"Да, прикрытие действительно мощное, — подумал сержант, — больше полка!" Истребители быстро подавили малокалиберные зенитки, шедшие в танковой колонне, и бомбёры взялись за дело. Глеб не знал, что ни пятая, ни шестая армия не имела бомбардировочной авиации. Штурмовой 66-й авиационный полк, из состава 15-й авиационной дивизии, имел на вооружении всего пять штурмовиков ИЛ-2. Они только начали поступать с заводов. Основную массу самолётов составляли истребители И-15, И-16, И-153. Имелись, правда, и новые скоростные истребители МИГ-3, только введённые в строй и слабо освоенные пилотами. Налёт на них составлял от четырёх до восьми часов. Для штурмовки наземных целей самыми пригодными были "Чайки" — истребители И-153. Они могли нести до восьми реактивных снарядов и двести килограмм бомб. МИГ-3, хоть и могли нести ту же бомбовую нагрузку, имели крупнокалиберные пулемёты и шесть РС, но, имея более высокую скорость, выполняли бомбометание гораздо хуже. Фактически, ни пятая, ни шестая армия не имела достойных средств для воздействия на наземного противника. Бомбардировочная авиация сидела от линии фронта достаточно далеко и командармам не подчинялась. А вот в подчинении командарма двадцать шесть, генерала Костенко, такой полк имелся — 86-й бомбардировочный, укомплектованный бомбардировщиками СБ-2 и ПЕ-2. Полк, присланный на помощь соседям. Именно скоростные бомбардировщики СБ-2 наносили удар. Двадцать два самолета несли полную загрузку в шестьсот килограмм. Они сделали три захода, держась на высоте шестьсот метров, сбрасывая каждый раз по две стокилограммовых бомбы. Заходили они вдоль колонны и бомбили довольно точно. Некоторые танки взрывом переворачивало. Немецкие танкисты попытались рассредоточиться, но когда с десяток танков, съехав с шоссе, завязло, немцы просто побежали в разные стороны, пытаясь спастись от ливня металла, несущегося сверху. Вот тогда-то Глеб и увидел ту здоровую хрень, которую сбросили четыре бомбардировщика, которые наблюдателями висели в небе, но не бомбили. Машины поднялись тысячи на три метров, разделились на пары, и сбросили по огромной двухметровой бомбе. Одна пара заходила с головы, вторая с хвоста колонны. Это чудо полетело вниз и начало раскручиваться косо поставленными стабилизаторами. У раскрутившегося корпуса открылись створки и оттуда посыпались мелкие бомбочки, накрывшие взрывами почти полкилометра колонны. Разбегавшихся танкистов положило очень много. Что творилось в хвосте колонны, Глеб не видел, а подлетать ближе не стал. Но там, где пришлись удары этих ротативно-рассеивающих бомб, всё горело. Видно часть выброшенных из тела кассет мелких бомб, была зажигательной. С тылом было ясно, у этого немецкого танкового полка его не стало. Насчитав в колонне порядка ста танков, он решил, что это всё-таки полк. В дивизии должно быть двести. Но всё равно, бронированная колонна на два с половиной километра внушала уважение. Советские пилоты бомбили плотно, уничтожив примерно половину этой железной змеи. Тылы были сразу прорежены истребителями, и никто сдвинуться назад не мог. Хотя нескольким машинам удалось развернуться, они скатиться на грунт и попытаться вырваться из ловушки. Когда таких, месящих грязь автомобилей набралось с десяток, два истребителя прошлись по ним из пулемётов. Всё удовольствие заняло двадцать минут. И в это время подошла вторая волна 86-го полка. Сопровождал его полк истребителей от пятой армии. Вот тут уж немцам совсем стало туго. Над колонной крутилось порядка семидесяти самолётов. Бомбардировщиков было меньше: девятка СБ, и девятка пикирующих бомбардировщиков ПЕ-2. Летуны то ли передали по радио, то ли заранее договорились, но прилетевшие самолеты начали обрабатывать немцев от центра колонны к хвосту. Впрочем, видно было всем — где горит, бомбить уже не надо. Первая группа бомбёров степенно построилась и пошла к себе на аэродром. Их прикрывало часть истребителей. На той стороне встречал ещё один истребительный полк. Бомбардировщики оказались ценнейшим приобретением. А если на восемь истребительных полков приходится один бомбардировочный, то поневоле будешь ценить каждую машину. И командармы это понимали. Когда отбомбилась вторая группа, истребители по приказу командиров эскадрилий добили в колонну оставшиеся реактивные снаряды, отбомбились и всё причесали пулемётами. Немцы так и не напали, видно не успели подтянуть авиацию, слишком неожиданным оказался налёт. Бой под Устилугом стих. Командир немецкой пехотной дивизии был не дурак, прекрасно понимая, что если такая масса авиации обработает его пехоту и артиллерию, то от неё ничего не останется. Да и красноармейцы огонька прибавили, видя, какое огромное количество краснозвёздных самолётов уничтожают цели на той стороне границы. Наверняка выбили у немцев резерв. Придёт время и здесь порядок наведут. А пока приклад винтовочки покрепче прижать, дыхание затаить и плавно выжать спуск. Вот, и порядок! Ещё на одного врага меньше!
