Ортенсия просила выдать ей свидетельство о смерти, его не дали. Она просила отдать часы Сальвадора Альенде. Вместо этого ей вручили три истоптанные шляпы; наконец, попросила сделать несколько фотографий, ей ответили отказом, поскольку это в компетенции контрразведки.
Бомбардировка
Из пулемета, установленного на танке, стоявшем на перекрестке улиц Моранде и Монеда, начался обстрел кабинета президента. «Хосе» приказал покинуть кабинет и перейти в зал службы безопасности. Оттуда мы открыли огонь по этому танку. На площади Конституции мы увидели три пушки. Сказали «Франсиско», начальнику отряда, который был в салоне «Тоэска» вместе с президентом Альенде. «Франсиско» послал Эрнесто на первый этаж к «Густаво» и «Панчо», охранявшим выход на улицу Моранде, с приказом перейти на верхний этаж. Подход со стороны Моранде прикрывали другие снайперы и члены ГДП, находившиеся в зданиях министерства общественных работ и интендантства. Когда Эрнесто поднимался на второй этаж, он чуть не столкнулся с президентом Альенде, который резко спросил у него, зачем он ходит туда-сюда. Эрнесто ответил, что выполняет приказ «Франсиско» и, кроме того, ищет спички, необходимые для самодельных бомб. «Ну ладно, только быстренько, быстренько», — сказал Альенде.
Эрнесто рассказывал мне:
«Томас» передал нам приказ: если услышим гул самолета, укрыться в более безопасном месте. В это время солдаты начинают рассредоточиваться, отступать, пытаясь найти убежище, потому что самолеты пролетают на бреющем полете. Неприятель отступал, боясь своих же бомб. Прошло примерно пять минут. Потом мы услышали разрывы. Бомбы попали в зимний сад, в центр Ла Монеда, разрушив крышу и выбив все стекла. Самолеты снова вернулись, они еще трижды сбрасывали свой смертоносный груз. Больше не было сил терпеть, дышать нечем, все застлало дымом.
Барриос
В отделении Пренса Латина определили, что первая ракета с «хаукер-хантера» была выпущена по дворцу в 12.00, после чего началась настоящая бомбардировка. В 13.25 нам позвонили из дворца. Это был Хайме Барриос. Он стрелял из окна, выходившего на улицу. Можно ли было когда-нибудь представить себе, что этот старый, выстроенный в традиционном стиле дворец будет обстрелян ракетами?! Хайме сказал те же слова, которые несколько дней спустя повторил в своем рассказе Эрнесто: «Мы будем сражаться до конца. Альенде ведет огонь из пулемета. Здесь как в аду, мы задыхаемся от дыма. Аугусто Оливарес погиб». Еще он сказал: «Когда сможешь связаться с Нанси, скажи ей, что я люблю ее больше всех на свете». Это был мой предпоследний разговор с Хайме Барриосом, всемирно известным экономистом, человеком широкой культуры, гуманистом и революционером, любимым и верным другом.
Бомбардировка
В отделении Пренса Латина мы подсчитали, что всего было сделано 17 ракетных залпов. Однако другие корреспонденты говорят, что их было 19. В это время мы уже полностью отдавали себе отчет в том, что поднятый путчистами мятеж против президента Чили, избранного в полном соответствии с конституцией, будет самым жестоким в истории Латинской Америки.
До нас доносились запахи пороха, масла и горелого мяса. Самолеты пролетали с севера на юг, они шли к площади Конституции, они бомбили дворец. Из окон мы видели столбы дыма и пыли над Ла Монеда, над символом конституционного порядка, который на наших глазах был повержен в прах. Потом путчисты вызвали по радио пожарных. Но погасить пламя еще не значит уничтожить следы преступления.
«Вот так мы вписываем первую страницу в историю революции. Чилийский народ и Америка допишут остальное».
