Объединяющим принципом... должно быть не сексуальное желание, а тела и наслаждения

Мишель Фуко

Введение. История сексуальности, том. I, стр. 157

Мы всегда должны пребывать без желания, если хотим погружаться в глубину его тайны;

Но если желание всегда будет с нами, мы будем видеть лишь ее внешний край.

Где Тайна глубже всего, там врата всего тонкого и удивительного.

Лао Цзы, Дао Де Цзин

ВВЕДЕНИЕ:

Есть несказанные возможности

«Скажите, пожалуйста, в какую сторону мне идти отсюда?»

«Это во многом зависит от того, куда ты хочешь попасть» -- сказал Кот.

Люис Кэрролл, Алиса в стране чудес

Самое необычное приглашение

«Идти до конца» -- сказал Рик, небрежно бросив эту фразу в ходе нашей беседы. Его невозмутимо вздымающийся «кок», уверенность, которую он так легко вкладывал в слова «до конца», и, особенно, его знающий взгляд, давали мне понять, что, увы, в десять лет я был еще ребенком, и что мой сосед, в свои огромные шестнадцать обладал тайнами несравненной силы. Хотя я не имел ни малейшего понятия о том, что он действительно имел в виду (это было в 1959 г.), я знал достаточно, чтобы никому в этом не признаваться. Вместо этого, я ускользал туда, где бы меня никто не увидел, сдвигал пряжку ремня на левое бедро, и начинал кривляться в духе шлягера Элвиса «Я родился готовым» перед воображаемой аудиторией. Я узнал, что он имел в виду восемь лет спустя, после того, как сбежал с собрания поступивших в колледж со столь же увлеченной сокурсницей,.

На той нижней койке, пока Сэм и Шам потели в спортзале, поднимались завесы и открывались тайны. Появлялся новый мир наслаждений, предосторожностей, и трепетных предвкушений, ибо я (наконец) пошел «до конца». По крайней мере, я так думал, так как еще через восемь лет произошло совершенно неожиданное событие, которое предполагало мир еще большей сокровенности и тайны. Внезапно та путеводная звезда секса, которой так преданно следовали Рик, я сам, и все, кого я знал, рассыпалась в пульсирующую тьму, и «идти до конца» начало бесконечно растягиваться передо мной.

Я мирно расслаблялся на полуторадневном семинаре по йоге: здоровая пища, обилие упражнений, и масса времени для размышлений в мирной сельской обстановке. Было утро воскресенья, и я вполуха слушал заключительную лекцию нашего наставника о склонностях ума и о нуждах сердца и тела: медитация, диета, приятие себя - обычные темы для такого рода события. Внезапно в лекции произошел неожиданный поворот, и, я думаю, мне показалось, что комната начала качаться:

Зигмуд Фрейд был весьма выдающимся человеком. Он очень глубоко проникал в сексуальную природу человека, но не видел всей картины. Есть много стадий развития выше секса, но если вы хотите их достичь, то должны будете кое от чего отказаться. Готовы ли вы отправиться в это путешествие?

Выше секса? Это был 1975 г., время сексуального освобождения и свободной любви, Век Водолея - или, по крайней мере, век Пилюли. Говорил ли этот индийский йог со сверкающими глазами серьезно?

Не только он говорил серьезно - я тоже начинал ощущать, как некогда в десятилетнем возрасте, что открывается что-то таинственное и могущественное. И с этим вопросом, «Готовы ли вы отправиться в это путешествие», его волнующие и захватывающие слова внезапно стали трехмерной рукой, вытянутой мне навстречу. Следует ли мне за нее ухватиться? Это была только лекция, разве не так? Ведь правда, мне не нужно было ничего делать?

На протяжении многих лет я слышал десятки подобных речей, и всегда был способен продолжать жить, оставаясь относительно незатронутым ими. Но на этот раз я задавал себе вопрос, не ухожу ли я от чего-то, что, по словам Роберта Фроста «только и имеет значение»?. Если этот йог был прав, тогда западная психология ошибалась? Если существует нечто «выше секса», то почему мне об этом не говорили раньше? По мере того, как эти вопросы крутились у меня в уме, одно становилось тревожащее ясным. Я действительно подумывал о том, чтобы сделать шаг в мир возможностей, о самом существовании которых раньше даже не подозревал.

