Я вновь взглянул вниз и увидел там тонны семян.

— Нашел много любопытного.

— Что еще? Что еще ты выискал?

— Груды ветоши. Как та, в которой нашли дрова. Следы на стенах и полу, оставленные сдвинутой мебелью. Место для поклонения.

— Алтарь?

— Не знаю про алтарь, — сказал Свистун. — Место для поклонения. Священное. И дверь. Ведет к выходу.

— К выходу куда?

— Из дома.

— Почему ты не сказал сразу? — закричал я.

— Я говорю сейчас, — ответил Свистун. — Сомневался, в связи с пропавшим другом.

— Давай пойдем к ней.

— Но, — сказал Свистун, — сначала внимательно ищем исчезнувшего товарища. Прочешем все, без надежды однако…

— Свистун!

— Да, Майк?

— Ты сказал, его нет здесь, и ты уверен в этом.

— Уверен, конечно. Все же ищем его.

— Нет, не будем. Твоего слова достаточно.

Он посмотрел в закрома, покрытые мглой, и увидел, что нет ни выхода, ни входа. Он мог больше, чем просто видеть. Он не видел: он знал. Мы все были в его сознании, и один из нас исчез. И этого довольно. Если он сказал, что Смита больше нет, то я был не прочь согласиться с ним.

— Не знаю, — сказал Свистун. — Я бы не хотел…

— Все нормально, — ответил я. — Давай поищем дверь.

Он повернулся и засеменил в темноту. Я поправил ружье на плече и пошел вслед за ним. Мы двигались в тишине, и малейший шорох отзывался громким шумом. Неожиданно я увидел, как сплошную тьму разорвало пятно слабого света. Впереди маячила приоткрытая дверь. Мне показалось, что какая-то фигура промелькнула в проеме, но я не был уверен.

Мы шли дальше в пустоту, далекий свет костра позади нас становился все бледнее и бледнее. Над головой я ощущал огромное пространство, упирающееся в крышу. Вдруг Свистун остановился.

Я не мог разглядеть стену, но она была там, впереди, через несколько футов. Полоска света стала шире. Свистун открыл дверь настежь. Дверца была невелика. Меньше двух футов в ширину, и такая низкая, что мне пришлось нагнуться.

Передо мной простиралась красно-желтая местность. Дом был окружен оградой, сложенной из того же темно-красного камня, что и само здание. Впереди, довольно далеко, виднелись деревья, но дерево, которое стреляло в нас, было скрыто из виду домом.

— Сможем ли мы вновь открыть дверь, когда захотим вернуться? — поинтересовался я.

Свистун внимательно изучил внешнюю сторону раскрытой двери.

— Безусловно, нет, — ответил он. — Открывается только изнутри.

Я выбрал небольшой валун, подкатил его к двери и засунул под нее, чтобы она случайно не закрылась.

— Пойдем, — позвал я. — Посмотрим. Но старайся идти за мной.

Я направился налево вдоль дома. Дойдя до края стены, я выглянул из-за угла и увидел дерево.

Оно заметило меня, или почувствовало, или как-то иначе узнало обо мне и, когда я вторично выглянул, оно принялось стрелять.

От него отделялись черные точки, и по мере приближения, они раздувались, как шары.

— Ложись! — крикнул я. — Падай!

Я отпрянул к стене и упал на Свистуна, закрывая лицо руками. Надо мной взрывались стручки. Какой-то из них ударил по углу здания. Семена проносились, издавая свистящий монотонный звук. Одно задело мое плечо, другое ударило в ребро. Они не причиняли мне вреда, только жалили, как осы. Другие с легким завыванием рикошетом отскакивали от стены.

Все стихло, и я встал. Не успел я как следует выпрямиться, как начался новый обстрел. Я опять бросился на спину Свистуна. В этот раз семена не задели меня серьезно, только слегка царапнули шею, и кожа в этом месте горела, как от ожога.

— Свистун, — позвал я. — Ты можешь быстро бегать?

— Передвигаюсь очень быстро, — ответил он, — когда в меня бросают различные предметы.

— Тогда слушай.

— Весь обратился в слух.

— Дерево стреляет залпами. После очередного залпа я крикну, а ты попытайся рвануть к двери. Держись поближе к стене. Не выпрямляйся. Сейчас ты лежишь головой к двери?