Альенде
Президент спросил, не ранен ли кто-либо из товарищей. Когда взорвались первые ракеты, Альенде находился в помещении, окна которого выходили в зимний сад. Он отдал приказ собрать все противогазы и спросил, сколько имеется боеприпасов. Ему ответили, что почти все диски к автоматам Калашникова кончились. Тогда президент велел взломать дверь склада, где хранилось оружие карабинеров. Он не сомневался, что там найдутся боеприпасы. Ниже я привожу рассказ Эрнесто и еще одного человека, имени которого по понятным причинам назвать пока не могу:
Эрнесто и четверо других товарищей пересекли зимний сад, центральный двор, вошли в спортивный зал карабинеров и попытались с помощью динамита взорвать дверь склада.
Дверь не поддавалась. Альенде пришел тогда сам и стал упрекать нас в медлительности. Он взял в руку две самодельные гранаты, велел всем остальным сделать то же. Мы подожгли гранаты и все одновременно бросили в дверь, за которой была наша надежда. Альенде опрокинул стол для игры в пинг-понг, чтобы использовать его в качестве прикрытия. Наконец нам удалось пробить отверстие в двери. Президент и «Рамон» вытаскивают оружие: четыре 30-миллиметровых пулемета, несколько винтовок, патроны, автоматы, противогазы, пистолеты и каски.
Альенде приказывает отнести все это защитникам дворца, а сам идет в спальни карабинеров, где находит еще несколько пистолетов и винтовок.
Президент подошел к какой-то двери и спросил, куда она ведет. Никто не знал. Дверь взломали и обнаружили еще один склад боеприпасов. Там тоже оказались патроны, каски, гранаты со слезоточивым газом и гранатомет. Президент просил как можно скорее разобрать все это оружие, и сам помог нести его наверх. Именно в этот момент он произнес знаменитые слова: «Вот так мы вписываем первую страницу в историю революции. Чилийский народ и Америка допишут остальное».
Рана
Взрывная волна выбила стекла. Эрнесто увидел кровь и понял, что президент ранен. Пока врач перевязывал рану на спине, Альенде велел нести оружие и боеприпасы на винтовую лестницу — там укрылись от бомбардировки несколько бойцов. Оружие стали передавать по цепочке. О дальнейшем рассказывает Эрнесто:
Альенде позвал одного из товарищей. Все стали кричать, звать его и вдруг в ответ услышали женский голос. Удивленный и обеспокоенный, президент спросил, откуда здесь женщина, и сам ответил: «Наверняка это «Пайита». (Его личный секретарь.) Президент приказал разыскать «Пайиту». Она не хотела выходить из своего укрытия, где спряталась, когда остальные женщины покидали дворец. Но ее привели к президенту. «Пайита» пыталась оправдаться, объяснить свое присутствие, но Альенде не пожелал ее слушать, ведь он считал, что его приказ выполнен.
Потом президент спросил, в каком состоянии бойцы. Убитых, кажется, не было. Лишь несколько человек получили легкие ранения.
Все сразу
«В этот момент, — говорил Эрнесто, размахивая руками, — началось все сразу: самолеты бомбят, танковые орудия стреляют, пулеметы поливают очередями. Настоящий ад, со всех сторон гром, все падает, рушится. Альенде приказал открыть краны большого резервуара с водой, чтобы не допустить пожара на первом этаже, однако пожар все же начал распространяться в помещениях, которые занимали министерство внутренних дел, пресса, отдел информации и радиовещания. Пожар распространялся дальше, он уже охватил зал адъютантов, красный салон.
Альенде и еще несколько бойцов добрались до второго этажа. Потом его видели с автоматом в руках — в помещении секретариата и в президентском кабинете. Многие видели, как он взял у «Хосе» гранатомет и, попросив прикрыть его ружейным огнем, стал стоя стрелять по танку. Метким выстрелом он вывел из строя его орудие. По свидетельству одного из участников событий, на этом танке был номер «Е-28».
Бой продолжался еще в течение получаса. Военные сосредоточили огонь на входе со стороны улицы Моранде, стремясь проникнуть во дворец. Здание, построенное в XVIII веке, горело со всех концов. Мятежники попросили выслать двух парламентеров для переговоров; огонь с обеих сторон прекращен, Альенде высылает парламентеров: министра Флореса, генерального секретаря правительства, и Даниэля Вергару, заместителя министра внутренних дел.