Этим шагом было нечто, называемое «брахмачарья» -- санскритским термином, означавшим - подумать только! - целибат (безбрачие)! И наш уверенный учитель предлагал нам «попробовать это» в течение года с четвертью! «И это что, мне?» -- задыхаясь спрашивал я себя, в то время, как через меня вихрем проносился второй вал чувств: недоверия, сомнения, страха, мрачной бездны, а потом глубоко таинственного кружения в самой основе моего существа.

Стараясь быть незамеченным, я ускользнул в какой-то близлежащий лесок, удобно чувствуя себя среди природы, где все просто такое, как оно есть, и нет никаких настойчивых вопросов или соблазнительных приглашений. Ступая по хрустящему снегу, я поднимался по склону холма в холодную тишину. Я постепенно успокаивался.

Сверху, с карниза, где я, наконец, остановился, я наблюдал, как другие участники ритрита медленно расходятся к своим машинам, неся с собой в неизвестное будущее свои личные миры отношений, надежд, и забот. Деревья, скалы, небо, и снег - куда бы я ни взглянул, везде ощущался более глубокий ритм, всеохватывающая гармония. И этой голубовато-белой тишине вневременной, почти трансцендентной целостности, я услышал, как говорю сам себе: «Да, я это сделаю. Это ведь всего на год с четвертью. Всего? Да, все будет нормально».

Возможности начинают развертываться

Первые шесть месяцев были самыми напряженными - я начинал ежедневную практику медитации, йоги, и дыхательных упражнений, которым меня научили. Когда я вытягивал руки, кисти, пальцы, шею, спину, ноги, и пальцы ступней, по кошачьи плавно переходя из одной позы в другую, через меня проходило неясное томление. Казалось, йога, каким-то от природы присущим ей разумным образом, с каждым ощущением перераспределяет мое либидо по всему телу. Даже мои гениталии загадочно подрагивали, однако без какого-либо сфокусированного побуждения или желания сексуальной разрядки. Вместо этого, они, казалось, отказывались от своего отчасти отдельного своенравия, все более и более сливаясь со всем остальным моим существом.

Фактически, то, что я раньше называл сексуальными чувствами, начинало радикально меняться. Сколь бы невозможным это ни казалось мне до сих пор, но побуждение мастурбировать или заниматься сексом просто уходило. Безусловно, я по прежнему чувствовал сильное влечение к женщинам, но всякое желание заниматься сексом, или даже фантазировать о сексе, уходило в редкие сновидения - в первые годы, очень мощные, а затем более безмятежные, лишенные сексуально возбуждающих образов.

Я знал, что никогда бы не смог вызвать такие изменения усилием воли или актом осознанного выбора. Почему бы мне было этого хотеть? Но теперь, когда они происходили, я мог понять почему: уже самыми первыми результатами были повышенная эмоциональность, более мощное телесное ощущение жизненной силы, и прилив творческой энергии. Я становился ревностным - энтузиастом йоги на рассвете, окружным чиновником, выписывающим субсидии или консультирующим молодых правонарушителей все остальное время, а позднее - семейным терапевтом и исследователем - чего же ещё -- брахмачарьи.

В этих исследованиях, сочинения Фрейда и Рейха, Кинси и Мастерса, Джонсона и Хайта уже не казались столь убедительными в качестве долгожданных библий сексуальной истины, и, вместо этого, представали передо мной как исторически и политически определяемые теории сексуальности. Если действительно существовала «функция оргазма», как настаивал Рейх, то существовала и функция сублимации, которая была намного более позитивной, чем понимали эти авторы. Современный наказ «занимайся сексом или, в крайнем случае, мастурбируй!» выдавал элемент лишенной свободы навязчивости. По словам одного человека, обучающегося йоге: