— Однако нас очень тревожит, в своем ли она уме, не повредилась ли в рассудке. Поэтому будете искать, опрашивать — действуйте как можно осмотрительнее. Мало ли что.
Я кивнул, ощущая новую волну раздражения. Они что-то скрывают, они упорно что-то скрывают, а ведь им ясно дали понять: говорить надо начистоту!
— Хорошо, я верю, что Хьюго забрала его няня Пери. Но почему? Вот что меня интересует. У нас несколько возможных сценариев. Один из них — что Пери тоже похищена или погибла, защищая Хьюго. Другой — что она кем-то подослана, скажем, вашим, мистер Чешир, конкурентом. У вас есть хоть какие-то догадки, почему она сбежала? Она что-нибудь говорила? Намекала, требовала, просила?
Чешир многозначительно свел брови и пристально глянул на жену: мол, смотри, не проболтайся! Но вслух сказал:
— Нет, ничего она не требовала.
Однако я засек его немой приказ. Муж и жена совершенно точно что-то скрывали! Они расстроены, но не напуганы, не опасаются, что Хьюго может оказаться в заложниках.
— Что ж, требования вы, возможно, еще услышите. Пока еще рано, но потом… Насколько я понимаю, Хьюго вполне мог расправить крылья и упорхнуть.
— Нет, — отрубил Чешир. — Возможно что угодно, но только не это. Сразу видно, вы ничего не знаете о слетках. — Он внезапно вышел из кухни, словно что-то вспомнил.
Авис уже не плакала и молча расставляла перед собой посуду и приборы — солонку, перечницу, баночки с приправами, бутылочки с соусами; сначала расставила по размеру, потом начала переставлять по цвету.
На колени мне плюхнулось что-то теплое и увесистое. От неожиданности я едва не упал со стула. Это карликовый лев Плюш запрыгнул мне на колени. Потерся о мою руку. Грива у него была словно из грубоватого шелка-сырца. Шершавый львиный язык прошелся по ладони. Я почесал льва под подбородком. Надо же, какой тяжеленный, мышцы так и играют, лапы толстые. Лев поднял голову и задышал на меня теплом, выпуская когти от удовольствия. Я поморщился.
— Похоже, вы ему понравились, — заметила Авис. — Обычно он к чужим не подходит. — Она уронила голову на руки. — Знаете, заберите-ка вы его с собой. По-моему, Питер его уже видеть не может.
Ну уж нет, этого я не слышал. И отвечать не буду. Шутит она, что ли? Так или иначе, а я не намерен привозить домой льва, пусть и карликового.
— Вы хорошо знаете Пери? — спросил я как ни в чем не бывало. — Можете рассказать о ней подробнее?
— Она откуда-то из деревни, из какого-то глухого угла, — пренебрежительно процедила Авис. — В Городе недавно, родни нет, друзей нет, парня нет. Больше ничего не знаю. — Каждое слово слетало с ее губ, точно плевок яда. — Расспросите лучше Питера, меня с этой девицей ничто не связывает.
«Кроме Хьюго», — подумал я.
— Кроме Хьюго, — добавила она. — А так больше особенно и не о чем было разговаривать.
Ну еще бы. Могу себе представить, как эта богачка засыпала няню приказами и командами. Я навидался таких, как она, предостаточно. Все у них расписано по минутам, все им надо контролировать, всегда держать руку на пульсе. Помешаны на совершенстве и поэтому превращают материнство в выступление на конкурсе «Я — лучшая мать».
Я тряхнул головой и велел себе не смешивать личное и профессиональное. Авис ты совсем не знаешь, сказал я себе, и изволь судить о ней непредубежденно. Ну-ка, погляди на нее объективным взором. Вот она сидит, опершись подбородком на руку, и, хотя лицо у нее злое и надутое, все равно ведь напоминает изображения ангелов, которые ты, бывало, подолгу рассматривал.
Но теперь, лицом к лицу столкнувшись с летателем во плоти и крови, я отчетливо понял: у этой новой разновидности рода человеческого с ангелами в традиционном, привычном понимании нет ничего общего.
Прежде всего, как ни странно, отличали их от ангелов крылья. Огромные, неимоверного размаха. Художники былых времен явно не представляли себе, какой величины должны быть крылья, чтобы выдержать вес человека.
