визгом лицо, потом зарычал, обнажил зубы и бросился на отбивающегося руками и ногами Шакала, который завизжал еще громче и пронзительнее.

Луис все сильнее наваливался на извивающегося в грязи Шакала, который вдруг догадался, почему это страшное могущественное существо, которое могло бы покончить с ним несколькими ударами, не только не бьет, но позволяет бить себя, а его ужасное лицо и зубы становятся все ближе и ближе. Догадка придала Шакалу мужества. Так опрокинутый на спину заяц стремится распороть ударом когтистой лапы живот лисице. Шакал нанес Луису несколько сильных царапающих ударов по лицу и задел глаз.

Луис отпрянул, зарычал от боли и рванулся вперед, не обращая внимания на удары. Визг Шакала вновь разрезал мокрый воздух. Отбрасывая в стороны руки и ноги извивающегося, как ящерица, Шакала, Луис приближался к цели…

Внезапно чьи-то руки схватили Луиса за плечи и потащили назад. Это были тонкие, жилистые, светло-шоколадного цвета руки майора Кастельяноса.

Майор пограничной службы Роберто Кастельянос одну за другой курил толстые сигары. Он поставил свой «форд» на перекрестке двух главных авенид Ринкон Иносенте и провел уже больше часа в ожидании, то и дело выкрикивая из эфира патрульные машины, которые сновали по Ринкон Иносенте и его окрестностям.

– Да не могли же они испариться! – вскричал наконец майор, когда Ригоберто вновь сообщил ему, что «этих бандитов нигде нет».

Известие о том, что «ударная группа» задавила машину дорожной полиции, что лейтенант Пепе чуть не погиб и его без сознания увезла «скорая помощь», повергло участников поиска в изумление. Полицейские отказывались верить, что на патруль дорожной полиции могли напасть какие-то иностранные бандиты. Но когда напарник Пепе рассказал об этом сам, подкрепляя рассказ ругательствами и проклятиями в адрес бандитов, участники облавы начали проникаться серьезностью того, что происходит в эти часы под ненастным мокрым небом Ринкон Иносенте. Были прочесаны все улочки и закоулки Ринкон Иносенте. Но фургон и вместе с ним преступники исчезли.

– Карахо! – Майор сильно бил кулаком правой руки по ладони левой. – Неужели нужно поднимать по тревоге национальную гвардию, чтобы разыскать трех мерзавцев на таком пятачке, как Ринкон Иносенте!

Беспокойство майора нарастало с каждой минутой, и когда радиотелефон в машине запищал, майор с трудом сумел вдохнуть в себя воздух и сорвал трубку. Он услышал голос, который менее всего ожидал услышать, и заскрипел зубами от досады. Звонил оставшийся в помещении пограничной службы в гостинице «Прелести моря» охранник Рамон.

– Эй, Роберто! Ты слышишь меня, чико? Я хочу сказать тебе, знаешь что? – орал в трубку Рамон.

– Скорее, чико, не засоряй эфир! Чего тебе? – раздраженно отозвался майор, и Рамон заспешил.

– Этот ящик, с большими кассетами, который поставил у тебя в кабинете Мики, он орет уже минут десять! Сначала все говорили, а потом какой-то грохот, шум, звон! А сейчас кто-то визжит, как свинья! Послушай, чико! Визжит так, что мне страшно стало! Эй, Роберто, ты слышишь? – Рамон оторвал трубку от уха, и в эфире раздались придушенные визги Шакала, которые добросовестно записывал с помощью установленных в доме Луиса «жучков» магнитофон-подслушиватель.

Майор Кастельянос не слышал визга Шакала. Его машина неслась по главной авениде Ринкон Иносенте, почти не касаясь колесами покрытого слоем воды асфальта. Рискуя сломать себе шею, майор гнал машину и одновременно кричал в микрофон:

– Все немедленно к дому Луиса! Ты слышишь, Гидо, все к дому Луиса! Сейчас же!

Поворачивая в переулок, в конце которого прятался дом Луиса, майор влетел задней частью машины в дерево, смял крыло и багажник, но так спешил, что не заметил этого, не слышал глухого звука удара.

Выскочив из машины, Роберто увидел, что Луис возится в грязи и лезет на Шакала так, словно хочет поцеловать, а тот отчаянно сопротивляется и визжит. Майор подскочил к Луису и начал оттаскивать его, громко уговаривая:

– Оставь его, Луиси! Оставь, чико! Оставь, не пачкайся! Мы сами его заберем.

Майор пытался оттащить Луиса, не подозревая о том, что уговаривает совсем не того Луиса, которого знал и любил. Луис легко вырвался, и Роберто Кастелья-нос полетел в грязь головой вперед, приземлившись на четыре точки, как лягушка. Шакал, который уже собрался подняться на ноги и броситься наутек, испустил горестный вопль.

Но еще две машины затормозили перед домом, и толстый Гидо бежал к Луису. За ним следовали Ригоберто и еще три сотрудника пограничной службы. Все они видели, как Луис схватил майора за рубашку, поднял над землей и швырнул в грязь.

Гидо попробовал поднять своего начальника, но майор не вполне понимал, что с ним случилось, и молча отплевывал грязь. Тогда Гидо стал подходить к Луису. Шакал, завидев помощь, стал визжать так страшно, что, сам того не желая, внушил ужас своим потенциальным спасителям.

– Вы что здесь делаете, чикос? – бодро поинтересовался Гидо так, словно застал Луиса и Шакала играющими в шахматы.

Луис молчал. Гидо осмелел, подошел вплотную и попробовал похлопать Луиса по плечу. И сразу поплатился за свою фамильярность. Его движение было оценено как попытка нападения, и Гидо получил ногой в ухо.

– Ты что, рехнулся! – изумленно закричал Ригоберто, но поперхнулся и был сбит двойным ударом кулака и локтя, после чего последовал хлесткий удар ступней в грудь стоявшему неподалеку от Ригоберто и раскрывшему от удивления рот агенту.

– Карахо! – вскрикнули два оставшихся нижних чина пограничной службы и с замечательным проворством бросились бежать. Луис не преследовал их.