Триумф Императора Стало быть, будет и день, когда в золотом одеянье На белоснежных конях в лучший ты двинешься путь, А пред тобой поведут вождей с цепями на шеях, Чтобы привычный побег их, побежденных, не спас. Будут на это смотреть молодые мужчины и жены, Всем растопит сердца этот блаженнейший день. Спросит иная из них, каких государей проводят, Спросит, какие несут образы рек или гор, — Тотчас на все отвечай, отвечай, не дождавшись вопроса; Если не знаешь и сам, то говори все равно. Вот, скажи, в камышовом венке Евфрат полноводный, Вот, предположим, и Тигр в гриве лазурных волос; Это армянская рать, это персы, потомки Данаи [31], Этот город стоял в ахеменидской [32] земле, Это вождь, а это другой, а зовут его так-то. Можешь – так правду скажи, нет – сочини поскладней. Любовь на пиру
Званый обед – тоже славная вещь для любовных подходов, И не единым вином он привлекает мужчин. Часто и здесь, за рога ухватив, охмеленного Вакха Нежной своею рукой клонит багряный Амур. Брызги вина увлажняют пернатые крылья Амура — И остается летун, отяжелев, на пиру; Влажными крыльями бьет, росу отрясая хмельную, Но и от этой росы страждут людские сердца. В винном пылу дозревает душа до любовного пыла, Тяжкое бремя забот тает в обильном вине, Смех родится в устах, убогий становится гордым, Скорбь отлетает с души, сходят морщины со лба, Хитрость бежит перед божьим лицом, раскрываются мысли, Чистосердечье звучит, редкое в нынешний век. Тут-то наши сердца и бывают добычей красавиц, Ибо Венера в вине пламенем в пламени жжет. Помни, однако, что здесь, в обманчивом свете лампады, Ночью, с хмельной головой трудно ценить красоту. Ведь не случайно Парис лишь днем и под солнечным небом Молвил, богинь рассмотрев: «Лучшая – Матерь Любви!» Ночь благосклонна, она прикрывает любые изъяны, Ночью любую из дев можно красавицей счесть. О драгоценных камнях, о крашенной пурпуром ткани И о девичьей красе только при солнце суди. Другие места для знакомств Полно! как перечесть все места для любовной охоты? Легче исчислить песок на побережье морском! Что уж мне говорить о Байях [33] и байских купаньях, Где от горячих ключей серные дышат пары? Многие, здесь побывав, уносят сердечные раны: «Нет, – они говорят, – эта вода не целит!» А невдали от римских холмов есть роща Дианы [34], Царство, где ставит царя меч в смертоносной руке: Дева-богиня, сама ненавидя Амуровы стрелы, Многих в добычу ему и отдала, и отдаст. До сих пор лишь о том, где раскинуть любовные сети, Талия правила речь в беге неровных колес [35]. Покорение женщины. Мифологические примеры Время теперь приступить к тому, что гораздо важнее, — Как уловить для себя ту, что искал и нашел? Все и повсюду мужи, обратите умы со вниманьем И доброхотной толпой слушайте слово мое! Будь уверен в одном: нет женщин, тебе недоступных! Ты только сеть распахни – каждая будет твоей! Смолкнут скорее весной соловьи, а летом цикады, А меналийские псы зайцев пугаться начнут, Нежели женщина станет противиться ласке мужчины, — Как ни твердит «не хочу», скоро захочет, как все. Тайная радость Венеры мила и юнцу, и девице, Только скромнее – она, и откровеннее – он. Если бы нам сговориться о том, чтобы женщин не трогать, — Женщины сами, клянусь, трогать бы начали нас. Телка быка на лугу сама выкликает мычаньем, Ржаньем кобыла своим кличет к себе жеребца. В нас, мужчинах, куда осторожней и сдержанней страсти: Похоть, кипящая в нас, помнит узду и закон. Ну, а что же сказать о Библиде, которая, брата Грешной любовью любя, грех свой казнила петлей? Мирра любила отца не так, как дочери любят, И оттого-то теперь скрыта под толщей коры, А из-под этой коры благовонно текущие слезы