Намного большее значение для развития западной теологии и мысли вообще имел Фома Аквинский [259]. Августин и он, каждый в своем роде, — это два судьбоносных явления для западной культуры и мысли. Хотя первый из них ориентировался на неоплатоников, а второй — на учение Аристотеля, так что их различное ориентирование привело к созданию двух различных теологических школ, часто находящихся в противоречии друг с другом, все–таки эти двое по основным позициям были одинаковы. Это особенно имеет отношение к их пониманию природы Бога. Как для Августина, так и для Фомы Аквинского сущность Бога тождественна Его энергии. Более того, Бог, по их мнению, это чистый Акт, чистая энергия, в Нем сущность тождественна существованию, существо тождественно экзистенции, и наоборот, свойства Бога тождественны Его сущности. Такой подход лег в основу томистской гносеологии, т. е. томистского учения о познании Бога и об общении с Богом, как и о путях и способах Божиего Откровения человеку. В отличие от Августина, Фома не признает существования врожденных изображений, икон выше реальности в человеческом разуме, на которых бы основывалось интеллектуальное познание; для Фомы Аквинского первым источником познания является чувственный мир, через который и приходит первое знание о Боге. «Представление о Боге, которое может быть получено из человеческого разума, неотделимо от представления, которое он получает из чувственного мира, так как и сам разум познает себя тем, что понимает природу чувственных объектов», — говорит он [260]. Бог постольку является источником познания и постольку через Него познают друг друга существа, поскольку Он Первопричина (?????) познавательной силы в человеке. Учитывая то, что Бог по природе — чистый Акт и как таковой абсолютно исключен из тварного существа, между творением и Творцом не может быть непосредственного общения; между ними могут быть только отношения, которые существуют между причиной и следствием, между перводвигателем и движимым. Поэтому человеческое представление о Боге основано на чувственном мире, по самой природе вещей — познание по аналогии: из свойств тварного существа мы делаем заключение о Боге и Его свойствах. Такое познание имеет свои пределы, так как разум ограничен, ограничен и источник его познания — чувственный мир: он может дать только аналогичное сходство и ничего более. Это первый, несовершенный источник знания о Боге, основанный на «естественном свете разума». Там, где кончается могущество естественного познания, начинается сверхъестественное Откровение, второй источник знания о Боге, основанный не на чувственном познании, но на вере и «свете благодати», которыми Бог просветляет ум [261]. Однако чтобы понять томистическое учение о сути Откровения, необходимо уяснить себе, что, в сущности, Фома Аквинский подразумевает под благодатью, т. е. подо всеми теми «озарениями» и «Богоявлениями» Ветхого и Нового Завета, через которые Бог открывает истинное знание о Себе и через которые дарует Себя человеку. Хотя, по пониманию Фомы Аквинского, сфера Откровения и благодати несравненно возвышеннее сферы чувственного мира, все же его понимание этой сферы аналогично сфере чувственного мира. И как космос и все существа в нем — следствие творения Божиего, т. е. Бог является их причиной, так, по представлению Фомы, и благодать Божия представляет собой «определенного рода эффект (esse quidam effectus) свободной воли Божией» [262]. Бог помогает человеку своим свободным дарением двумя способами. Первый способ — когда Бог побуждает душу человека на осознание чего–то, на желание или действие. В этом случае сам «подаренный эффект» не некое качество, какое–то новое качество в человеке, а только определенный вид движения души (motus quidam animae). Другой способ Божией помощи — когда в душу вливается некий внешний дар Божий (habituale donum) [263]. Как таковая, благодать выше