Долго удивляться не пришлось. Супруг принца жестко

толкнул его в спину, заставив двигаться за новообразованной

парой. Желающих что-то высказать Ареку тем временем при-

бавилось — в проходе между столами, перегораживая выход

в холл, стояли пяток мужчин, разминавших ладони и пальцы.

Эрлих коротко, не повышая голоса, бросил:

— С дороги.

Живая цепь неохотно разомкнулась.

— Йохан, будьте добры, присоединитесь ко мне на свежем

воздухе.

Эта фраза улетела куда-то в полумрак. Принц, не сбавляя

темпа, миновал холл, кивнул охране и вывел Арека на крыльцо.

И снова разразился потоком ругательств. На Сашу принц не

смотрел — ухитрялся не замечать. Ругательства стали звучать в

речи реже, и она превратилась в выговор:

— Ты каким местом думаешь, Майер? Куда-то пропал,

связаться невозможно... я тебе два раза звонил, хотел дать

отбой насчет клуба, пока мне не доложили, что твой телефон

на трассе валяется. Тебя обвиняют в преднамеренном убийстве.

Уже в преднамеренном! Материалы дела просты — Рихард

тебя неудачно шантажировал, потом то ли обломался, то ли

передумал, и разослал всей округе видеозапись. Как тебя трахает

туземец. А ты его за это убил.

— Не Рихард разослал...

Арек произнес незнакомое Саше имя, но Эрлих оборвал его возражение:

— По фактам — Рихард. Я проверил рассылку. Мне письмо

пришло с его рабочего адреса. У тебя есть доказательства, что

дело организовал кто-то другой? Есть хотя бы диктофонная

запись разговора с шантажистом?

— Сразу не получилось... это было внезапно. Я собирался за-

писать следующий разговор, когда буду отказываться выполнять

требования. Я пытался... но у меня не получилось. Доказательств

нет. Только мое слово. Я могу дать официальные показания.

— Кому они нужны, твои показания? — поморщился Эрлих

и повернулся к вышедшему на крыльцо мужчине. — Йохан,

оформите явку с повинной и мое ходатайство о домашнем

аресте.

— Я...

— Заткнись, Майер, — и тут внимательный взгляд принца

впервые задержался на Александре. — Этот действительно по-

хож... хорошо.

События разворачивались с удивительной быстротой, голова

кружилась — словно Сашу усадили на сумасшедшую карусель.

Возле Йохана мгновенно возник охранник, поднесший толстую

кожаную папку, из папки извлекли лист бумаги с золотившимся

гербом. Чистое поле начало заполняться убористыми строч-

ками — Эрлих диктовал показания Арека: «...выполняя указания

врача, отправился на прогулку в парк, расположенный на

территории колонии Таган... заметил скопление кеннорийцев... в

сумерках принял жертву изнасилования за покойного супруга...

прошу дать отсрочку в связи с необходимостью уладить лич ные

дела...».

Писавший Йохан тряхнул головой и проговорил:

— Не личные дела. В связи с необходимостью наблюдения

врачей и невозможностью предоставить требуемые медицинские

услуги в условиях предварительного заключения.

— Тебе виднее, — согласился Эрлих. — Майер... сейчас

под пишешь, и вали куда-нибудь денька на три... нет, лучше

на неделю. Чтоб самая грязная пена улеглась... пусть народ

пере варит новости и привыкнет к официальному вердикту.

Попробуем выяснить, можно ли шантаж с Рихарда на кого-то

другого переложить. И это... не отсвечивай, чтобы тебя на дуэли

до суда не пришибли, понял?

— Я поеду на Таган, — склонил голову Арек. — Мне надо

отвезти Александера домой.

— Куда хочешь. Покажешь на Вратах бумажку, что ты под

домашним арестом. Пропустят.

Удерживаться в реальности и следить за разговором Саше

помогало равномерное и недовольное — как-то чувствовалось,

что недовольное — сопение супруга принца, который оттеснил

его к стене и зорко следил за каждым движением. Слова Эрлиха

давали зыбкую, призрачную надежду, что жизнь продлится —

еще три дня, нет, целая неделя... если они смогут проехать

Врата. Если кто-то будет читать выданную Ареку бумажку, если

самого Александра не арестуют за незаконное проникновение

на другую планету. Если... если... понять, отсылают их на верную

смерть или действительно дарят неделю жизни, было трудно —

по лицу любовника ничего не прочтешь.

Оформление протокола и почти мирный разговор — Эрлих

перестал ругаться, как охранник из лагеря — заставили поверить

в лучшее. И тут прозвучал взрыв — в буквальном смысле этого

слова. Не на крыльце, на автомобильной стоянке, от которой

они пришли к клубу.

— Мой джип, — всмотревшись в темноту, сообщил Арек. —

Кто-то решил, что мне не стоит покидать гостеприимный

Нератос.

— Пошли вон! — Эрлих оттолкнул мужа и охранника, прида-

вивших его к двери и закрывших телами и силовыми полями. —