— Нет, — ответил Свистун. — Развернусь.

Он завертелся подо мной. Грянул новый залп. Семена прыгали вокруг меня. Одно укусило меня в ногу.

— Подожди, — сказал я. — Когда ты доберешься до мисс Фостер, передай ей, чтобы она погрузила мешки на лошадок и увела их с собой. Мы уходим.

На нас обрушился новый шторм снарядов. Семена барабанили по стенам и прыгали по песку. Песчинки угодили мне в глаза, однако, в остальном вроде бы пронесло.

— Давай! — крикнул я и, пригнувшись, выбежал из-за угла, держа руку на спусковом крючке. Семена, как буря, свирепствовали вокруг. Я почувствовал удар в челюсть и в голень. Меня качнуло, и я чуть не упал, но заставил себя бежать дальше. Интересно, как дела у Свистуна, подумал я, но у меня не было возможности оглянуться.

Я поравнялся с углом здания и увидел дерево — возможно, в трех милях от меня. Непросто было определить расстояние.

Я поднял ружье. От дерева ко мне направлялись черные точки, похожие на комаров, но я выждал. Я прицелился, затем нажал на курок. Ружье, выстрелив, дернулось вниз. Лазерный луч блеснул яркой вспышкой и исчез, и прежде чем дерево ответило, я бросился ничком на землю.

Миллионы кулачков заколотили по моей голове и плечам. Несколько стручков врезалось в стену и разорвалось, осыпая меня градом семян.

Я привстал на колени и посмотрел в сторону дерева. Я видел, что оно пошатнулось и начало опрокидываться. Стряхнув песок с ресниц, я наблюдал, как оно все ниже и ниже клонится к земле.

Дерево падало медленно, как бы неохотно, как бы пытаясь выстоять.

Потом оно стало набирать скорость и все быстрее валиться на землю, опускаясь с небес.

Я поднялся и провел рукой по шее. На ладони остался кровавый след.

Дерево рухнуло, и земля задрожала, как от мощного взрыва. Над местом падения дерева поднимался столб пыли и осколков. Я повернулся, чтобы направиться к двери, и не смог сдвинуться с места. Голова разрывалась от боли. Однако я успел заметить, что дверь была открыта, возле нее стоял Свистун, но войти не представлялось возможным, потому что из дома сплошным потоком выбегали крысообразные существа. Грызунам, наверно, было тесно в узком дверном проеме, они забрались один на другого, и теперь толпа крыс, движимых отчаянным желанием собрать упавшие семена, неслась сквозь проход, как бурный ручей, загнанный в тонкий шланг.

Я падал — нет, парил — сквозь вечность и пространство. Я понимал: это падение, но я падал не просто медленно; пока я падал, земля отдалялась от меня, уходила из-под ног, и как долго я ни падал, земля не приближалась, а наоборот, оказывалась все дальше и дальше. И в конце концов земля исчезла совсем, опустилась ночь, и я стал тонуть в непроглядной темноте, окутывающей меня.

Время тянулось бесконечно, но все же темнота отступила, и я открыл глаза, которые почему-то закрылись, когда я упал в темноту. Я лежал на земле, а надо мной было ярко-голубое небо и солнце.

Возле меня стоял Свистун. Крысы ушли. Облако пыли рассеивалось над тем местом, где свалилось дерево. Неподалеку возвышалась красная каменная стена. Было тихо.

Я попробовал сесть и обнаружил, что эта попытка отняла у меня последние силы. Ружье лежало под боком, и я взял его в руки. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что оно сломано. Ствол был искорежен, а приклад наполовину разбит. Я положил ружье на колени, хотя мог бы его выбросить: ни один человек в здравом уме не осмелился бы им воспользоваться, а починить его было невозможно.

— Выпил твою жидкость, вот что я сделал, — проверещал Свистун весело. — И поместил обратно. Надеюсь, не сердишься.

— Что-что?

— Не о чем говорить, — просвистел он, — дело сделано.

— Какое дело?

— Выпил твою жидкость.

— Черт возьми, подожди минутку! — недоумевал я. — Что это значит?

— Ты был наполнен смертоносной жидкостью, — объяснил он, — в результате ударов. Смертельно для тебя. Но не смертельно для меня.

— И ты ее выпил?

— Что еще было делать? Процедура общепринята.