природы человека и не может быть сущностью или сущностной формой, но только акцидентальной (случайной, несущественной) формой человеческой души. Та благодать, через которую человек, в меру своего несовершенства, становится сопричастником Божией доброты, имеет существование в душе более несовершенным способом, нежели чем душа существует сама в себе. Она действительно благороднее естества души, поскольку является выражением или сопричастностью Божией доброты, но не по самому способу своего существования [264]. Как таковая она относится к качеству состояния, настроения (habitus vel dispositio) [265]. Ясно, что для Аквината благодать — тварной природы; хотя по качеству она «сверхъестественного» характера, но что касается существа, сущности — она по существу меньшая сущность, чем душа и разум, которым она даруется [266]. Эта ее акцидентальность, несущественность по отношению к природе души, создаваемое состояние является основанием для гносеологического дуализма, т. е. учения схоластов о двойственном — естественном и сверхъестественном — знании, а также причиной чего–то другого, исключительно значительного для будущего развития европейской мысли вообще и экзегетической методологии особенно; причиной того, что все большее значение придается человеческому разуму не только в отношении познания чувственного мира, но и в проверке и в рациональном «доказательстве» открытых сверхъестественных истин. Во всем этом есть нечто противоречивое: с одной стороны, отрицается всякий непосредственный контакт с открытой сверхъестественной реальностью — она принимается только верой, т. е. согласием разума на то, что находится вне его сферы деятельности и досягаемости, а с другой стороны, прилагаются огромные усилия, чтобы эти сверхъестественные истины все больше рационализировать суждением, по аналогии с их эмпирической стороной, о том, что в них сверхразумно и недоступно [267]. Какое значение имеет все это для экзегезы и экзегетического метода Фомы Аквинского и его многочисленных последователей? Совершенно естественно, что томистская экзегеза, основанная на такой гносеологической позиции и таком понимании благодати, повернулась и сделала акцент на историческом аспекте Откровения, т. е. стала больше ориентироваться на сам текст Священного Писания и его буквальный смысл. При этом Аквинат указывает на явные различия между двумя «предметами» Священного Писания, которые, хотя и связаны между собой, имеют различную ценность. С одной стороны, замечает Фома, Дух Святой нам ясно говорит через сам текст Священного Писания: Его сообщение очевидно из самих слов, которые употреблены, как и из языковых фигур, которые открывают буквальный смысл. Тот и другой буквальный смысл являются единственно надежным основанием, на котором богослов может основать свою экзегезу и свою богословскую мысль. С другой стороны, Фоме Аквинскому ясно, что предметы в Библии могут иметь и символическое значение по двум причинам: а) здешние вещи могут быть символами потусторонней реальности; б) израильская история и события в этой истории могут быть так построены Богом, чтобы заранее отображать события Нового Завета. Здесь речь идет уже о духовном смысле, который можно назвать и образным, таинственным, фигуральным. Однако, несмотря на его значение, богослов все–таки не может на него опереться, чтобы доказать через этот смысл ценность истины. В остальном, по мнению Фомы, тексты с духовным смыслом не несут в себе ничего более того, что не было бы ясно выражено в некоторых других местах Священного Писания, имеющих буквальное значение. Иначе говоря, духовный смысл, по мнению Фомы, может иметь различное приложение и иметь разные значения: когда он прилагается к новозаветным событиям, то получает форму аллегории; пока тексты направлены на эсхатологическую реальность, они получают анагогический смысл; а когда относятся к поведению человека на земле, их