Мы имеем новую пилотируемую программу Луна-Марс, названную «Орион», — который, как мы ранее установили, отождествляется с «Осирисом» в египетской мифологии. В цветном варианте новой эмблемы ключевое созвездие расположено на голубом равностороннем треугольнике, который также отмечен египетским иероглифом, обозначающим «Sothis», звезду Сириус, которая в этой мифологии представляет Исиду, сестру Осириса и супругу.
Название новой программы впервые появляется в прессе 20 июля, в повторяющуюся «ритуальную дату» для НАСА, которая отмечает гелиакический восход Сириуса/Исиды по древнеегипетскому звездному календарю — и все это по программе, предложенной президентом, который представляет себя «мстящей фигурой Гора». И эта новая программа не только «воскрешает» грандиозные взгляды первого президента Буша на космические исследования, но также возрождает всю вялую космическую пилотируемую программу НАСА, которая почти на четыре десятилетия застряла на низкой околоземной орбите. И, надо же, Осирис как раз является воскресающим египетским богом.
Они запросто могли назвать это «Проект Осирис».
К тому же без египетских аналогий «Орион» не имеет смысла как официальное название проекта; он не обладает сходством с «Аполлоном» греческой мифологии из предыдущей программы и обычно не ассоциируется ни с Луной, ни с Марсом, как, например, «Арес». Факт в том, что «Орион» относится к космической программе, направленной на Луну и Марс, только одним путем — через оригинальную эмблему программы «Аполлон»!
Директор НАСА Майк Гриффин, вероятно, на самом деле имел в виду то, что сказал, когда небрежно выразился «Аполлон на стероидах». Поскольку это именно то, что есть — ни больше ни меньше. Вопиющий символизм налицо.
Итак, что же начиналось с «Аполлона» и уже — тайно или (в конце концов!) явно — подходило к завершению?..
В данный момент это первостепенный вопрос.
* * *
В разгар лета 2006-го стало ясно, что «Проект Осирис» имеет самый высокий приоритет. Сообщение на Space.com161 разъясняло, что определенные силы на Капитолийском холме, включая могущественное Главное бюджетно-контрольное управление (GAO), потребовали от НАСА помедлить с решением о выборе подрядчика для нового космического аппарата «Проекта Орион». В НАСА просто отмахнулись от рекомендаций GAO, что, мягко говоря, явилось необычным шагом. GAO — весьма влиятельная организация в Вашингтоне, и нечасто их советы остаются незамеченными, еще реже ими швыряются таким образом.
Поспешный и категоричный отказ НАСА от рекомендованного GAO расписания стал признаком того, что они очень торопились начать работу. На самом деле позднее дошли слухи, что участвующим в тендере подрядчикам сказали, что от них потребуется предоставить технологическое проектирование в течение одной недели со времени получения контракта.
Возникает закономерный вопрос: отчего такая спешка?
Учитывая, что мы уже летали на Луну и обратно, и «космической гонки» с Советским Союзом, как в 60-х годах, уже не было, что могло стать истинной причиной спешки с новой инициативой? Что могло вызвать эти внезапные решения не только вернуться на Луну, Марс (а может быть, и дальше), но и ускоренно продвигать программу с плотным графиком и неслыханными требованиями к подрядчикам? Было ли что-то в том времени, в котором мы жили, что смогло стать причиной такого агрессивного графика? Или НАСА нашло «что-то» во время своих первых полетов, что заставило этого президента вернуться к исследованиям?
Если говорить откровенно, плотный график мог быть вызван просто стремлением запустить программу для того, чтобы она дошла до политической «точки необратимости». Как написал обозреватель Джордж Уилл, «правительственные программы, которые уже запущены, имеют тенденцию таковыми и оставаться». Запустив капсулу «Ориона» к 2008 году, Буш сделает задачу отменить программу без значительных финансовых (а следовательно, и политических) потерь для своего преемника гораздо труднее.
