Фрост внимательно оглядел своего спутника: шлем, короткая военная юбка, небольшой меч, многочисленное снаряжение, пристегнутое к поясу. Он озадаченно поморгал и ответил:
— Да, да, конечно.
Когда они миновали городские ворота, Фрост поинтересовался:
— Ты знаешь, куда мы идем?
— Ясное дело! На виллу Звездного Света в Роще.
— И ты знаешь, что там ожидает?
— О, вы имеете в виду наш спор? Я знаю здешние обычаи, Учитель, и совсем не тревожусь, уверяю вас. Звездный Свет и я понимаем друг друга. Она из тех, кто придерживается принципа «с глаз долой — из сердца вон». Теперь, после моего возвращения из Крайних Пределов, она забросит свое жречество, мы поселимся где-нибудь в своем доме и наплодим много толстых забавных малышей.
— Крайних Пределов? А ты помнишь мой кабинет?
— Ну, конечно. И Роберта, и Элен, и всех остальных.
— Ты это называешь Крайним Пределом?
— Не совсем. Я не могу объяснить этого, Учитель. Я простой военный и оставляю такие вещи вам: жрецам и Учителям.
Они задержались перед входом в дом Эстеллы.
— Вы зайдёте, Учитель?
— Нет, наверное, нет. Я должен возвращаться.
— Вам лучше знать.
Говард похлопал его по плечу:
— Вы были настоящим другом, Учитель. Наш первый отпрыск будет назван в вашу честь.
— Спасибо, Говард. Прощай. Удачи вам обоим.
— И вам тоже.
С уверенной стремительностью Дженкинс вошел в дом. Фрост повернулся и медленно направился к городским воротам. Сознание его была перегружено тысячами мыслей. Казалось, взаимопревращения и варианты, как сознания, так и материи, бесконечны: Марта, Роберт, Элен, теперь ещё Говард и Эстелла… Надо поработать над теорией, которая смогла бы объяснить эти явления. В задумчивости он оступился на дорожной выбоине и оказался в своем кресле.
* * *
Фрост знал, что отсутствие пяти студентов будет трудно объяснить, поэтому он никому ничего не говорил. И только после уикенда кто-то всерьез хватился пропавших.
В понедельник заявился полицейский, всюду совал свой нос и задавал много вопросов. Ответы Фроста ничего не прояснили, так как, по вполне понятным причинам, он воздержался от правдивого рассказа.
Районный прокурор учуял серьезное преступление: похищение или, возможно, массовое убийство. А вдруг это еще один из каких-нибудь новомодных культов — от этих профессоров чего только не дождешься! Он выписал ордер на утро вторника. Сержанта Айзовски послали арестовать профессора. Фрост, не оказывая никакого сопротивления, спокойно полез в темное нутро фургона.
— Послушай, док, — сказал сержант, вдохновлённый его смирным поведением. — Почему бы тебе сразу не сказать, где ты их прячешь? Ты же знаешь, что мы со временем обязательно раскопаем это дело.
Фрост повернулся, взглянул в его глаза и удовлетворенно улыбнулся.
— Время, — тихо сказал он. — Время… да-а… Их можно откопать только во Времени.
Хитрая улыбка тронула его губы. Фрост прошел вглубь фургона, закрыл глаза и привел мысли в спокойное состояние — необходимое условие перехода.
Заслонив своим мощным телом единственную дверь, сержант поставил одну ногу на подножку и вытащил блокнот. Когда он закончил писать, профессора внутри уже не было…
* * *
Он намеревался навестить Говарда и Эстеллу. Но в последний момент его мысли невольно переключились на Элен и Роберта. Когда он «приземлился», его окружал не тот мир, где он побывал уже дважды. Он не знал даже, где он вообще находится, по-видимому на Земле… где-то и когда-то…
Это была холмистая местность, покрытая густым лесом, словно на юге Миссури или Нью-Джерси. Фрост не обладал достаточными познаниями в ботанике, чтобы уверенно определить породу деревьев, растущих вокруг. Да и времени на обдумывание этого вопроса у него, собственно, уже не оставалось. Сначала он услышал крик… Откуда-то донёсся ответный отклик.
