Единственное, что она понимала, — это было сознание необходимости во что бы то ни стало покинуть башню маяка, дабы не оказаться погребенной под ее развалинами. Но как это сделать?

Ведь волны давно уже вторглись в нижнее помещение, в сараи, волны разрушили навес, под которым стоял бот, и от бота не оставалось и следа.

Йола с лихорадочной быстротой выволокла наружу небольшой деревянный стол, привязала к нему, стоя почти по пояс в воде, два пустых бочонка, пару досок. Десять раз волны пытались вырвать из рук девушки и унести ее утлый плот. Но счастье покровительствовало сироте. Через четверть часа плот был готов. Йола привязала свое тело к этому странному сооружению и отдалась на волю волн. И едва ее плот отошел на полсотни ярдов от маяка, как башня с грохотом рухнула, превратившись в груду обломков. И яростные волны смыли эти обломки, полностью поглотив всякий след от сооружения.

Утром следующего дня норвежская парусная барка, шедшая с зарифленными парусами, наткнулась в десяти милях от Песчаного острова на беспомощно носившийся по морю плот. С огромным риском для себя моряки выловили плот и подняли на палубу судна полумертвую от холода и истощения Йолу. Но у девушки оказалась крепкая, выносливая натура, и очень скоро Йола совершенно оправилась и могла рассказать капитану судна о пережитой трагедии.

Весь экипаж барки проникся чувством глубочайшей симпатии и уважения к девушке, видевшей столько ужасного в своей жизни. Особенное внимание к ней проявляли два человека; первый — старик капитан Эриксен, типичный морской волк доброго старого времени. Второй — молодой боцман Ларе.

И вот, покуда барка добралась до ближайшего порта, судьба беззащитной сироты была решена: Эриксен, которому девушка напоминала его давно умершую единственную дочь, пожелал взять Йолу вместо дочери. Ларе же попросту пожелал жениться на чудом спасецной от гибели.

Таким образом Йола обрела сразу и отца и мужа.

Североамериканское правительство, узнав о гибели маяка на Песчаном острове, отдало приказание соорудить новый.

Маяк был быстро выстроен, но года четыре спустя его постигла та же участь, что и прежние, — он был поглощен морем. И с ним погибли сторожившие маяк люди.

И опять выстроили маяк. Этот, кажется четвертый или уже пятый, высится и теперь, но на нем никто не живет: волны разрушили берег Песчаного острова и подобрались к грозящему рухнуть не сегодня — завтра сооружению.

Вместо этого маяка, считающегося упраздненным, правительство выстроило новый в более безопасном месте.