Крюк увидел мундштук на полу и потянулся к нему. Но тот вдруг у него на глазах шевельнулся. Это Прилла сумела наконец выдернуть одну сигару. Когда Крюк увидел, как мундштук и сигара передвигаются сами по себе, то отшатнулся. Привидение! Ему показалось, что из двери потянуло сквозняком.
Но вообще-то Крюк не боялся людей, ни живых, ни мёртвых.
А ну, дух, отправляйся-ка назад к Дэви Джонсу , в преисподнюю! — завопил он, снова выхватив шпагу и опять принявшись ею размахивать. При этом он ещё колотил по воздуху крюком. (Дэви Джонс — так английские моряки называли дьявола, морского чёрта.)
Феи боялись шелохнуться. Им казалось, что дверь каюты от них далеко-далеко. Рубанув своей шпагой, Крюк случайно срезал с платья Рени один из карманов.
«Его надо как-нибудь отвлечь», — подумала Прилла. И, несмотря на сковывавший её ужас, начала кружиться возле пирата. Потом подлетела к его голове и изо всех сил дёрнула за завивающиеся штопором кудри. Крюк рывком повернулся вокруг себя.
— Где ты, трус? Покажись! — крикнул он.
Рени и Видия снова как следует потрясли мундштук, из него выпала и вторая сигара. Мундштук и без сигар был достаточно тяжёл, но им всё же удалось приподнять его. Они полетели в сторону двери. А Прилла продолжала трепать Крюку кудри.
Он снова взмахнул шпагой — и опять попусту. Потом резко развернулся на пятках и увидел, как его мундштук летит к двери по воздуху.
«Да тут целых два привидения, — подумал пират. — Одно дёргает меня за волосы, а другое ворует мой мундштук».
Он бросил шпагу и схватил то привидение, которое дёргало его за кудри. Потом он взмахнул крюком, чтобы поймать второе. Но Рени и Видия успели прошмыгнуть в дверь.
Крюкова лапища крепко сжимала Приллу.
Глава ДЕВЯТНАДЦАТАЯ.
Крюк увидел в иллюминатор, что его мундштук сам по себе летит над волнами. Когда тот скрылся из виду, Крюк переключился на свою добычу. Голова Приллы торчала из кулака, но пират не мог разглядеть её в темноте. Тем не менее он знал, что поймал нечто, и это нечто не было привидением.
Он плотно сжимал кулак, и Прилле было не вывернуться. Её крылышки смялись, и ей пришлось бы совсем худо, но дело в том, что фейские крылья не ощущают боли.
Крюку нужен был свет, чтобы хорошенько рассмотреть, что попалось ему в лапу. Он пошёл искать свой фонарь. На ходу он ещё плотнее стиснул пальцы, так что Прилле было не вздохнуть и не вскрикнуть. Правда, кричи не кричи, толку от этого не было бы никакого.
Рени и Видия летели над морем. Рени мучила совесть из-за того, что они оставили Приллу одну. Конечно, они за ней потом вернутся, но ведь к тому времени Прилла может и погибнуть.
Мундштук с каждой секундой казался всё тяжелее и тяжелее. Несмотря на неимоверные усилия, они с Видией теряли высоту. Если бы Видия с самого начала посыпала мундштук живой пыльцой, он был бы намного легче. Но она об этом даже не думала, потому что никогда не винила себя ни в чём. Наоборот, её бесило, что Рени не может лететь быстрее.
Берег находился примерно в полумиле от них, и при такой скорости было весьма сомнительно, что они сумеют до него добраться.
Прилла жалела, что у неё нет такого же кинжала, как у Рени. Она жалела, что вся не вымазана маслом, чтоб можно было выскользнуть из Крюковой лапищи. Она жалела, что не может вдруг исчезнуть с корабля и оказаться рядом с Рени и Видией.
Крюк, не разжимая пальцев, стал зажигать фонарь с помощью своего крюка и зубов. Он уже раньше наловчился это делать в одну минуту.
У Приллы мелькнула надежда. Он разожмёт кулак, чтобы поглядеть на неё, и тогда она сможет улететь. Конечно, если он не повредил ей крылья.
Рени и Видия летели уже совсем низко над водой. К их облегчению, ветер подул им в спину. Это помогло какое-то время не терять высоты. Но Рени уставала всё больше и больше.
