Но приказ есть приказ. И в ту самую секунду, как меч склонился над головой Адема, вдруг поднялся ветер, такой сильный, что стражники не могли удержаться на месте.
Адем поднялся на ноги, и одним рывком плеч, которые стали в два раза шире, чем обычно, разорвал цепи. Голова его была опущена, волосы закрывали лицо. Но было понятно, что с ним что-то происходит. Анна с ужасом смотрела на своего любимого, в объятьях которого была так счастлива ночью, и не узнавала его. Руки её возлюбленного тоже увеличились в размере, покрываясь на глазах белой, отдававшей в голубизну, шерстью. На месте ногтей вдруг показались страшные длинные когти, как у зверя. Когти выросли и на ногах, которые вылезали из обуви, порвав её. Голова его неестественными движениями дёргалась из стороны в сторону. Наконец, он поднял к небу голову и закричал. Анна всё ещё не верила своим глазам. Это был не он, не Адем, с которым она согласилась разделить свою жизнь. Это был огромный зверь, похожий на волка. Крик же его был не человеческим – это был звериный рёв.
Адем, а точнее, тот, в кого он превратился, встал на четвереньки и в мгновение ока оказался возле отскочивших в сторону стражников. Продолжая рычать, он своей огромной лапой одного за другим отбрасывал их в сторону. Дойдя до их предводителя, который от страха не мог и пошевелиться, он зарычал так, что ветер сделался ещё сильнее, схватил в лапы свою жертву, открыв пасть с огромными белыми клыками, и приготовился сделать самое страшное.
- Нет! Адем! – сердце Анны не выдержало! – Не делай этого! – после этих слов девушка упала без сознания.
Адем обернулся в сторону Анны. Только глаза его выдавали. Эти глаза были не звериные. В них было столько боли – человеческой боли. Оставив свою жертву, волк, сверкая и переливаясь на опускавшемся всё ниже солнце, шерстью, подскочил к своей любимой и, схватив её, исчез в глубине леса.
… Пролежав два дня без сознания, Анна очнулась на кровати в ущелье, подумав сначала, что это был страшный сон.
- Анна, ты очнулась? – рядом с ней на кровати сидел её названный муж.
Она посмотрела в его глаза. Адем отвёл их в сторону. Анна всё поняла. Она вскочила с кровати.
- Не подходи ко мне! – не своим голосом кричала она.
- Анна! Любимая! – вскочил с места и он. – Это же я, твой Адем! Ты не узнаёшь меня?
- Ты не Адем! Ты – чудовище! Что ты сделал с Адемом? Отвечай! – слёзы ручьём текли из её глаз.
- Нет! Это я! – её возлюбленный опять опустил глаза. - Да, ты права! Я – чудовище! Я – не человек! Я хотел признаться тебе! Но боялся, что ты оставишь меня! Теперь ты сама всё видела!
- Нет! – рыдала Анна! – Этого не может быть! Это невозможно! – она пятилась к выходу!
- Не уходи! – слёзы были и на глазах Адема. – Я не смогу жить без тебя!
Но Анна уже не слушала его. Вытирая рукавом слёзы, она бежала по лесу, спотыкаясь о кочки и ветки деревьев, так же, как больше месяца назад убегала из плена султана. Сейчас же было наоборот: Анна уже не боялась ни темницы, ни казни, она боялась того, от кого убегала, которому отдала свою девственность.
Очнулась она уже во дворце. У изголовья возле её кровати стояла Небахат-калфа.
- Где я? – приподнимаясь с кровати, с ужасом в глазах спросила Анна.
- Успокойся! Ты во дворце! Султан пока не решил, как поступить с тобой. – Небахат-калфа опустила глаза. – Он узнал о том, что покушение подстроила Мерием-гёзде. Она уже наказана по справедливости. Господин должен был наказать и тебя за побег, приказав сто ударов плетьми. Но доктор, осмотрев тебя, сказал, что это невозможно. Падишах не изверг, чтобы убить того, кто у тебя во чреве!
- Нееет! – зарыдала Анна, закрыв лицо руками. – Только не это! Лучше убейте меня! Этот ребёнок не может родиться! Это ребёнок чудовища!
Через минуту прибежавший на крики лекарь успокаивал наложницу, которую четыре служанки держали за руки. Она же вырываясь, твердила одно и то же: «Это не ребёнок! Это чудовище!»