используют в форме тропов. Несомненно, что это томистическое различие между буквальным и духовным смыслом коренится в новозаветном различии между «духом» и «словом», указанном апостолом Павлом в Священном Писании. Однако, даже по признанию римских экзегетов Ветхого Завета, Аквинат дает этим понятиям другое значение. Прежде всего, то, что он понимает под буквальным смыслом, имеет предпосылкой уже освоенную христианскую интерпретацию Ветхого Завета, т. е. его «духовный» смысл; с другой стороны, духовный смысл он идентифицирует с типологией и этим дает основу для известной аллегорической транспозиции Священного Писания. У апостола Павла подход к текстам более органичный и более нюансированный потому, что томистский подход к смыслу текста основывается на гносеологии Аристотеля и двойственности естественного и сверхъестественного знания, причем разуму отводится роль, которой, по апостолу Павлу, у него нет. Занимаясь философскими категориями Аристотеля, Фома вводит в библейский язык логическую точность, которая соответствует учению Аристотеля, но не духу Библии [268]. вернуться Даты жизни: ок. 1225–1274 гг. Ввиду значения Фомы Аквинского для европейской культуры в целом и отсутствия справочной литературы на русском языке приведем здесь достаточно подробные сведения, достаточные для дальнейшего изучения затрагиваемой проблематики, ибо собственно экзегетические сочинения Фомы (весьма обширные и многочисленные, никогда не переводившиеся на русский язык), как и сама экзегетическая система его, фактически остались не рассмотренными в книге митр. Амфилохия, ограничившегося частичным изложением томистского богословия. Сводные библиографии: Mandonnet P. F., Destrez J.A. Bibliographic thomiste. la ed.: Bibliotheque Thomiste, 1: Revue des Sciences Philosophiques et Theo1ogiques, Le Saulchoir [Kain], 1921. XXI, 116 p.; Mandonnet P. F., Destrez J. A., Chenu M. D. Bibliographic thomiste. 2a ed.: Bibliotheque Thomiste, 1:, Paris: J. Vrin, 1960. XXII, 120 p. [лит–pa за 1800–1920 гг.]; Bourke V. J. Thomistic Bibliography 1920–1940. St. Louis [Missouri], 1945 (The Modem Schoolman, vol. 21. Supplement). VIII, 312 p.; Miethe T. L, Bourke V. J. Thomistic Bibliography 1940–1978. Westport [Connecticut]; London: Greenwood Press, 1980. XVII, 319 p.; Ingardia R. Thomas Aquinas International Bibliography 1977–1990. Bowling Green [Ohio], 1993 (Bibliographies of Famous Philosophers: Philosophy Documentation Center). 492 p.; Johnson M. F. The Future of Thomistic Bibliography // Doctor Angelicus 2 (2002), 193–198; Thomistische Bibliographic der Sekundarliteratur fur das Jahr 2003 // Doctor Angelicus 4 (2004), 253–285; Alarcon E., Berger D., Vijgen J. Bibliographia Thomistica 2004 // Doctor Angelicus 5 (2005), 237–314; Alarcdn E. et alii. Bibliographia Thomistica 2005 // Ibid. 6 (2006), 301–411; Villagrasa J. (ed.). Tommaso d’Aquino, filosofia e Magistero cattolico: Testi scelti e bibliografia. Roma, 2005 (Sussidi e strumenti didattici, 4: Ateneo Pontificio Regina Apostolorum). 220 p. Библиографии по отдельным темам: Stegmiiller F. Repertorium biblicum Medii Aevi. Vol. 5: Commentaria. Auctores R-Z. Instituto Francisco Sudrez, Matriti, 1955; Eschmann I. T. A Catalogue of St. Thomas’s Warks: Bibliographical Notes // E. Gilson (ed.). The Christian Philosophy of Saint Thomas Aquinas. New York, 1956. P. 381–439; Gomez Nogales S. Santo Tomes у los arabes. Bibliografia // Misceldnea Comillas 63 (1975), 205–250; Pedrini A. Bibliografia tomista sulla pneumatologia. Roma, 1994 (Studi tomistici; 54). 