— Да…ага… — бубнил Хенрик, отвечая на чей-то звонок и прижимая к уху инфокарту.
Он еще дослушивал, что говорит ему невидимый собеседник на том конце провода, а сам уже повернулся к нам и спросил Мика:
— У тебя никаким боком не проходила такая семья летателей, некие Чеширы?
— Нет, — ответил Дайрек.
— Летатели, тоже мне, — проворчал Лютц. — Кровососы они, вампиры, вот кто! Ну конечно, Фоулер, чего бы ради ты еще приперся, если не потрепаться с нашим новеньким Хищничком, у которого крылышки свеженькие, с иголочки. Поглядите на этого пернатого, растопырился, распушился, все место занял, нормальному человеку повернуться негде. Осталось приколотить тут жердочку и повесить бубенчик. А, еще зеркальце. Попка-дурак.
— А ну уймись, — одернул его Хенрик, не отрываясь от инфокарты.
— Слушаюсь, начальник, — буркнул Лютц.
— Когда у летателей крышу сносит, с ними просто беда, — угрюмо встрял в разговор какой-то старший детектив и шваркнул выжатый чайный пакетик в мусорное ведро. — Начинают ошиваться вокруг приютов, ночлежек, охотятся на разных бедолаг. А потом пыжатся, мол, они санитары города, вырывают с корнем всякую окраинную шушеру.
— Чего уж там, шушера и есть, — подал голос какой-то полицейский в форме. — В основном да.
— И часто такое случается? — поинтересовался я.
— Хватает, — хмуро пожал плечами Мик.
— Да крылья им отрезать за такие дела и нечего церемониться! — рявкнул Лютц. — Откромсать к чертям, и весь разговор! Тупым ножом.
— К тому и идет, — кивнул старший детектив. Я вспомнил — фамилия его была Санит. — Сейчас как раз в парламенте и обсуждают законопроект о наказаниях для летателей.
Мик насупился.
— Ампутация — это как-то слишком, нет? — спросил он Лютца. — Я вроде не слышал, чтобы ты требовал отрубать руки ворам.
— Ты не сравнивай, не сравнивай, крылья — не руки, — неприятно прогнусавил Лютц. — Крылья — это дело другое, они сверх нормы, а не от природы. Руку отрубишь — человека покалечишь, все, он инвалид. Вот у меня крыльев нет. Что ж я, по-твоему, калека какой? Только попробуй мне такое вякнуть. Крылышки-то тебе вырастили за мой счет, я налоги плачу.
Мик резко отвернулся от Лютца и, чтобы как-то оправдать свое отступление, пошел мыть чашку.
Я между тем вспомнил мелькнувшие в новостях дебаты насчет бореина. Если я ничего не путаю, обсуждался вопрос о том, включить ли его в список лекарственных средств, которые будут продаваться без рецепта. Теперь я понял, почему субсидии на такие затеи раздражают обычных людей.
Моя инфокарта слегка задрожала. Пришло сообщение от Кам — она писала, что сможет выкроить время для встречи во второй половине дня. Отлично, на нее вся надежда, иначе следующий фрагмент ребуса мне не одолеть. Пока я проверял, не пишет ли чего Чешир, выкатилось два сообщения от Лили. Она опять проедала мне плешь насчет Томаса и процедур превращения.
Хенрик проводил меня к выходу.
— Знаешь, почему еще я хотел показать тебе Мика?
— Ну, и почему? Чтобы я полюбовался на вашего местного архангела Михаила?
— Не только. Скажи, он чем-нибудь отличается от летателя, которого ты видел вчера? Я про твоего Чешира.
— Гм… — я задумался. — Пожалуй, он крупнее. Стал гораздо массивнее, выше и накачаннее, чем раньше. Как ему это удалось?
— Еще бы не крупнее! — кивнул Хенрик. — Это же особая программа — превращение в Хищника, особая разновидность летателей, а оплачивает нам все это дело государство. Потому что теперь возникла надобность в крылатых полицейских — патрулировать Город с неба. Если сами у себя летателей не заведем, нам с преступниками из числа летателей не справиться. Вот и разработали программу «Хищники». В армии она тоже применяется. Желающие завербоваться гуртом повалили, особенно с Окраин. Оно и понятно — других возможностей обзавестись крыльями у них нет и не будет.