Мы, конечно же, подозреваем, что было и кое-что еще. Возвратимся к речи президента в январе 2004-го в штаб-квартире НАСА. Там мы найдем намеки, которые позволят мыслить шире — намного шире — и рассмотреть соображения, которые имеют мало отношения к политическому наследию, а ведут к «Проекту Созвездие».
Знаки и загадки
Торжественная церемония объявления президента в штаб-квартире НАСА в Вашингтоне в 2004 году на самом деле была достаточно тихим и невеселым мероприятием. Высказывания были короткими, практически сжатыми. Он начал с упадка программ пилотируемых полетов за последние три десятка лет:
«За последние тридцать лет нога человека не ступала в чужие миры, он не поднимался выше, чем на 386 миль — а это примерно расстояние от Вашингтона, округ Колумбия, до Бостона, штат Массачусетс. Америка почти за четверть века не создала нового транспортного средства для изучения космоса. Пришло время Америке сделать следующие шаги... вместе с этим полетом мы совершим много технологических прорывов. Мы еще не знаем, каковы будут эти прорывы, но они обязательно будут, и наши усилия окупятся сторицей. На Луне или на Марсе мы сможем найти ресурсы, от которых захватывает дух, которые испытают, насколько велики пределы нашего воображения. А тот интерес, который вызовут дальнейшие исследования, вдохновит нашу молодежь на изучение математики, науки, техники и создаст новое поколение новаторов и пионеров.
Человечество стремится в небо по тем же причинам, которые однажды привели его на новые земли за морями. Мы решаем исследовать космос, потому что это улучшает нашу жизнь и поднимает наш национальный дух...». Примерно в середине своего выступления Буш выразил признательность тем, кто последним из людей ступал в иной мир, — Джину Сернану, командиру «Аполлона-17»:
«Юджин Сернан, который сегодня присутствует здесь, — последний человек, чья нога ступала на поверхность Луны, улетая, сказал: «Мы пришли и мы уходим, и, даст Бог, когда мы вернемся, мы принесем мир и надежду всему человечеству», Америка воплотит эти слова в жизнь».
И как отреагировал Сернан, когда в зале зазвучали аплодисменты? Он даже жестом не поблагодарил президента, а нахмурился, когда эти слова произносились. Космонавт рядом с ним, чье имя осталось неизвестным, бросил на Сернана строгий взгляд (рис. 12-3).
Честно говоря, эта реакция (или ее отсутствие) поразила нас. Это было не только невежливо со стороны Сернана, это было абсолютно против этикета, учитывая, что его (вероятно) пригласили в НАСА по указанию из Белого дома. Часто ли кто-нибудь отказывается ответить на приветствие президента Соединенных Штатов Америки — особенно когда включены камеры, а вокруг тебя люди, пригласившие тебя на мероприятие?
Мы объяснили поведение Сернана тем, что он был ярым демократом, но даже этим вряд ли можно оправдать произошедшее, потому что астронавт находился в штаб-квартире НАСА по случаю, не имеющему политической окраски.
Мы заподозрили, что причиной молчаливого протеста было что-то большее, чем просто политическое несогласие с президентом Бушем. Возможно, было что-то еще, что-то, касающееся миссии «Аполлон-17»... и роли Сернана во время его работы в НАСА.
Рис. 12-3. Реакция командира «Аполлона-17» Юджина Сернана (с друзьями) на заявление новой инициативы Буша по возвращению на Луну. Что скрывается за сдержанной (если не сказать — невежливой) реакцией Сернана?
Если взглянуть на сообщение Буша, самым странным представляется то, что именно на Сернана пал выбор представлять прошлые миссии «Аполлона». Выбор Базза Олдрина и Нила Армстронга с «Аполлона-11» представлялся бы более логичным, поскольку они уже неоднократно принимали участие в мероприятиях НАСА, подобных этому, были больше известны публике, чем Сернан, а их высказывания всегда были интересными и благосклонными.
