Впереди, над самым горизонтом, звезды сложились в нужный рисунок. Сквозь тревогу пробился лучик радости. Пери никогда особенно не доверяла птичьим навигационным способностям, хотя Хаос и говорил, что теперь они закодированы в ее подсознании. Она с самого начала боялась, что окажется среди тех, кто так и не научится летать по-настоящему. Старовата для полета. Или слабовата, или глуповата. Но вот ей удалось проложить путь по звездам — хотя она и не верила в свои способности, хотя и не понимала, как это у нее получается. Где-то тут, поблизости, Платформа. Только как найти ее в темноте? А ведь Пери так надо отдохнуть, и искать ее здесь никому в голову не придет. Пока — нет. Питер, наверное, вообще не помнит, что оставил на виду инфокарту с координатами этого места. Конечно, Пери пошла на огромный риск, когда решила сюда лететь, зато сейчас, в конце лета, в эти края никто не заглядывает: летатели боятся сезонных бурь.
Пери набрала высоту. Вообще-то лететь ночью над водой — подлинное счастье. Мощь полета придавала ритм ее дыханию, ее сердцу, успокаивала — но Пери все равно трясло при мысли о том, что ей удалось сбежать от Питера.
Резкий соленый ветер дул ей в лицо: «Вдох — крылья вверх, выдох — крылья вниз».
Далеко внизу по морю неслось какое-то пятно — и хотя оно повторяло путь Пери, получалось у него гораздо красивее. Вокруг него взметались светящиеся вихри, черную воду прорезали полосы изумрудных искр. Целый косяк какой-то крупной рыбы взбивал море в светящуюся пену, пронзал тьму голубыми вспышками.
Вот, вот, впереди — одинокий белый прожектор. Да, это Платформа.
Однако сиял не только прожектор. От всей Платформы исходил неяркий свет. Пери похолодела. Летательные мышцы начали уставать.
Что оно означает, это сияние, — что там кто-то есть или, наоборот, никого? Поодиночке на Платформу не летали. Это был дальний перелет, и совершали его ради праздников и фестивалей. Платформу построила архитектурная фирма Питера — поначалу только для слета «Поднебесная Раса»: Питер проектировал площадки для всех «Поднебесных Рас», а эта получилась так хорошо, что ее решили не разбирать и оставили дрейфовать в море — якорей у нее не было. Гости слета «Поднебесная Раса» должны были разыскивать ее самостоятельно, это входило в программу развлечений. Собираясь на Платформу, летатели уточняли ее координаты по данным спутников, а потом, подобно Пери, находили ее благодаря навигационным способностям.
Пери снизилась над морем, радуясь, что воздух отражается от невысоких волн и подхватывает ее. Теперь она видела, что огней на самом деле три — они отмечали треугольник посадочной площадки на Платформе. Пери заложила вираж, сбросила скорость и захлопала крыльями, чтобы мягче приземлиться. Оступилась, но не упала: хорошо, что покрытие на посадочной площадке новое, мягкое, разработанное специально для летателей. Хьюго проснулся и захныкал. Хныканье усилилось — он сам себя накручивал. Сейчас расплачется в полный голос, а Пери не хотела рисковать.
Она нашла уединенную скамейку в стороне от посадочной площадки и, вполголоса напевая любимую колыбельную, обтерла Хьюго влажными салфетками и переодела. Выбросить испачканный подгузник было некуда, и Пери украдкой сунула его под какие-то камни рядом со скамейкой.
Потом Пери устроилась на скамейке и стала кормить Хьюго. Тот сначала поджал пальчики на ногах от напряжения и предвкушения, а потом, когда молоко потекло свободнее, удовлетворенно обмяк. Раньше, до Хьюго, Пери не знала, как ясно младенцы рассказывают о своих переживаниях всем телом — ноги у них такие же выразительные, как лица и руки.
— Хьюго, они думают, я тебя украла. На самом деле нет. Я просто не смогла тебя бросить. Я же сказала — я тебя никогда не брошу.
Пери дивилась собственной решимости, готовности сделать все что нужно, стальной воле, которую замечала у других летателей. Дивилась, на что она пошла ради крыльев. Пери и представить себе не могла, как дорого за них заплатит. А вдруг она вообще себя не знает? Беда в том, что этого ребенка она полюбила с такой силой, на какую совсем не рассчитывала, какой и представить себе не могла.
Эта нежданная любовь все и погубила.
