Родителям я убедительно почихала в телефонную трубку, сообщив, что захворала и до конца недели на работе не появлюсь. Мое заявление о двухнедельном отдыхе в Штатах они, к моему удивлению, с энтузиазмом поддержали.
Вопрос с визой Иван пообещал решить по своим каналам в кратчайшие сроки. Он же остался сторожить меня в ночь на понедельник. А утром его сменил крепкий молодец из охранного агентства. Плечистый парень скромно обосновался на кухне и особых неудобств мне в течение дня не доставлял.
В обед позвонила Лариска и поставила меня в известность, что подходящую по внешнему виду девушку-телохранителя подобрать удалось. Ей лишь придется изменить прическу и перекрасить волосы, но она готова пойти на подобные жертвы. Правда, ориентировочная цена за ее услуги повергла меня в состояние легкого транса, но Лариска успокоила тем, что в Штатах мы будем жить на вилле у дальнего родственника Ивана и на его полном довольствии. Так что потратиться придется только на авиаперелет. Это меня немного подбодрило, и мы договорились, что в среду я познакомлюсь со своим двойником.
В семь часов вечера подтянулся Генералов, сменив на боевом посту дюжего охранника. С собой главный редактор прихватил объемистые пакеты с провизией, поскольку, по его словам, моя стряпня способна довести нормального человека до голодного обморока.
Мы сели ужинать, но где-то на середине трапезы нас побеспокоил телефонный звонок. Я сняла трубку, но ответом на мое призывное «Алло!» стало напряженное молчание, после чего раздались гудки.
— Вот оно, началось, — прошептала я. — Проверяют, где я нахожусь.
Паника пробралась под мою футболку и пробежала вдоль позвоночника крупной дрожью. Воображение мгновенно нарисовало человека в черной маске, который уже заточил огромный нож и сейчас проникнет в подъезд.
— Брось, кто-то просто номером ошибся. — Генералов не собирался придавать значение подозрительному звонку. — Прими «Новопассит» и заваливайся под телевизором.
Есть мне совсем расхотелось. Я убралась в спальню, совершенно подавленная. Главный редактор закончил ужин в одиночестве, после чего крикнул из кухни, что идет принимать душ.
Тоже мне, сторож нашелся! Пока он будет водные процедуры принимать, меня двадцать раз успеют укокошить. Причем труп обязательно расчленят и пронесут мимо консьержа в спортивных сумках. В подтверждение моих скорбных мыслей из прихожей послышался приглушенный скрежет, и затем раздался щелчок замка.
Меня перекосило от ужаса. Убийца уже на пороге, а Генералов в ванной на другом конце квартиры. Пока я туда добегу, преступник успеет открыть два оставшихся запора.
Взгляд затравленно метнулся по комнате и остановился на массивной бейсбольной бите. Ее привезла мне в подарок Лариска, то ли из второго, то ли из третьего свадебного путешествия. Ухватив в руки деревянную дубину, я вылетела в прихожую, прокричав по дороге:
— Серега, спасай! — Но, подозреваю, шум воды в ванной поглотил мой крик о помощи.
Щелкнул последний замок. Дверь приотворилась, я в сумеречное пространство прихожей втиснулась темная фигура. Выскочив из-за вешалки, где я успела притаиться, я, ни секунды не колеблясь, обрушил биту на голову пришельца. Вернее сказать, только намеревалась попасть по голове, но вследствие высокого роста Генки — а это был именно он! — удар получился касательный и по уху, а затормозила дубина у него на плече. Генка отчаянно взвыл, потерял равновесие и рухнул на пол, подмяв под себя огромную корзину с белыми орхидеями. Бутылка шампанского, которую он держал в руках, вдребезги разбилась о напольный кафель.
Я растерянно вжалась в угол, намереваясь слиться с цветом обоев, и стала медленно сползать вниз по стенке. В эту секунду в прихожую впрыгнул главный редактор. По всей видимости, он среагировал на Генкин звериный вопль и потому появился в мыльной пене и совершенно голый.
Увидев меня в состоянии нестояния и здоровенного мужика, который, придерживаясь за стену, пытается принять вертикальное положение, Генералов выхватил у меня из рук биту, намереваясь закончить начатое мною дело. В последнее мгновение мне удалось перехватить его руку:
— Не надо, Сережа! Это свои!
