-- Хорошо, присаживайтесь, -- кивнул Реймс. -- Прошу уважаемый суд разрешить пригласить следующего свидетеля.

   Сир Ротанг вяло махнул рукой. Как показалось Кириллу, в его глазах загорелся огонёк живого интереса к происходящему.

   -- Кадет Сергей Кривошеин, встаньте за трибуну обвинения, -- указал клирик.

   Серёга покосился на Кирилла, встал и, слегка поёжившись, прошел мимо него.

   -- Кадет, почему вы решили доложить командованию о проступке своего товарища? -- задал ему первый вопрос Реймс.

   -- Я решил, так будет лучше для всех. Я убеждён, что определенные желания нужно сдерживать. Можно даже подумать, что я... сделал доброе дело, ведь я помешал Кириллу Логинову совершать такие проступки в дальнейшем. Теперь, когда он станет планировать что-то подобное, он... откажется от такого, вспомнив про последствия...

   -- То есть, кадет, вы хотите сказать, что совершили что-то полезное для своего товарища, предав его администрации? -- медленно произнес судья Ротанг, неотрывно глядя на свидетеля.

   Кривошеин снова поёжился, словно захотел убежать из зала.

   -- Я думаю, лучше пресечь ересь в корне, пока она не захватила человека полностью, -- ответил он.

   Ротанг хищно улыбнулся. Похоже, он нашёл свою жертву.

   -- Господин адвокат только что обрисовал понятие ереси и предложил его больше не употреблять, -- сказал судья. -- Применив этот термин, вы, вероятно вкладывали в него своё значение. Какое? Ваше мнение расходится с мнением господина адвоката?

   Вот тут-то Кривошеин попался. Кирилл с удовлетворением наблюдал, как лицо предателя побледнело, глаза его забегали, словно он пытался найти ответ где-нибудь в зале. В тот самый момент, казалось, он оказался между холодной ненавистью Кирилла и едким презрением Ротанга, который, видимо, сам решил свершить месть того, кто не мог этого сделать по чисто процессуальным причинам.

   --Каково ваше вероисповедание? Быть может, ваша религия вкладывает в тот термин своё, какое-то особое значение? -- судья засыпал вопросами растерявшегося свидетеля, который уже не мог найти себе места.

   -- Я православный, -- промямлил Кривошеин. -- И я думаю, в нашей вере ересь имеет то же значение, что и в представлении обвиняющего клирика...

   Кирилл, внимательно следивший за ходом процесса, наконец сообразил, за что зацепиться:

   -- Простите, судья, но я хочу заявить отвод обвиняющему клирику.

   Эти слова прозвучали, как гром среди ясного неба. Ротанг, приподняв бровь, изумленно воззрился на Кирилла, словно его слова задели его за живое.

   -- Что это значит? --медленно произнес он.

   -- Я не совсем понимаю, как католик может обвинять человека, исповедующего православие, -- аргументировал Кирилл. -- Здесь может иметь место предвзятое отношение к подсудимому, если господин клирик принадлежит к радикальному крылу Конгрегации. Здесь могут иметь место и религиозные разночтения, ведь всем известны противоречия между православием и католицизмом. Учитывая сказанное, я призываю суд назначить обвиняющего клирика, исповедующего православие. Я хотел бы исповедоваться православному священнику.

   -- Почему вы решили, что обвиняющий клирик будет ненадлежаще исполнять свои обязанности? -- спросил сир Ротанг. -- Господин Рэймс - профессионал, знаток своего дела. Независимо от принадлежности он представил обвинительное заключение, опирающееся на доказательства, а не на религиозную доктрину.Господин клирик квалифицирует преступление, опираясь на светсткий закон, который един для всех. О вашей душе разговор будет позже.

   -- В доме, в котором я жил, этажи под нашей общиной занимают саксы. Противоречия, которые уже возникают на сегодняшнем заседании, так же неизбежны, как и противоречия между нами, русскими, и ими.

   Сир Ротанг нахмурился, затем ударил судейским молоточком о наковальню.

   -- Я отказываю вам в отводе обвиняющего клирика, -- заявил он. -- Ваши доводы неубедительны. У меня больше нет вопросов к свидетелю. Господин адвокат?