Неожиданно из-за ближайших деревьев нестройной толпой вывалились человеческие фигуры. Вначале ему показалось, что они собираются напасть на него, и он торопливо огляделся в поисках укрытия, но не нашел ничего подходящего. Незнакомцы дружно пробежали мимо, игнорируя его присутствие, кроме одного — бежавшего последним. Он проскочил почти вплотную к Фросту и что-то торопливо прокричал ему. Затем все исчезли так же стремительно, как и появились.
Совершенно сбитый с толку, Фрост продолжал одиноко возвышаться посреди маленькой поляны, на которой «приземлился». Прежде чем он успел переварить происшедшее, один из ушедших вернулся и закричал на него, сопровождая свои слова энергичными жестами, явно приглашая следовать за собой. Фрост заколебался. Человек подбежал к нему и нетерпеливо ударил его чем-то… Последующие несколько секунд он уже ничего не соображал, но потом все-таки немного оклемался — достаточно для того, чтобы сообразить, что видит мир вверх ногами: незнакомец тащил его торопливым шагом, небрежно перекинув через плечо. Возле лица мелькали ветви кустарника, потом дорога вроде бы пошла куда-то вниз…
Его свалили на землю. Он сел и осторожно ощупал себя, затем медленно огляделся. Он находился в туннеле, одна сторона которого светилась белесым пятном дневного неба, а другой его конец вел вниз, бог знает куда. Неясные фигуры суетились вокруг, не обращая на него никакого внимания. Двое из них устанавливали какие-то аппараты между основной группой и входом в туннель. Работая с лихорадочной поспешностью, они за несколько секунд закончили свое дело и поспешно отступили назад. До Фроста донеслось негромкое гудение.
Воздух перед входом слегка затуманился. Вскоре Фрост разглядел почему — аппараты выткали что-то вроде слабо светящейся паутины, заблокировавшей выход от стены до стены. Паутина постепенно становилась все толще, а свечение ее уменьшалось. Гудение продолжалось еще несколько минут, странная машина продолжала ткать и утолщать паутину. Один из незнакомцев, взглянув на прибор, висевший на поясе, отдал какую-то команду, и гул стих.
Фрост физически ощутил, как спадает напряжение, охватившее этих людей. Он ощутил это и сам расслабился, инстинктивно сознавая, что избег какой-то опасности.
Отдавший приказ о выключении машины повернулся к Фросту, приблизился к нему и красивым, но властным сопрано задал несколько вопросов. Неожиданно обнаружились три вещи: лидер оказался женщиной; именно она спасла его, и последнее — одежда, как и внешность этих людей, напоминали одежду и внешность трансформированного Роберта Монро.
Облегченная улыбка расползлась по его лицу. Все выходило в лучшем виде!
Вопрос был повторен с заметным нетерпением. Фрост почувствовал, что надо как-то отвечать, хотя он не понимал этого языка и почему-то был уверен, что она понятия не имеет об английском. Тем не менее…
— Мадам, — произнес он на изысканном английском, поднимаясь на ноги и отвешивая ей поклон. — Я не знаю вашего языка и не понимаю вашего вопроса, но подозреваю, что вы спасли мне жизнь. Я очень благодарен.
Кажется, она была удивлена и раздосадована. Затем потребовала что-то ещё, по крайней мере, Фросту показалось, что это был уже другой вопрос, но он не был в этом уверен. Стало ясно, что от такого разговора толку не будет. «Языковой барьер почти непреодолим, — понял он. — На это потребуется много времени. А между тем эти люди заняты войной и могут оказаться не расположенными к возне с бесполезным и бестолковым незнакомцем».
Ему очень не хотелось вновь оказаться на поверхности.
«Какая досада, — думал он. — Какая глупая неприятность. Возможно, Элен и Монро были где-то поблизости, но он может не один раз умереть от старости, но так и не встретить их. Они могут быть в любой части планеты. Как американцу, заброшенному на Тибет, заставить понять себя, если единственный ближайший переводчик находится в Южной Америке? А если его местонахождение вообще не известно? Как растолковать тибетцам, что ему нужен переводчик? Какая досада! Но все-таки надо попытаться. Как там Монро говорил о своем здешнем имени? Игон?.. Нет — Агор… Точно! Айгор!»