Генка поднялся с пола и уставился на нас мутным взглядом. Судя по тому, как бешено начали вращаться его зрачки, картинка в его глазах быстро приобрела резкость.
— Гадина! — прорычал бывший муж. — Еще на меня, дрянь, бочки катила! У самой голые е… табунами ходят! — Брызгая слюной, он добрался до дверей и, шатаясь, вывалился из квартиры, громко хлопнув дверью о косяк. — Сволочь! — донеслось до наших ушей напоследок.
— Что это было? — оторопело поинтересовался главный редактор.
— Генка, мой бывший муж. У него остались ключи от квартиры. А я решила, что это убийца пришел по мою душу, и огрела его бейсбольной битой.
— А зачем он приходил? Может, все-таки именно он тебя убить хотел?
— Ага, — всхлипнула я горестно, — и выбрал в качестве орудия убийства корзину с орхидеями и бутылку шампанского. Думаю, его визит был шагом к примирению.
Сидя на полу в углу прихожей, я разглядела на светлом кафеле алые разводы. На смятых цветах тоже обнаружились кровавые капли. Мамочки! Я Генке голову размозжила!
От вида крови, от пережитого стресса, от пронзительной жалости к себе, любимой, слезы хлынули из глаз бурными потоками. Незадачливого муженька тоже, конечно, было немножечко жалко. Одно дело желать его крови чисто фигурально, в смысле отобрать «Мерседес», а другое — проломить Генкину черепушку бейсбольной битой.
Генералов истолковал мою истерику по-своему. Опустившись на пол, он обхватил меня за плечи и принялся по-отечески поглаживать волосы, приговаривая:
— Не убивайся! Завтра позвонишь ему и все объяснишь. Вы обязательно помиритесь. И будете жить долго и счастливо…
Смысл его слов дошел до меня не сразу, но все же дошел.
— Типун, блин, тебе на язык! Не хватало мне только с Генкой мириться, — выдавила я сквозь слезы.
— Чего ж тогда ревешь? — опешил Сергей.
— А чего мне радоваться?! — Рыдания сами собой пошли на убыль и угрожали перерасти в истерический хохот. — Бывшему мужу голову разбила, а теперь вот сижу на полу в обнимку с голым мужчиной. Между прочим, от твоей мыльной пены у меня в носу щекотно.
Генералов сообразил наконец, что пребывает в костюме Адама, и, ойкнув, кабанчиком метнулся за ближайшую дверь. За этой дверью у меня находится кабинет, в котором, естественно, никакой одежды отродясь не водилось, равно как подходящих простыней или полотенец. Поэтому вскорости оттуда раздались жалобные мольбы.
Получив на растерзание Генкин спортивный костюм, главный редактор прокричал мне из-за двери:
— Знаешь, я думаю, голова у твоего супруга цела-целехонька.
— Как же, кровищи-то вон сколько натекло.
— Это с меня натекло… с моей ноги. В горячке, наверное, на стекло от шампанского наступил. Дай какое-нибудь старое полотенце, а то я весь палас перепачкал.
Накопав в шкафу полотенце, я обеспокоенно влетела в кабинет, даже не уточнив, успел ли Сергей натянуть на себя спортивный костюм. Тут же выяснилось, что одеться он успел и теперь стоял посреди комнаты, как цапля, поджав окровавленную ногу и изо всех сил пытаясь не замарать ковер. Мог бы не стараться: светлый ворс и так уже был украшен во многих местах некрасивыми бурыми пятнами.
Обмотав раненую ступню полотенцем, Генералов прошкандыбал на кухню, где я взялась оказывать ему первую медицинскую помощь. Рана оказалась в общем-то пустяковой, и мне удалось обойтись йодом и тугой повязкой. Затем пострадавший перебрался на диван в столовой, а я принялась за уборку, потратив уйму времени на чистку паласа специальным моющим раствором.
Мое появление в столовой после трудов праведных не вызвало у главного редактора восторженных эмоций.
— Кстати, а чего это твой муж про табуны голых мужиков говорил? — выдавил он терзавший его вопрос.
Ну, Генка! Вот ведь поганец! Везде ухитрится мне напакостить! Никак припомнил, зараза, обнаженный торс Верещагина в моей гостиной. Пришлось выкручиваться на ходу:
