К счастью, морякам повезло с погодой, иначе им пришлось бы бросить добычу, доставшуюся столь дорогой ценой, ибо ураганы, свирепствующие в морях возле Антильских островов, настолько страшны, что не поддаются никакому описанию.

Здешние благословенные края, эти острова с плодороднейшей почвой и несравненным климатом, расцветающие под голубым небом, ничуть не уступающим по красоте прославленной итальянской лазури, слишком часто переживают страшные трагедии из-за опустошительного восточного ветра и морских бурь.

Временами на них налетают грозные ураганы. Они уничтожают целые плантации, вырывают с корнем леса, разрушают города и села; подводные землетрясения с силой вздымают море, неотвратимо бросают его на берег, уничтожая все, что попадается на пути, срывают корабли с якорей и выбрасывают их на сушу; мощные толчки сотрясают внезапно недра земли, погребая в руинах тысячи людей.

Счастливая звезда, однако, улыбалась флибустьерам Черного Корсара, ибо, как мы говорили, погода все время оставалась отличной, обещая спокойное плавание вплоть до Тортуги.

«Молниеносный» мирно плыл по лазурному морю, гладкому, как кристалл, и настолько прозрачному, что на глубине ста локтей можно было различить просвечивающее дно залива, усеянное кораллами.

Свет, отражавшийся от белого песка, делал воду еще прозрачнее, так что у новичка, заглянувшего вниз, с непривычки закружилась бы голова.

Благодаря необычной прозрачности воды повсюду можно было видеть, как резвятся, преследуют и пожирают друг друга странные рыбы. Нередко из глубины неожиданно всплывали грозные молот-рыбы, достигающие иногда пяти метров в длину. Мощно двигая хвостом, они таращили большие круглые, как пуговицы, глаза, посаженные по бокам молотообразной головы, и разевали громадную пасть, вооруженную длинными треугольными зубами.

Спустя два дня после захвата испанского судна «Молниеносный» с попутным ветром вошел в тот участок моря, который отделяет Ямайку от Гаити. Отсюда было уже недалеко до южных берегов Кубы.

Узнав, что лоцман заметил высокие горы Ямайки, Черный Корсар, почти все время сидевший взаперти в своей каюте, поднялся на мостик.

Он все еще не избавился от необъяснимого смятения, что охватило его в тот вечер, когда его посетила молодая фламандка.

Его словно обуял бес движения. Он нервно ходил по мостику, не разговаривая ни с кем, даже со своим помощником Морганом.

Побыв с полчаса на мостике, откуда он рассеянно взирал на горы Ямайки, ясно выступавшие из моря на фоне горизонта, он спустился на палубу и вновь стал расхаживать между фок-мачтой и грот-мачтой, надвинув на лоб свою широкополую шляпу.

Осененный внезапной мыслью и словно повинуясь неодолимому влечению, он снова поднялся на полуют и остановился у борта.

Взгляд его сразу же устремился к испанскому судну, шедшему не далее чем в шестидесяти футах: насколько позволял ему длинный буксирный швартов.

Вздрогнув, он отпрянул назад, но тут же остановился. Лицо его прояснилось, а привычная бледность на миг сменилась легким румянцем.

На носу испанского корабля он увидел знакомую фигуру, облокотившуюся на лебедку. Это была молодая фламандка, одетая в длинное белое платье.

Девушка смотрела на пиратский корабль, вернее, на Черного Корсара.

Неподвижная, подперев голову рукой, она о чем-то размышляла. Черный Корсар не сделал ни единого движения. Ухватившись обеими руками за фальшборт, словно боясь упасть, он смотрел в глаза девушки.

Это гипнотическое состояние, необычайное для столь сурового человека, длилось не больше минуты. Словно устыдившись своей слабости, Корсар оторвался от фальшборта и отступил назад.

Он бросил взгляд на стоявшего в двух шагах от него рулевого, потом на паруса своего корабля и, отступив еще два шага назад, снова взглянул на молодую фламандку.

Она оставалась неподвижной. По-прежнему облокотившись на лебедку и подперев рукой русую голову, она пристально глядела на Корсара.

Командир «Молниеносного» медленно отступал назад, словно не в силах освободиться от ее чар.