Глеб связался с Музыченко и доложил командующему шестой армии о результатах. В общем, танкового полка у немцев не стало. Он облетел место скопления войск Клейста от Замостья до Томашува. Везде царила лёгкая паника, видно немцы кричали по всем рациям, что их вдалбливают в землю. Зенитчики сбросили сети и водили стволами орудий, танкисты суетились ещё минут двадцать, пока видно не пришёл сигнал отбоя. Зенитных установок было много. Сержант засёк минимум штук двадцать. В воздухе повисло два десятка немецких истребителей. Немцы в серьёз испугались, что русские выбьют им авиацией все танки. Обнаружил он и аэродром пикировщиков Ю-87. Сбитый пилот данные дал точные. Самое смешное, что аэродром у них укрывался в лесном массиве в семи километрах от границы. "Если у них есть гаубицы, бьющие километров на двадцать, то вполне можно немцам устроить Варфоломеевскую ночь. Подтащить, обстрелять и спрятать обратно. Толково должно получиться", — подумал сержант.
Он представил лицо командарма, сделал усилие на перемещение, и очутился в штабном блиндаже. Блиндаж у командарма был большим. В тамбуре сидела охрана шесть человек автоматчиков. Дальше шли две комнаты связистов, маленькая канцелярия с двумя пишущими машинками, комнатка офицеров связи, оперативного отдела, комната для начальника штаба и побольше, примерно пять на пять, зал для командующего. В зале два офицера наносили изменение обстановки на карту командующего, расстеленную в углу на сдвинутых столах, а за отдельным столом сидел Музыченко, начальник штаба Иванов и генерал-майор, которого раньше сержант не видел.
— Товарищ командующий, это Хранитель Глеб. Я бы хотел с вами переговорить минут пять.
— Мысленно я согласен в любое время, — ответил командарм. А вслух сказал: — Товарищи офицеры, пять минут перерыв, можно на улице перекурить. Сам Музыченко не курил. Офицеры вышли, комбриг с генералом тоже. Командарм мысленно произнёс: — Не хочу, чтобы круг знающих о вас, расширялся. Особист уже доносит, что среди солдат пошли слухи, что тридцать второй дивизии помогает Ангел — Хранитель. Даже пример приводят: немцы Львов бомбили, у всех убитые и раненые, а в тридцать второй убитых нет, раненый был один, да и того рана за пять минут заросла. И два немецких самолёта сбили. Говорят даже больше, если ангел благословит, и крест огненный увидишь, то пуля больше не берёт. Половина армии уже хочет служить в тридцать второй танковой. Вот что докладывает особист. А я подписку давал, и в документе вашем написано, о сохранении тайны до 27 июня. Так что со своей стороны пытаюсь ограничить круг людей. Знаем мы с начальником штаба, и хватит.
— Да, слухи в армейской среде распространяются со скоростью пожара. И теперь их не ограничивать надо, а направить в нужное нам русло. На поддержание воинского духа, стойкости и дисциплины. Ангел ведь защищает достойных людей, которые готовы отдать жизнь за товарища и за свою страну, а до остальных ему и дела нет. Ангел защищает настоящих воинов, а не трусов, предателей и мечтающих выжить за чужой счёт. Вот в таком ключе слухи надо и поддержать, да и географию расширить, не должно всё упираться в тридцать вторую дивизию. Я ведь сегодня танковую колонну немцев попридержал немножко, чтобы не вошла в зону ПВО пехотной дивизии. На двадцать пять минут. Но пришлось убить двух механиков водителей. А это неправильно. Честный солдат должен быть убит честной солдатской пулей, а не рукой призрака. Я вам больше скажу, Иван Николаевич, утром нас бомбили три пикировщика, все три попали в пулемётную засаду. Два были сбиты, а третий ушёл. Он ушёл не потому, что орлы комбата Михайлова ему меньше дырок наделали, а потому, что пилота прикрывал германский Ангел-Хранитель. Так что за спиной элитного воина и генерала, всегда свой ангел-хранитель. А вот у Гитлера такого ангела-хранителя нет, если бы был, то всяко отговорил бы начинать с нами заведомо проигрышную войну.