Вернулся Чешир, протянул мне инфокарту. На экране была фотография улыбающегося младенца, примерно году от роду. Его держала на руках молодая женщина. Миловидный малыш — темные кудряшки, спокойные синие глаза. Такой ангельский вид у маленьких где-то с полугода. Я живо вспомнил Томаса в этом возрасте — он прямо-таки излучал сияние. Тогда-то я осознал, что означают строки Вордсворта: «…А в ореоле славы мы идем/ Из мест святых, где был наш дом!/ Дитя озарено сияньем Божьим»*. /*Уильям Вордсворт. «Ода. Отголоски бессмертия. По воспоминаниям раннего детства». Перевод Григория Кружкова../
— Вот Хьюго, — пояснил Чешир. — Хьюго Гир Катон-Чешир.
Я вгляделся в фотографию и уточнил:
— Это самая свежая?
Авис закрыла лицо руками. Чешир кивнул, но и не подумал ее утешить.
— Что вам известно о Пери? — спросил я. Придется их дожимать. Авис совсем поплыла, и хуже уже все равно не будет.
Как же я заблуждался! Как мог забыть свое основное правило: хуже может быть всегда. Я опирался на него в работе, а теперь стараюсь учитывать его в жизни. Увы, пока что мне не удается его опровергнуть. Лили однажды заявила мне, что я набил шишку на первой из Благородных истин, изреченных Буддой: жизнь — это страдание. «Слушай, о чем ты говоришь? — возмутился я тогда. — Меня воспитали в лоне католичества. Мне ли этого не знать!»
Чешир ткнул в инфокарту.
— Все сведения о Пери Альмонд там.
— Да, прекрасно, спасибо, но хорошо ли вы ее знаете? — настойчиво спросил я. — Какая она?
— Скрытная, — ответил Чешир. — Работящая. Ответственная. По-моему, волновалась о здоровье Хьюго куда больше меня.
Авис вздрогнула, как ужаленная, ноздри у нее нервно затрепетали, но Чешир ответил ей таким свирепым взглядом, что она и пикнуть не посмела. Лицо у нее вновь застыло.
— Очень спортивная девушка, — ровным голосом продолжал Чешир. Да, все совпадает, у нее и одежда в основном спортивная, припомнил я. — Мистер Фоулер, она не из городских. Неопытная, пожалуй, даже наивная. Мне кажется, когда она попала к нам, вся эта обстановка ее ошеломила, она робела. Славная девушка… несколько зажатая.
Авис не выдержала.
— Да что ты о ней знаешь ? — вскипела она. — Она же была Дикой.
Чешир склонился над Авис и плавным жестом погладил воздух, как обыкновенно делают мужчины, утихомиривая своих женщин.
— На инфокарте те сведения, которые нам прислало о ней агентство, — добавил он. Авис гневно отвернулась и уставилась в окно. — Агенство надежное, самое лучшее. — Чешир вздохнул. — Мы им пока ничего не сообщили, не успели.
— Я с ними поговорю, — вызвался я. — Не волнуйтесь, они язык распускать не станут, это не в их интересах.
Перевернув инфокарту, я нажал на краешек, выплыла новая картинка — визитная карточка агентства «Ангелочки». Разумеется, как же еще ему и называться? К карточке прилагался каталог нянь, готовых приступить к работе. Среди них числилась и Пери. В досье перечислялись имена, фотографии, место рождения, опыт работы. Я всмотрелся в снимок — да, та же молоденькая девушка, что и на фото с Хьюго. Очень молоденькая, совсем юная.
— Это Пери?
— Да, — кивнул Чешир.
И я решил рискнуть. Следующий ход у меня был запланирован с той секунды, как я вошел в дом.
— Все это, конечно, замечательно, — я постучал по инфокарте, — но мне потребуется и запись с ваших камер слежения.
Авис втянула воздух сквозь зубы, словно от боли. Так и есть, в яблочко! Чешир пристально посмотрел на меня. Я заранее запасся подходящей ложью: скажу, мол, видел видеокамеру, замаскированную у дверей. И заранее был готов к поражению: если окажусь неправ, то выставлю себя полным идиотом. Но я не ошибся.
Однако Чешир не растерялся.
— Разумеется, запись я предоставлю. Но в поле зрения камеры только пятачок у самых дверей. Сомневаюсь, что такая запись вам пригодится, но как скажете.
Ушел я от Чешира только в половине четвертого, зато со снимками, полученными с камеры слежения. Спускаться в корзине на лебедке было уже не так муторно. Чешир слетел следом и проводил меня по тропинке до автомобиля. К своему удивлению, я услышал за спиной мягкий топоток тяжелых лапок. Видно, Чешир взял маленького льва с собой вниз. Но зачем? Прогулять по земле?