- Бедняжка! Совсем помешалась! – вздыхали наблюдавшие за этой картиной через замочную скважину другие наложницы, которые совсем недавно завидовали Анне, сейчас же им было искренне жаль бедную, помутившуюся рассудком бывшую фаворитку султана.
…Монах, спотыкаясь на ровном месте, вновь поднимаясь, спешил в ущелье. У него было плохое предчувствие. Его сердце никогда не подводило. И в эту минуту оно болело, чуя беду.
Адем лежал на поляне перед ущельем. Сначала можно было подумать, что он отдыхает, наслаждаясь видом неба, на котором уже показались первые звёзды.
- Адем! Ты здесь? – старик поспешил к нему.
Подойдя ближе, он опустился на колени, поняв, что опоздал. Слёзы одна за другой текли по его щекам.
Рядом с Адемом лежал тот самый клинок из ивы, острие его было красным от крови. Кровь ярким пятном украшала и грудь юноши, сердце которого навсегда остановилось. Его глаза были не чёрного, как обычно, цвета, а голубого, под цвет луны, которая уже поднялась высоко в небо.
- Зачем ты это сделал? – закрывая его глаза руками, еле сдерживая слёзы, обращался монах к Адему, который хоть и не стал человеком, но навсегда обрёл покой, о чём и мечтал.
Старик догадывался, что ни к чему хорошему затея юноши стать человеком не приведёт. Адем, который, несмотря на свою сущность, имел огромное сердце, никогда в жизни ни при каких обстоятельствах не смог бы проткнуть сердце любимой. Но он и не смог бы жить без неё!
… Прошло несколько месяцев. Монах, который любил Адема, как собственного сына, иногда, будто ведомый какой-то силой, вновь приходил на то место, где оборвалась жизнь последнего бозкурта! Как и сегодня. Его сердце трепетало, когда он поднимался к ущелью по знакомой крутой лестнице. Вдруг ему на плечо сел мотылёк. Старик взял его в руки и, подбросив к небу, выпустил. Но что за чудо? Появился ещё один, потом – второй, третий. Сотни мотыльков окружили старика.
- Адем! – вырвалось у монаха.
Сердце бешено забилось. Он вернулся – пронеслось в голове. Монах поспешил в ущелье, откуда мотыльки и вылетали.
Войдя внутрь, он остолбенел. На кровати, на которой ещё недавно спал его Адем, лежал только что родившийся младенец, завёрнутый в белую простыню. Он был спокоен, и совсем не плакал, будто чувствовал себя здесь, в ущелье, как дома. Вокруг него летали те самые мотыльки, за которыми малыш наблюдал, переводя взгляд с одного на другого. Монах подошёл ближе к младенцу. Тот улыбнулся старику, и маленькие чёрные, будто два уголька, глаза его засветились янтарным блеском…»
Слёзы наворачивались у меня на глазах. Прочитав книгу до конца, я стала уже кое-то понимать. Пирамида кубик за кубиком начала выстраиваться в моей голове.
Я достала сотовый, набрала тот самый номер, который мне дал профессор:
- Алло! Господин Григорян? Я хотела бы встретиться с вами. Это по поводу вашей книги. Когда вам удобно? Я могла бы подъехать сейчас. Да. Хорошо. Записываю адрес: Первый проезд Жуковского, дом семь, квартира 15. Думаю, через час буду у вас.
Ровно через час, как и обещала, я стояла перед нужной квартирой, всё ещё боясь дотронуться до звонка.
Набравшись храбрости, позвонила.
Дверь мне открыл пожилой седовласый мужчина небольшого роста, в смешном клетчатом костюме и чепчике на голове.
- Вы Армен Григорян? – спросила я.
Тот жестом руки предложил мне войти в квартиру.
- С кем имею честь познакомиться? – заперев за мной на пять замков дверь, спросил он.
- Меня зовут Василиса Крылова. Я прочитала вашу книгу.
- Так! Так! Василиса, значит! Какое красивое русское имя, - явно с акцентом продолжал он. - Пройдёмте на кухню, я угощу вас чаем. Там и поговорим.
Это было отличной идеей. Я немного замёрзла и от чашки чая не отказалась бы.
Мы прошли по длинному коридору в кухню. Квартира напоминала скорее музей, чем место для проживания. Повсюду на стенах висели картины, старинные мечи и шашки. На полу стояли пугающие чучела животных, статуи древних богов, старинные вазы и много других вещей, по которым сразу можно было догадаться, что здесь живёт человек, интересующий искусством Древнего Востока.
