- Для Вас, как исключение, за полцены.

Открывает замок калитки - и Василий уже отгорожен от военных на улице высоким забором! Облегченно вздыхает, переводит дух. - Значит, видение было не зря, победа будет за нами!! Рассчитывается с парнем, тот подводит его к противоположному каменному забору.

- За забором через свалку - двор “Белого”, - говорит он. Васино сердце наполнилось радостью. Он перелез через забор, попал на большой пустырь.

Преодолевая препятствия из строительного мусора, быстро бежит, затем перемахивает через другой забор - “но, черт побери!”- это не двор Дома Советов, и здесь опять догорающие костры постов, и, если бы не это время, он попал бы прямо в объятия милиции.

Первое желание - вернуться и надавать тому сторожу. Но надо спешить. И вот он, судя по множеству спортивных снарядов, во дворе какого-то спортивного комплекса. Здесь уже ясно: забор “Белого” справа, совсем близко.

До него надо пройти сначала прямо метров пятьдесят, потом по ступенькам вниз к забору - тоже метров пятьдесят.

Но на таком же расстоянии к этой развилке, вниз по ступенькам, идет милиционер. Он хорошо видел, как Василь перемахнул через забор.

Думать некогда. Василий быстрым, но уверенным шагом идёт к этой развилке, не глядя на милиционера. Милиционер высокого роста, стройного офицерского телосложения, как ни странно, не в бронежилете и не в каске, а в осеннем плаще и фуражке. Замедлив шаг, он продолжает спускаться к пересечению их путей.

Кто знает, что думал в этот момент тот человек в милицейской форме, глядя на человека решительного вида, быстро идущего ему на пересечение?

Или он, как и многие, с симпатией относился к сторонникам Дома Советов, или его смутило уверенное движение человека с руками в карманах кожаной куртки (а пулю в живот никто не хочет).

Василий метрах в двадцати от него уже повернулся к нему спиной и быстро удалялся вниз к забору, ощущая всей спиной остроту его взгляда.

Так же быстро вскочил на забор, создав некоторый переполох среди дежуривших защитников “Белого”, и свалился в их объятия.

Глава IX

Первое, что пронеслось в его мыслях, - это ночное видение. - Оно, конечно, было неспроста, видение вещее, ведь кто-то помогал ему в эту ночь пройти столько препятствий. Никогда в жизни ему так не везло, как в эту ночь. Значит, победа будет за нами! Значит, справедливость восторжествует! Ура! Ура! Ура!..

Итак, он уже у своих, радости его нет предела. Но его появление, как он уже понял, было очень неожиданным и, к Васиному неудовольствию, его не провожают, а конвоируют, хотя и невооруженные молодые люди. - Ну, наверное, и правильно.

Заходят все вместе в спортзал, затем в убежище ГО. Оно все было забито спящими на полу защитниками. Глядя на них, Василий вспомнил, что три ночи на ногах, и мысль о предстоящем сне отодвинула все остальное.

Переступая через спящих, они прошли в одну из комнат. Там долго рассматривали его документы, удивляясь, что он прошел через кордоны. Человек в гражданском, средних лет, сказал:

- Вчера прорвался один человек, и вот за эту ночь только вы смогли.

Его продолжали допрашивать, но он уже думал только об отдыхе. Василий сказал, что он из личной охраны Макашова и что был на спецзадании.

Мужчина неожиданно спросил, как звать Макашова. Этот вопрос для Васи был неожиданным, и он неуверенно ответил:

- Альберт Петрович.

На него недоверчиво посмотрели, и тот же мужчина возразил:

- Что-то вы своего личного начальника звать не знаете как?

Василий смутился, потом в замешательстве сказал:

- Альберт Михайлович. Я просто устал и в голове все кругом идет, а на проходной в списке-пропуске есть моя фамилия, если еще пропуска не поменяли.

Его провели к проходной. Список, хотя и просроченный по времени, еще не был уничтожен. Сопровождающие пожали ему руку, и он с радостью побежал наверх к своим.

Но на третьем этаже его “тормознули” дневальные с автоматами, сказав, что посторонним туда нельзя. Василий сказал, что он из охраны Макашова и что ему его надо найти. Дневальные сообщили, что кабинет заместителя министра обороны на этом этаже. И он радостно подумал - уже дома!