   Стотти поднялся со своего кресла.

   -- У меня есть. Скажите, свидетель, откуда у вас сведения о трещине в стене?

   Кривошеин поморщился, оглянувшись на зрительские ряды.

   -- Послушал разговор двух парней в общаге. Я не знаю, кто они. Я первокурсник. Ещё не со всеми познакомился.

   -- Можете описать, как они выглядят? -- поинтересовался клирик.

   Кривошеин на мгновение замолчал, видимо, придумывая ответ.

   -- Сомневаюсь, все кадеты со спины выглядят одинаково, -- сообразил он.

   -- У меня больше нет вопросов, сир судья, --кивнул Стотти и сел на место.

   -- Мне кажется, здесь пахнет ещё одним расследованием Конгрегации, -- произнес Рэймс, сложив руки. -- По всему видно, что ересь давно и глубоко проникла в умы некоторых кадетов. Я и другие клирики постараемся разобраться в ситуации и представить перед судом других виновных.

   -- Да будет так, -- кивнул сир Ротанг. -- Господин клирик, вы готовы представить суду новых свидетелей?

   -- Их у меня больше нет, -- ответил тот. --А мне всё и так ясно.

   -- Хорошо. Господин адвокат, есть ли свидетели защиты?

   Ситотти снова встал за столом:

   -- Доказательства обвинения основываются на чистосердечном признании подсудимого. Я могу лишь просить суд о снисхождении, учитывая положительную характеристику кадета Логинова.

   Ротанг торжествующе улыбнулся. Теперь все формальности улажены, можно сказать последнее слово.

   -- Хорошо, суд готов вынести свой приговор. Именем Великой Федерации планет, в стенах Летного училища планеты Капри я приговариваю кадета Кирилла Логинова к шестидесяти дням ареста с отбыванием срока в карцере и последующим общественным работам в течение тридцати дней с отбыванием этого срока на гауптвахте Училища. Однако в связи с недавним распоряжением Консулата об объявлении военного положения и созыве армии данное наказание подлежит замене на службу в штрафном батальоне истребительных войск Десятой эскадрильи Звёздного флота Великой Федерации планет. Радуйся, кадет, тебе даётся шанс отдать жизнь за своё государство!

   С этими словами судья Ротанг ударил молотком, затем поднялся и, шелестя мантией, быстро вышел из зала. За ним последовали и его помощники.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Оправданный риск

   --Параметры полёта?

   -- Местонахождение: сектор А-10-156-33, скорость: девятьсот километров в секунду, сканирование пространства: объектов нет. Полёт нормальный.

   -- Великолепно. Еще несколько часов, капитан Жнец, и мы будем на месте.

   Капитан Деккерис игриво подмигнул Жнецу, словно старому знакомому. Тот сделал вид, что ничего не заметил, однако всё внутри сжигало бешенство. Этот малый совсем не умел держать дистанцию и не оказывал ему должного уважения, какого был достоин старший по возрасту.Такое панибратство его не совсем устраивало.

   --Хорошо. Я рад, -- сухо ответил Жнец.

   Мостик корвета "Смелый" был не столь просторным, как на "Псе Войны", да и эпипаж его был меньше. Корветом этот корабль можно было назвать с натяжкой. Скорее это был небольшой бриг, имеющий на вооружении по четыре пушки второго класса в каждом борту, две мортиры, скрытых за бушпритом, и два фазера под соплами тормозных двигателей. Сейчас он нёсся в открытом космосе, словно пуля, выпущенная из ствола винтовки, приближаясь к орбитальной станции НЛМИ, вращающейся вокруг Криллона.

   Капитан Деккерис - двадцатишестилетний сынок богатых родителей. Двадцать шесть лет - слишком малый возраст для капитана. Как правило, такой пост получали лет в тридцать пять - сорок, если раньше - за боевую доблесть. Ни солидного возраста, означающего жизненный опыт, ни заслуг у него не было, что, однако, не мешало ему играть в "галактического волка", строить рожи Жнецу и отпускать плоские шуточки про женщин, не стесняясь Риты Варрис, которая всюду следовала за капитаном. Александр Евгеньевич, впрочем, старался его не замечать, лишь отвечая односложными фразами, когда тот начинал напоминать о себе слишком активно.