Холлистер схватил факел и нырнул под танк, как раз вовремя, когда с грохотом обрушилась вся конструкция.

— Барбара! — он выбрался из-под обломков. — Барбара, ты в порядке?

Она выбралась из разбитой машины, бросилась в его объятия.

— С нашим танком покончено, — сказала она, дрожа. — Капот двигателя расплющила упавшая балка; из поврежденного блока течет масло.

— Не имеет значения. Пойду посмотрю, как там наши мальчики…

Он почти побежал через поле. Большой кусок бетона с шумом пронесся около его головы, и Холлистер припал к земле, когда одна из орудийных башен рухнула. Славные ребята! Они подложили под нее динамит!

Не обращая внимания на спуск, ведущий к гаражу, Фернандес подвел свой танк прямо к основному воздушному шлюзу для прохождения людей в каркасе. Он был сделан на совесть, но все равно фыркающий монстр Фернандеса смог преодолеть это препятствие. Воздух, пригодный для дыхания, вылетал наружу. Он тут же превращался в крупу, когда формальдегид захватывал пары воды.

Не было времени проверять, как идет битва снаружи, оставалось только надеяться, что его люди не оплошают. Холлистер увидел, как один из танков попал под огонь. Не все еще башни обезврежены. Но нужно было избавиться от них во что бы то ни стало.

— Оставайся здесь, Барбара! — приказал он.

Люди потихоньку вылезали из своих машин. Холлистер первым вошел в здание. Там его встретила картина разбросанных там и сям трупов, которые высыхали и сморщивались на глазах. Землянин вытащил карабины у них из рук и передал людям, которые шли за ним. Остальные получат оружие позже.

Все помещения в каркасе были разделены автоматическими перегородками. Холлистер решил наугад взорвать одну из них. Град пуль, вылетевших из дымящейся дыры, убедил его в том, что охранники, которые сидели внутри, успели надеть скафандры.

Землянин махнул рукой.

— Тащите «Марию Ларгу!»

Это заняло некоторое время, и Холлистер рвал и метал от нетерпения. Наконец, появились шестеро мятежников, толкая перед собой странное орудие. На обычной тележке, предназначенной для полевого оборудования, находилась так называемая «Длинная Мэри»: воздуходувка, приводимая в движение мотором, соединенная с шестиметровым шлангом и насадкой. Данная установка имела кислородный баллон и бак с горючим приличных размеров, прикрепленный кое-как, что делало ее похожей на суперогнемет. Фернандес встал за стальную пластину, которая располагалась впереди, как защитная броня, и направил шланг на зияющую в стене дыру. Человек, стоявший сзади, вскрикнул и повернул рукоятку. Взметнулся огонь, уничтожив весь отсек.

Вокруг блока камер были и другие помещения, но Холлистер пока о них не думал. Воздушный шлюз в этой перегородке нужно было открыть обычным путем, причем только два человека могли пройти через него за раз. С другой стороны, скорее всего, находились охранники. Холлистер протиснулся внутрь вместе с Сан-Рафаэлем и подождал, пока насос очистит камеру. Потом он быстро открыл внутренний замок, бросил в помещение самодельную гранату и вошел, окутанный клубами дыма.

Холлистер переступил через два мертвых тела. Внезапно, когда из дальнего угла комнаты раздалась очередь, Сан-Рафаэль сдавленно охнул и упал. Землянин вскинул пистолет и нашел в себе силы оглянуться назад, но увидел лишь невыносимо ярко освещенный коридор. Никого. Заключенные пронзительно визжали в камерах, как дикие звери.

Холлистер вернулся, приказав своим людям выпустить узников, выдать им скафандры из раздевалок и объяснить ситуацию; потом продолжил чистку остальных помещений.

Это было грязное и кровавое занятие. Холлистер потерял десять человек из своего отряда. Раненых вообще не могло быть: если пуля или ракета разрывала костюм, то несчастному, находившемуся в нем, приходил конец. К тому же охранники использовали магниевые пули.