76 p. Превосходный интернет–сайт: http://www.corpusthomisticum.oig/. Лучшая работа из имеющихся на русском языке о Фоме Аквинском: Жильсон Э. Избранное. Т. 1. Томизм: Введение в философию св. Фомы Аквинского. М.; СПб., 2000 (первое изд. франц. оригинала 1965); Жильсон. Философия в средние века. С. 397–410. Недавно начал издаваться параллельно с латинским текстом русский перевод обоих главных сочинений Фомы: «Сумма против язычников» в переводе Т. Ю. Бородай (на нынешний момент вышли две первые книги: т. 1, Долгопрудный, 2000; т. 1–2, М., 2004) и «Сумма теологии» в переводе А. В. Аполлонова (вышла первая часть в двух томах: Фома Аквинский. Сумма теологии). Фрагменты сочинений в переводе В. П. Гайденко: Фома Аквинский. Онтология и теория познания (фрагменты сочинений) / Пер., вступ. ст., комм. В. П. Гайденко. М., 2001. Ею же переведены «О смешении элементов» (Философия природы. С. 592–603), два трактата, относящиеся к кругу Фомы Аквинского (Космос и душа. С. 757–778), и др. См. также переводы других ученых, в частности: Фома Аквинский. О сущем и сущности / Пер. В. Е. Кураповой // Историко–философский ежегодник’ 88. М., 1988. С. 228–252 (предисл. А. Л. Доброхотова на с. 228–230); То же / Пер. Т. В. Антоновой // Verbum 2 (СПб., 2000), 221–249; Фома Аквинский. Дискуссионные вопросы об истине (Вопрос 1, гл. 4–9); О единстве интеллекта против аверроистов // Благо и истина: классические и неклассические регулятивы. М., 1998. С. 171–191, 192–214. Богословские творения Фомы Аквината, переведенные на древнегреческий язык Димитрием Кидонисом (ИАБ VI, 1833–1840; изданы лишь в малой части), оказали глубокое воздействие на поздневизантийское богословие. С одной стороны, с томизмом полемизировали Каллист Ангеликуд (ИАБ VI, 1562, 1575) и Нил Кавасила (ИАБ VI, 1352, 1355, 1356, 1365, ср. 1802, 1803). С другой, многие томистские положения были заимствованы в той или иной степени Феофаном Никейским (ИАБ VI, 1629) и Геннадием Схоларием (ИАБ VI, 2310, 2317, 2336, 2356, 2363). Проблема взаимодействия и противоположности православного (в частности, паламитского) и томистского богословий нуждается в дальнейших исследованиях. Некоторая литература по экзегезе Фомы (кроме работ, посвященных исключительно Новому Завету): Pelster F. Echtheitsfragen bei den exegetischen Schriften des hi. Thomas von Aquin // Biblica 4 (1923), 300–311; Destrez J. A. Etudes critiques sur les oeuvres de saint Thomas d’Aquin d’apres la tradition manuscrite, t. 1: Le texte de la question disputee De veritate. Le commentaire sur Isai1e, t. 1. Paris, 1933 (Bibliotheque Thomiste; 18). 226 p.; KurzingerJ. Eine Handschrift zum Klagelieder—Kommentardes hi. Thomas von Aquin // Biblica 23 (1942), 306–317; Lubac. Exegese medievale II (2), 272–302; Marcolino V. Das Alte Testament in der Heilsgeschichte. Untersuchung zum dogmatischen Verstandnis des Alten Testaments ais heilsgeschichtliche Periode nach Alexander von Hales. Miinster, 1970 (Beitrage zur Geschichte der Philosophic und Theologie des Mittelalters. Neue Folge; 2). VII, 370 S.; Arias Reyero M. Thomas von Aquin als Exeget: Die Prinzipien seiner Schriftdeutung und seine Lehre von den Schriftsinnen. Einsiedeln, 1971 (E dissertatione doctorali [Ratisbon]: Sammlung Horizonte; N. R., 3). 306 S.; Bellemare R. La Somme de Thiologie et la lecture de la Bible // Colloque commemoratif Saint Thomas d’Aquin 1274–1974. T. 2. Ottawa: Universite Saint Raul, 1974 (figlise et Theologie; 5); Swierzawski W. L’exegese biblique et la theologie speculative de s. Thomas d’Aquin // Divinitas 18 (1974), 138–153; Boadt L. St. Thomas Aquinas and the Biblical Wisdom Tradition // The Thomist 49 (1985), 575–611; Dubois M. J. Mystical and Realistic Elements in the Exegesis and Hermeneutics of Thomas Aquinas // Creative Biblical Exegesis: Christian and Jewish Hermeneutics through the Centuries / B. Uffenheimer, et alii (eds.). Journal for the Study of the Old Testament Press, Sheffield, 1988 (Journal for the Study of the Old Testament. Supplement Series; 59). P. 39–54; Dobbs Weinstein I. Medieval Biblical Commentary and Philosophical Inquiry // Moses Maimonides and His Time / E. L. Ormsby (ed.). Washington, 1989. P. 101–120; McGuckin T. Saint