По-прежнему не поворачиваясь, он поднялся на капитанский мостик и, постояв с минуту, отступил снова назад, но тут столкнулся с Морганом, окончившим свою вахту.

– Ах, извините, – сказал он, смущенно заливаясь краской.

– Вы тоже заметили, какого цвета стало солнце, сеньор? – спросил его помощник.

– Нет, а что такое?

– Посмотрите сами.

Взглянув на небо, Корсар убедился, что ослепительно блестевшее солнце теперь стало багровым, как раскаленное железо.

Обернувшись в сторону Ямайки, он увидел, что вершины гор резко выделяются на фоне неба, словно за ними разожгли яркий костер.

Тень беспокойства пробежала по лицу Корсара, и взор его обратился к испанскому кораблю, к молодой фламандке, так и не покинувшей своего места.

– Быть урагану, – сказал он глухо.

– Все говорит за это, сеньор, – ответил Морган. – Чувствуете, какой противный запах идет от моря?

– Да, и небо начинает мутнеть. А это значит, что приближается один из тех ужасных ураганов, которые так часто бушуют в районе Антил.

– Как видно, придется расстаться с нашей добычей?.. Можно дать вам совет, сеньор?

– Слушаю вас, Морган.

– Переведите половину людей на испанский корабль.

– Пожалуй, вы правы. Наши моряки огорчились бы, если б такой корабль пошел ко дну.

– А сеньору вы оставите на нем?

– Молодую фламандку!.. – сказал капитан, нахмурив брови.

– Ей будет лучше на «Молниеносном», чем на шхуне.

– Вас огорчит, если она утонет? – спросил капитан, резко обернувшись к Моргану и глядя ему в глаза.

– Ведь она может принести нам не одну тысячу пиастров.

– Ах да… верно! За нее должны заплатить выкуп.

– Прикажете перевести ее к нам, прежде чем этому помешают волны?

Ничего не ответив, Корсар снова принялся расхаживать по мостику, словно мучимый навязчивой идеей.

Походив несколько минут взад и вперед, он внезапно остановился перед Морганом и прямо спросил его:

– Верите ли вы в роковую любовь?

– Что вы имеете в виду? – спросил помощник изумленно.

– Способны ли вы беззаветно полюбить женщину?

– Должно быть, да!

– Не кажется ли вам, что влюбиться в красивую девушку страшней, чем пойти на абордаж?

– Иногда да, но известно ли вам, капитан, что говорят флибустьеры и буканьеры с Тортуги, прежде чем жениться на одной из женщин, присылаемых сюда блюстителями закона из Англии и Франции?

– Никогда не занимался брачными делами наших флибустьеров и буканьеров.

– Они говорят так: «О твоем прошлом, женщина, я не спрашиваю и совершенные тобой грехи прощаю, но о твоих будущих делах я должен знать все». И, пощелкав по стволу ружья, добавляют: «Кто-кто, а оно постоит за меня, и если ты дашь промах, то оно не промахнется».

Пожав плечами, Черный Корсар сказал:

– Я имею в виду не тех женщин, которых принудительно высылают сюда заморские правители.

Постояв немного, он показал на девушку, остававшуюся на своем месте, и спросил:

– Что вы скажете об этой девушке, Морган?

– Это одно из самых прелестных созданий, которых я когда-либо видел на Антилах.

– И вы не испугались бы ее?

– Этой девушки!.. Конечно нет.

– А я ее боюсь, Морган.

– Вы, которого называют Черным Корсаром? Вы шутите, капитан?

– Нет, – ответил флибустьер. – Я заглядываю иногда в свой гороскоп, и к тому же одна цыганка мне предсказала, что первая же любовь окажется для меня роковой.

– Поплюйте, капитан.

– А что вы скажете, если я добавлю, что та же цыганка предсказала моим трем братьям, что один из них погибнет в бою из-за предательства, а двое других будут повешены? Как видите, ее печальное предсказание сбылось.

– А что она сказала вам?

– Что я погибну в море, вдали от родины, по вине любимой женщины.

– Бог мой!.. – пробормотал, содрогаясь, помощник. – Но в последнем случае цыганка могла и ошибиться.