Крюк сумел зажечь фонарь. Он подошёл к иллюминатору и задраил его. Затем он направился к двери. Для Приллы готовилась ловушка.
Рени и Видия боролись с потоком воздуха, который прижимал их к воде. Видия уже почувствовала брызги волн на своих лодыжках.
Крюк был уже в трёх шагах от двери. Прилла в отчаянии вгрызлась в его указательный палец так сильно, как только могла. Она выплюнула его кровь, ярко - красную, отравительную, вкусом напоминавшую заплесневелый сыр. Потом укусила его снова. И ещё раз. Побывавший в стольких битвах, Крюк был достаточно равнодушен к боли. Он сделал ещё два шага, прежде чем поглядел на свою руку...
И увидел кровь. Единственное, чего боялся капитан Крюк, — так это тикающего крокодила и вида своей алой крови. Он вскрикнул и разжал кулак. Прилла чуть было не ударилась об пол, но крылья её успели расправиться, и она полетела. Она вылетела из каюты, потом рванулась вверх над коротким пролётом лестницы, ведущей на палубу, и понеслась над волнами, торопясь догнать Рени и Видию.
Море было огромным. Прилла старалась отыскать глазами их огоньки, но уже стало светать, а при дневном свете фейское свечение не было так уж заметно.
Прилле показалось, что она разглядела какую-то искорку в отдалении. Она устремилась туда, в душе надеясь, что это всё-таки не Рени и Видия. Уж очень близко к
воде была эта искорка. Прилла прибавила скорость, хотя после борьбы с Крюком сил почти не осталось.
— Я лечу к вам! Не тоните! — прокричала она. Но её голос заглушил плеск морских
волн.
От берега фей отделяла всего четверть мили, но Рени и Видия опустились ещё на один дюйм... Прилла приближалась к ним, но не так быстро, как надо бы.
Рени уже подумывала, не посоветовать ли Видии бросить мундштук и спасаться.
И ещё одним дюймом ниже.
— Бросай! — крикнула Рени, сама продолжая цепляться за мундштук.
Но Видия тоже не хотела сдаваться.
— Нет! — крикнула она в ответ.
— Я лечу к вам! — раздался голос Приллы.
Но ей было никак не поспеть вовремя. Надежды не оставалось.
Глава ДВАДЦАТАЯ.
На этом поискам мог настать конец. Рени, Видия и Прилла могли бы утонуть. Но остров Нетинебудет этого не хотел. Он следил за ними, невидимо их ободрял и поддерживал. В его планы не входило, чтобы они потерпели поражение. Он взял и пододвинул берег к ним поближе. Когда Рени и Видия свалились в море, приготовившись умереть, оказалось, что вода доходит им всего лишь до колена.
Их настигала волна. Они из последних сил рванулись к берегу, подтащив мундштук, и рухнули на песок. Но оставаться там было опасно. На таком открытом месте можно было сделаться жертвой ястреба. Совершенно изнемогая, феи поволокли мундштук под укрытие нависающей над пляжем скалы. Прилла подоспела и помогла.
И все трое свалились без чувств.
Холодный осенний ветер гулял по острову, хотя раньше Нети-небудет не знал ни осени, ни зимы, а только весну и лето.
Питер Пэн проснулся и увидел рядом с собой на постели дюжину молочных зубов. Сми, боцман на пиратском корабле, никак не мог вспомнить, куда он подевал свои очки. У медведя, живущего на острове, что-то уж очень разболелись коленки. Он чувствовал, что в воздухе носится запах улья, но никак не мог определить, откуда он исходит — с севера или с юга.
Возле Дерева-Дома королева Ри ёжилась от холода в своём лёгоньком, сшитом из папоротника одеянии. Воробьиный человечек подбежал к ней со странной новостью: во всей округе за одну ночь поспели и попадали с веток орехи. Сначала она даже обрадовалась. А потом поняла: муки из этих орехов всё равно не сделать, мельница не будет молоть без пыльцы. И все умрут с голоду.
В полусне Мать-Голубка подумала: «А где же яйцо? Почему я его не чувствую?» И тут же всё вспомнила. Сердце её сжалось. И ещё за эту ночь что-то случилось у неё с глазами, она видела всё точно в тумане.