— Все ясно, — откликнулся я. Интересно, Хенрик тоже хочет перекроиться в Хищника? Возраст у него уже не тот, не возьмут.
— Честно скажу, за Мика у меня душа неспокойна, — признался Хенрик. — Опасная это служба. Не все там радужно.
— Ты о чем?
— А вот смотри. Появились летатели, вместе с ними возник новый тип преступлений, — нападают с воздуха на бескрылых. Это я тебе рассказал, но тем дело не кончается. Реакция тоже есть, мы стараемся об этом не трезвонить и от журналистов скрываем, чтобы подражатели не плодились. Кое в какие районы Города летателям вообще наведываться не советуют. Там враждебное отношение. — Он помолчал. — На прошлой неделе на юге Города был случай — поймали одного сетью. Да-да, раскинули сеть, поймали, перья ему все повыдергали, а самого подожгли.
Повисло молчание.
— Ты мне очень помог, — произнес я. — Спасибо.
— Я к чему рассказываю? — продолжал Хенрик. — Мик — он парень надежный, на него я положиться вроде бы могу. А вот остальные…
— Выражайся яснее, а?
— Программа «Хищник» меняет не только тело. Чего тут удивляться, все, кто ее прошел, изнутри меняются. У меня от них мурашки по спине, и не у меня одного. Например, не все, кто прошел программу, остается в полиции, многие уходят, переметываются к частным клиентам из летателей. Оно и понятно — те платят втрое больше нашего. Знаешь, Зак, зло берет: сначала отрастят себе крылья за наш счет, а потом сваливают. Но что мы можем поделать?
Я хмуро слушал дальше.
— Бескрылые к Хищникам относятся… ты сам видел как. Поэтому Хищники норовят примкнуть к остальным летателям, при них и трутся, на них и работают. Но не все, кто получил крылья, уходят из полиции в обслугу к богатым летателям. Некоторых мы просто теряем.
— То есть как?
— Они исчезают, Зак. Растворяются в воздухе.
— Дичают? Превращаются в Диких, ты об этом? — Я насторожился.
Хенрик дернул плечом.
— Официально считается, что никакого одичания и Диких не бывает. Но тут тот самый принцип шотландского правосудия: «Не доказано». Третий вариант вердикта, когда нельзя определить, виновен или нет: не доказано. Недостаточно улик. И насчет одичания — среди Хищников из полиции или армии это повальное бедствие. Они срываются в Диких чаще обычных летателей. Скорее всего, потому что их обрабатывают и превращают иначе, процедуры и тренировки другие, — сложнее, и способностей потом куда больше.
— И? — Меня жгло нетерпение.
— Вся эта история с няней и младенцем… в опасное дело ты ввязался. Почему Чешир тебя нанял, я понял, но он ведет с тобой нечистую игру. В полицию он не обратился, значит, скорее всего, нанял частным образом кого-то из Хищников. Чтобы голубя словить, надо ястребом травить, сам знаешь поговорку. Вот я тебе и говорю: поберегись таких ястребов. Они здоровенные, с когтями и клювами, и церемоний разводить не будут. Понял?
Еще бы не понять. Все сходилось. Тот летатель с черными крыльями, который ошивался возле Таджа, был не из простых охранников. Чешир подключил его к расследованию еще до того, как нанял меня. И теперь за мной следил Хищник.
Отойдя на почтительное расстояние от участка, я позвонил Чеширу. С тех пор, как исчез маленький Хьюго, прошло двое суток, сорок восемь часов. И я желал знать, не получил ли Чешир какой весточки от Пери или от кого-нибудь еще — насчет Хьюго? Ах, не получил, вот оно как. Ладно, вас понял, с меня отчет к вечеру.
— Благодарю, — ответил Чешир. Вернее сказать, прошелестел — голос у него был измученный, еще слабее, чем вчера. — Пожалуйста, сделайте все возможное, чтобы найти Хьюго побыстрее! — взмолился он. — Вы ведь постараетесь?
— Само собой, — пообещал я. — Приложу все усилия. Поверьте, я и так делаю что могу.
На полпути к рельсовке меня застал дождь. Я шагал под дождем и, задрав голову, наблюдал, как проплывают облака. Капли дождя стекали у меня по лицу, а я спрашивал себя, давно ли в последний раз смотрел в небо. И не мог ответить. Неужели нам кажется, будто летатели уже узурпировали поднебесье и оно стало их собственностью?