Фернандес доложил, что врагам не удалось скрыться на ракете, но несколько самых стойких забаррикадировались в очистительной установке, располагавшейся отдельно от остальных строений. Холлистер пересек поле, наблюдая как клубится пыль вокруг разбитых машин, и остановился возле меньшего каркаса.

В наушниках раздался хриплый голос Томаса:

— Эй, ты! Что все это значит?

Это было уже слишком. Холлистер начал смеяться и долго не мог остановиться, так что многие, пожалуй, решили, что он сошел с ума.

Всхлипывая, землянин ответил, стараясь придать голосу равнодушие:

— Мы взяли верх. Вы попались, дали себя захватить голыми руками. Мы можем взорвать вас всех, если захотим, но предпочитаем, чтобы вы сдались сами.

Томас угрожающе произнес:

— В этом месте полно радиации, ты же знаешь. Если ворвешься внутрь, то нарушишь защиту — или мы сделаем это вместо тебя, — и смертельное вещество будет рассеиваться повсюду. Ты не проживешь и недели.

Он, безусловно, мог блефовать, но…

— Хорошо, — сказал Холлистер бодро. — В данный момент вы находитесь взаперти, без пищи и воды. У нас есть время подождать. Но я думаю, вам лучше спасти свою жизнь.

— Ты безумец. Мы сотрем тебя…

— Это ваше дело. Значит, когда надумаете выбираться оттуда, наберите номер телефона в офисе. Вас поместят в камеры и обеспечат пропитанием, чтобы вы не умерли с голоду до нашего отъезда.

Холлистер повернулся и направился прочь.

После этого он посвятил несколько часов реорганизации; построил всех заключенных в шеренгу, после чего выяснилось, что большая часть их, несмотря на радость освобождения, готова примкнуть к отряду Холлистера-. Его армия быстро увеличилась до двух сотен с лишним человек. Бараки были на скорую руку отремонтированы и обставлены чем придется; амуниция найдена и распределена поровну, транспорт и припасы инвентаризованы. Наконец, пришло сообщение о том, что горстка фанатиков во главе с Томасом готова сдаться, Холлистер препроводил их в камеры и назначил нескольких заключенных охранять надсмотрщиков.

Он имел твердое намерение выполнить свое обещание, но когда часом позже его разбудили, сообщив жуткую новость о том, что «охранники» буквально разорвали узников на части, Холлистер не нашел в себе силы сурово наказывать их, просто задал им хорошую головомойку.

— А теперь, — обратился землянин к своему военному советнику, — нам лучше двигаться дальше. Мы явно поймали удачу за хвост, и никакой информации о наших делах не просочилось наружу, но до Нью-Америки еще долог путь.

— Но у нас нет транспорта для перевозки более ста человек, — заметил Фернандес.

— Я знаю. Мы возьмем с собой только самых лучших из числа заключенных, а другие… пока останутся. Они МОГУТ проделать тот же трюк на следующем составе с продовольствием, что собираются предпринять с ракетой наши люди на Последнем Шансе, — но могут этого и не делать. В любом случае, я в самом деле не надеюсь, что они смогут продержаться или что мы сможем застать врасплох следующий… объект — но зачем кому-либо об этом знать?

— Ладно, — нахмурился Фернандес, — но все равно это грязное дело.

— Война всегда грязное дело, — резонно заметил Холлистер.

Он потерял весь следующий день на организацию нового отряда. Среди новичков было очень мало умеющих стрелять, но все оружие было автоматическим, без отдачи, и Холлистер надеялся, что обойдется без травм. Главным было восстановить на крайний случай строительное оборудование, которое было им знакомо. Сорок латиноамериканцев, как испытанные солдатские кадры, распределялись между шестью десятками заключенных в соотношении, эквивалентном числу сержантов и рядовых. Вся эта организация заставила бы любого военного проснуться в холодном поту, но другого выхода не было.

Вагоны со всем необходимым были подготовлены, а на некоторых танках установили пулеметы. У Холлистера было четыре венерианских дня, чтобы добраться в Нью-Америку и захватить город; а если восставшие прибудут слишком скоро, полицейские силы сумеют отбросить их опять, и если в битве разрушатся системы радиоконтроля, то паромы не смогут приземлиться.