Нам в аромате своем плачущей имя хранят. Было и так: в тенистых лесах под Идою [36] пасся Бык в чистейшей шерсти, стада и честь, и краса. Меченный темным пятном на лбу меж большими рогами, Телом своим остальным был он белей молока. В кносских стадах и в кидонских [37] стадах томились коровы В жажде принять на крестец тяжкую тушу его. Бычьей подругою стать царица рвалась Пасифая — Ревности гневной полна, телок гнала она прочь. Не о безвестном твержу: будь Крит четырежды лживым [38], Остров ста городов не отречется, солгав. Свежую рвет Пасифая [39] листву, непривычной рукою Сочную косит траву и преподносит быку. Ходит за стадом она по пятам, позабыв о супруге, Ибо теперь для нее бык драгоценней царя. Ах, Пасифая, зачем надеваешь богатые платья? Право, любовник такой этих не ценит богатств. Надо ли в диких горах при скотине о зеркале думать, Надо ли этак и так к пряди укладывать прядь? Зеркало скажет одно: тебе далеко до телицы! Были рога для тебя трижды желанной красой! Если Минос тебе мил, зачем тебе нужен любовник? Если Минос надоел – мужа от мужа ищи. Нет – как вакханка под чарой кадмейского бога, царица Мчится в чащи лесов, брачный покинув покой. Сколько раз ревниво она смотрела на телку И говорила: «Зачем милому нравишься ты? Как перед ним на лугу ты резвишься на травке зеленой! Будто уж так хороши эти прыжки и скачки?» Так говорила она, и тотчас несчастную телку Прочь велела прогнать, впрячь приказала в ярмо Или велела вести к алтарю для недобрых закланий, Чтобы ревнивой рукой радостно сжать потроха. Сколько соперниц она зарезала небу в угоду! «Пусть, – говорила она, – вас он полюбит таких!» Как ей хотелось Европою стать или сделаться Ио — Той, что любима быком, той, что под пару быку. И дождалась, и чреватою стала в кленовой корове, И понесенный приплод выдал отца своего! Если б другая критянка [40] не вспыхнула страстью к Фиесту — (Ах, как трудно любить всю свою жизнь одного!) — Феб в колеснице своей с середины небесного свода Вспять к рассветной заре не повернул бы коней. Дочь, багряную прядь похитив у спящего Ниса [41], Чресла свои обвила поясом песьих голов. Вождь, избежавший Нептуна в волнах и Марса на суше, Пал великий Атрид жертвой жестокой жены. Кто не заплачет, взглянув на огонь, пожравший Креусу, И на запятнанный меч матерью в детской крови? Плакал Аминторов сын, лишившийся зрения Феникс [42]; От разъяренных коней чистый погиб Ипполит; Старый Финей [43], не выкалывай глаз у детей неповинных — Не на твою ли главу та же обрушится казнь? вернутьсяПерсы, потомки Данаи. – По ложной этимологии персы считались потомками Персея, сына Данаи. вернутьсяАхемениды – династия персидских царей VI–IV вв. до н. э. вернутьсяБайи – модный курорт с горячими водами у берега Неаполитанского залива. вернутьсяРоща Дианы – храм в Ариции у озера Неми, жрецом в котором мог быть только беглый раб, своей рукой убивший своего предшественника. вернутьсяНеровные колеса – неравные строки элегического дистиха. вернутьсяКносс и Кидония – города на «стоградном» Крите вернутьсяЛживым Крит назван по известному софизму: «Все критяне лжецы, – сказал критянин; правду он сказал или ложь?» вернутьсяПасифая, воспламененная любовью к быку, попросила Дедала сделать деревянную корову. От любовной связи появился Минотавр. вернутьсяКритянка – Аэропа, жена Атрея; обольстившего ее Фиеста Атрей накормил мясом его детей, и Солнце повернуло с неба вспять, чтобы не видеть этого пира. вернутьсяФеникс отверг любовь своей матери Фтии, она оболгала его перед отцом, и отец его ослепил. вернутьсяФиней ослепил по наговору жены своих сыновей от первого брака и был за это сам наказан слепотой и голодом. |