Постепенно дыхание у Пери выровнялось. Но сердце все колотилось — и от усталости после полета, и от страха, что ее вот-вот обнаружат. Она прислушалась — изо всех сил. Слышен был только шорох волн о борта Платформы. По краям вода перехлестывала через парапет. К середине Платформа поднималась — получался низкий приплюснутый холм. И этот холм, казалось, светится сам по себе.
Пери немного знала это место — по инфокарте с видами и координатами, которую забыл на столе Питер, когда они с Авис летали сюда в последний раз на летний слет «Поднебесная Раса». Тогда они оставили Пери с Хьюго одних в доме на три дня. Питер и Авис постоянно куда-то отлучались. Показы мод, конференции, стройки... Хьюго прекрасно чувствовал себя с Пери. У него было вдоволь времени, чтобы привыкнуть, что родителей нет дома.
Хьюго отвалился от ее груди. Он был совсем сонный и тер глаза кулаком. Пери поцеловала его ручку и поплотнее подтянула слинг. Хьюго уютно пригрелся в тепле ее тела и перьев, веки у него отяжелели.
— Бедненький мой птенчик, — шепнула Пери ему на ухо.
Теперь пора обследовать Платформу. Пери взбежала на холм, стараясь двигаться как можно тише и напрягая слух — не донесутся ли откуда-нибудь голоса, шаги, шорох перьев, свист крыльев в воздухе.
Сияние впереди, среди деревьев и цветов, становилось все ярче. Никаких строений на Платформе не было. Пери подошла поближе и обнаружила, что свет, заливающий траву, цветы и деревья — не какой-то фонарь, как она считала. Светились сами растения. Цветы и листья, кора и ветви — все это было очерчено светом, окаймлено пламенем.
Ну конечно. Питер и в собственном саду велел посадить такие растения. Их вывели уже довольно давно, но только сейчас они стали сравнительно недорого стоить — так он говорил. Гены планктона. Точно. Свечение дают гены планктона и медуз. Лучшая в мире солнечная батарея, говорил Питер, потому что все равно не получится искусственно создать аккумулятор солнечной энергии экономичнее, чем зеленый лист. А само растение служит светильником.
Пери то ныряла в темноту, то выходила на неверный зыбкий свет, — ей было страшно самой себя, страшно за то, что она сделала, но все равно ее влекли чудеса искусственного острова, манили деревья, переливавшиеся серебряным и зеленым, — их свет перекатывался и вихрился на морском ветру. Ветер рассыпал дождем лиловые искорки, вздымал от травы сияющий туман. Стволы и ветви очерчивал неоново-зеленый мох, повторявший все трещинки и бороздки. В темных закоулках вспыхивали золотые и голубые цветы на лианах. Пери даже представить себе не могла такой изысканной красоты.
И вдруг застыла в ужасе. Ее осенило, что никуда она не сбежала. «Я прилетела прямо к Питеру! Это его творение. Он его создал. Я оказалась у него в голове — там, где мысли красивее всего».
Красота Платформы почему-то напомнила Пери, что никого, кроме Хьюго, у нее нет. Этот мир — мир Катон-Чеширов, мир Полета — был для нее теперь закрыт. Конечно, она попала туда не по праву и занимала не самое высокое положение, но все равно этот мир ей нравился, он был несравнимо лучше всего, что она видела, пока росла в Панданусе, а теперь все кончено. Питер ее выследит, тут сомневаться не приходилось. «Он мне этого никогда не простит. И тебя заберет, Хьюго».
Разве что Пери удастся осуществить свой отчаянный план. Тогда у них с Хьюго появится общее будущее. Надо лететь к Жанин и посоветоваться с ней. В Городе Жанин никто не знает, зато у нее деловые связи по всей стране. Жанин скажет Пери, куда податься. Пери затеряется в другом городе, на другом конце континента. К тому же Пери уже совсем не похожа на ту девчонку, которая когда-то сбежала из Венеции. И будет преображаться и дальше, никто ей не помешает. Цвет волос, цвет глаз, может быть, даже цвет кожи. По сравнению с тем, что она уже проделала, это пара пустяков. А Хьюго вырастет рядом с ней, окруженный любовью, уверенный, что Пери его мама — да, она станет ему настоящей мамой. Не то что Авис, которая никогда не проводила с ним больше нескольких минут подряд. Пери и Хьюго исчезнут навсегда, их никто не найдет. У них все будет хорошо.