Thomas Aquinas and Theological Exegesis of Sacred Scripture // Louvain Studies 16 (1991), 99–120; Bataillon L. J. La diffusione manoscrita e stampata dei commenti biblici di San Tommaso d’Aquino // Angelicum 71 (1994), 579–590; Paretsky A. The Influence of Thomas the Exegete on Thomas the Theologian: The Tract on Law (Ia-IIae, qu. 98–108) as a Test Case // Angelicum 71/4 (1994), 549–577; Santi F. L’esegesi biblica di Tommaso d’Aquino nel contesto dell’esegesi biblica medievale // Angelicum 71/4 (1994), 509–535; Bartoli M. L'Espositio super lob ad litteram di Tommaso d’Aquino // I volti di Giobbe. Percorsi interdisciplinari / G. Marconi, С. Termini (eds.). Bologna, 2002 (Collana Biblica). P. 147–160; Dahan G. Les commentaires bibliques dans le monde chretien // Les methodes de travail de Gersonide et le maniement du savoir chez les scolastiques / C. Sirat, S. Klein- Braslavy, O. Weijers (eds.). Paris, 2003 (Etudes de Philosophie Medievale; 86). P. 259–280; Guggenheim A. Saint Thomas et la pluralite des sens et des traductions de l'Ecriture Sainte // Bibles en fransais: traduction et tradition. Actes du Colloque des 5–6 decembre 2003. Paris, 2004 (Colloque de l'Eсо1е cathedrale). P. 173–193; Levering M. W\ The Pontifical Biblical Commission and Aquinas’ Exegesis // Pro Ecclesia 13/1 (2004), 25–38; Mowbray M. de. Philosophy as Handmaid of Theology: Biblical Exegesis in the Service of Scholarship // Traditio 59 (2004), 1-37 [spec. 26–28]; Dahan G. Les editions des commentaires bibliques de saint Thomas d’Aquin. Leur apport a la connaissance du texte de la Bible au XIIIe siecle // Revue des Sciences Philosophiques et Thdologiques 89/1 (2005), 9–15 [= La Commission Leonine: Philologie et Histoire au service de la pensee. Actes de la matinde du Centre Pierre Abelard. Sorbonne — Paris IV / R. Imbach, A. Oliva (eds.)]; Flores D. E. Thomas on the Problem of Theodore of Mopsuestia, Exegete // The Thomist 69/2 (2005), 251–277; Aquinas on Scripture: An Introduction to His Biblical Commentaries / Weinandy T. G., Keating D. A., Yocum J. P. (eds.). London; New York, 2005. XII, 257 p. — Ред. вернуться Thoma[e] Aquinatis, Summa contra Gentiles, III, 47, [n. 8, курсивом выделен цит. фрагмент: Quamvis autem hoc speculum quod est mens humana, de propinquiori Dei similitudinem repraesentet quam inferiores creaturae, tamen cognitio Dei quae ex mente humana accipi potest, non excedit illud genus cognitionis quod ex sensibilibus sumitur: cum et ipsa anima de seipsa cognoscat quid est per hoc quod naturas intelligit sensibilium, ut dictum est. Unde nec per hanc viam cognosci Deus altiori modo potest quam sicut causa cognoscitur per effectum]. Cm.: Sherrard. Greek East and Latin Wist. P. 150. [Шеррард. Восток и Запад. С. 219.] вернуться О двух родах познания у Фомы см., например: Riplinger Т. The Psychology of Natural and Supernatural Knowledge according to St. Thomas Aquinas. Tubingen, 2003 (Tubinger—Online Bibliotheksinformations- und Ausleihsystem [TOBIAS-lib]). XV, 215 p. — Ред. вернуться Там же [Summa theologica], 1–2 [prima secundae], q. 110, a. 2, resp. вернуться Там же, ad secundum. [Secundum hoc ergo, quia anima imperfecte participat divinam bonitatem, ipsa participatio divinae bonitatis quae est gratia, imperfectiori modo habet esse in anima quam anima in seipsa subsistat. Est tamen nobilior quam natura animae, inquantum est expressio vel participatio divinae bonitatis, non autem quantum ad modum essendi.) вернуться Подробный разбор учения Фомы о благодати см.: Ramirez S. М. De gratia Dei in I–II Summae Theologiae Divi Thomae expositio. Salamanca, 1992 (Biblioteca de Teologos Espanoles; 39; Obras completas de S. M. Ramirez; 9). XX, 1100 p. — Ред. вернуться Sherrard. Greek East and Latin West. P. 154–160. [Шеррард. Восток и Запад. С. 225 слл.] вернуться См.: Introduction a la Bible. С. 192. |