Его завели в холл, где сидел у входа дежурный с автоматом - его старый знакомый Баркашовец, тот лысоватый. Рядом сидел сержант из числа Васиных бойцов. Оба с удивлением смотрели на него.

- Откуда это вдруг? - спросил дежурный. - Ведь после того тебя наладили отсюда…

Его слова огорчили Василия, но он, не подавая вида, ответил ему:

- Меня никто вовсе отсюда не “налаживал”.

- А что же Борода говорил тогда в спортзале, что вы уходите совсем? - продолжал он.

- Не знаю, кто что говорил, но мы были на спецзадании,- отвечал Василий.

- Знаю это спецзадание - смылся домой, наелся, напился, выспался с женой в самые решающие ночи, а теперь понял, что мы выстояли, прибежал назад,- констатировал дежурный.

Василий понимал: “дубов” везде хватает, и не стал бы перед ним оправдываться, но с ним был его солдат, который благодаря этому, так же думал про Василия, и потому продолжал:

- А ты знаешь, что за всю эту ночь никто сюда не мог пройти. И только я один это смог сделать!

- А как же ты сумел? - смутившись, спросил тот.

- Уметь надо! - не без гордости, сказал Василь.

- А-а, ну, все понятно, - значительно, с иронией в голосе, протянул он.

Василию стало обидно за себя, за то, что он, как провинившийся школьник, оправдывается непонятно перед кем.

- Где наши? - спросил он у сержанта.

- Кто именно? - переспросил тот.

- Хотя бы Женя.

- Где-то в наряде, остальные спят, - ответил он.

Васе ужасно хотелось, несмотря на эту рань, увидеть кого-нибудь из ставших уже родными лиц его товарищей по оружию. Он рванулся в дверь - но дежурный, преградив ему вход, решительно сказав:

- Кто ты такой, чтобы я тебя пускал?

Василий в амбицию. В ответ тот направил на него автомат, передернул затвор и пригрозил:

- Отойди на пять шагов, иначе сейчас прошью!

- «Страна нуждается в героях...» - съязвил ему в ответ Василий и, отойдя, сел на стоящую поодаль скамью.

Его опять охватило уныние, но потом, совладав с чувствами, стал с удовольствием думать, что все худшее позади и видение его было все-таки вещее: он прошел, как и загадывал, и принес с собой победу. Не стоит спорить со всякими и обращать внимание на эти мелочи.

Ему опять стало весело и смешно за себя, за свое примитивное поведение. Он перестал думать обо всем плохом, предвкушая встречу с его боевыми приятелями на этом коротком, как миг, но как никогда ответственном промежутке своей жизни.

Василий совсем расслабился и тут опять вспомнил, что уже три ночи, не считая электрички, не спал. Теперь, уже не без удовольствия, думал, как приляжет часов на пять, а может, и на все семь.

Будет здорово, если можно спокойно лечь и оставить на это время весь мир с его заботами, а самому беззаботно, ни о чём, не думая, отдаться во власть сладостного мира сна. А что в этом мире милее сна?

Он сидел на скамейке и был в это время по-своему счастлив: вот напротив него дежурит тот ... и пусть несет службу, а он с громадным удовольствием заляжет спать ему назло.

Его мысли прервал шум шагов из противоположного коридора. В дверях показался Макашов в своем боевом черном берете со звездой Союза офицеров. Его сопровождал Борода с автоматом через плечо.

- Ура, значит, и Борода прорвался, видно, про него мне говорили сегодня, молодец! - подумал он.

- Я вас приветствую, товарищ генерал-полковник! - радостно отчеканил Василий, вставая и протягивая ему руку. Генерал, с удивлением рассматривая его, явно без энтузиазма протянул ему свою. Тот подумал, что проявил беспардонство в обращении к заместителю министра обороны, сконфузился. Получилась некоторая молчаливая пауза. Но взгляд его с Макашова упал на стоящего сзади Бороду, радость опять заполнила его, и он, протягивая ему руку, с неменьшей радостью отчитал того: